– Здравствуй дядя. Почему я должна радоваться срочному вызову? Мне было обещано, что пока я учусь в академии, меня не будут трогать от слова совсем. Я вольна распоряжаться собой как мне захочется.

– Было такое обещание. Я не отказываюсь от него. Но только твое обучение закончится сегодня.

– Дядя? Почему? Что я сделала не так? – спала с лица девушка

– Наши союзники передали мне о твоем порочащем нас поведении. И, рассмотрев все переданные мне материалы, я готов им поверить.

– Кто мог про меня такое сказать? Дай я сама догадаюсь – Хасановы? Я права? Права же?

– Да, Даша, ты абсолютно права. Я закрывал глаза на твои попытки отсрочить неизбежное, я даже в академию разрешил тебе ехать, так как думал, что ты там успокоишься. Однако Ты, Дарья, спуталась там с каким-то простолюдином и ведешь себя с ним неподобающе для нашего рода образом. Самым простым способом разлучить вас является исключение тебя из академии. Так что готовься: осенью ты окончательно выходишь замуж за Артема Хасанова. С этого момента ты находишься под домашним арестом и не можешь покидать свою комнату. Все средства связи для тебя запрещены.

– Это мое решение, пересмотрено оно не будет.

Как он мог? Как они могли? Если они хотят дожить свой век спокойно, то пусть доживают! Но почему они хотят сделать это за мой счет? Почему Хасанов для них весь такой положительный и приятный, а я на его фоне выгляжу замухрышкой?

Да, я не слишком слежу за соблюдением этикета, но попрекать меня этим? Да, я не выгляжу так, как должна выглядеть настоящая Дашкова, но я и не хочу так выглядеть. По рассказам знающих, Дашковых раньше теми еще высокородными засранцами, поэтому и оттолкнули многих. Нет, я буду сама собой, я не хочу быть тем, кем меня видят и лепят. Тех Дашковых скоро не станет! Или они думают, что после моей свадьбы с Хасановым я долго проживу, Как бы не так! Я подозреваю, что проживу ровно столько, сколько буду интересовать Артема как постельная игрушка. И если бы не Свояков, я бы оказалась в его постели еще полгода назад. Эх Леша, Леша, где ты сейчас, когда так нужен? И еще странный звонок от него, что надо быть на настороже. И ведь не предупредить его сейчас никак...

– Даша привет! Ты только от Главы? А что сидишь взаперти? – именно с такими словами ворвалась в комнату Даши активная старушка.

– Да, тетя, я только что оттуда. Взаперти я, наверное, до самой осени, до момента, когда перестану быть Дашковой.

– Что случилось? Или Виталя поверил тому, что ему наплели эти придурки Хасановы? Так я ему прямо сейчас пойду и скажу, какой он дурак! Ну что ж, заберут у нас всё? Так мы и на остатках хорошо проживем! Так нет – слово нужно выполнять. Нужно соответствовать! Придурок.

– Тетя Саша, вы, конечно, можете попробовать… Я даже буду вам очень благодарна, но что-то подсказывает, что это невозможно. Дядя прочно вбил в свою голову, что я должна выйти за Хасанова.

Гурт был очень недоволен тем, что пропустил первую активность элементаля. Винил он в этом “излишне медленного” Кузнецова. Однако такая размолвка не помешала им довольно активно извиняться передо мной. Они, как представители академии, сами не понимали, куда завела данная ситуация. Они бы и рады её завершить, вот только запустили её не они, и даже не местное руководство, а залетное начальство. А уж когда Мышкин влез в наш разговор и озвучил свою идею: Гурт и Кузнецов вытянулись лицом и довольно быстро куда-то убежали.

Мне оставалось соблюдать наложенные на меня ограничения. Благо все они сводились к нескольким пунктам: не покидать приделов академии, не менять без причины жилье и отмечаться у представителя службы безопасности. Благо с Кузецовым мы договорились и визиты таких офицеров приходились плюс-минус на одно и то же время. И значит, мои угрозы Миле о постоянных прогулках с Бернаром и Потапычем остались лишь угрозами. Вот только Мила по собственной инициативе начала сопровождать меня на таких прогулках. Компании девушки я был рад, так как это позволяло нам лучше узнать друг друга. Постепенно наше общение становилось все теснее. Медленно, но верно первое, не вполне хорошее впечатление от меня, уходило из памяти Милы. Чем оно заменялось никто не скажет. Что придет в эту прелестную голову не знает никто.

Частенько компанию по прогулкам составляла не одна Мила. Иногда с нами гуляли и Сабина с Дарьей – в итоге собиралась приятная такая компания. Несмотря на то, что гуляли мы общей компанией, для каждой девушки я находил время, чтобы пообщаться наедине. Для каждой находил что-то свое. Где-то справлялся лучше, где-то хуже, но общее впечатление оставалось замечательным. Это не заменяло общие разговоры, а лишь немного дополняло их. Ведь все не происходило одномоментно, а растягивалось на довольно долгое время.

Случалось, что выходил на улицу в полном одиночестве, что тоже вполне комфортно. Но больше нравилось, когда компанию мне, кроме живности, составлял кто-то из девушек. Каждая из таких прогулок становилась настоящим маленьким событием. Например, прогулки с Дарьей частенько заканчивались в беседке, где она, мило краснея, выхватывала у меня очередную книжку и тут же начинала её запоем читать. И если в первые разы она еще удивлялась, откуда я знаю про её увлечения, то в последующем принимала такие подарки, лишь мило краснея. А вот на прогулках с Милой мне приходилось несколько труднее. Практически каждая такая вылазка напоминала минидопрос. Казалось, девушку интересовало все, что могло рассказать обо мне: как и где жил, с кем общался… Такие “допросы” были довольно тщательны. Однако нужно отдать должное Миле – она не только выпытывала из меня все, но и рассказывала о себе многое. Только чутье мне подсказывало, что рассказывает она о себе не все. Нет, говорила она правду и только правду, но не всю. Например, про свое детство девушка вспоминала с радостью, и ностальгией, но про взрослую жизнь я практически ничего не знал. Вернее, знал, что Мила работала на дядю. В остальном - пустота. Как будто у девушки кроме работы ничего не было. Я бы понял, если бы она умалчивала о своей личной жизни, об общении с парнями, но нет. Рассказала все как на духу, что в детстве нравился мальчик Витя. Тот задаривал ее конфетами, в итоге она их столько съела, что разболелся живот. Из-за этого пришлось отменить очередное свидание. Про взрослую жизнь узнал, что она закончила универ. Про сокурсников и подружек того времени, которые потом перекочевали во "взрослую жизнь", я уже знал. Даже про поцелуй с оным Витей на одной из вечеринок мне рассказали. Про остальную часть взрослой, сознательной жизни мне было рассказано скупо емко, и иногда матом.

Настолько я понял, там особо ничего и не было. Мальчик Витя растворился в закате, подружки остались, но встречалась она с ними крайне редко. Такое ощущение, что на первом месте у Милы всегда оставалась работа. Про меня Мила узнала не меньше. Кажется, что она выпытала обо всех моих детских проказах и весельи. Об амурных приключениях она узнала походя. Над многими из них просто посмеялась. Больше всего ее интересовал я и мои родные. Пускай я не хотел открывать душу, честно скажем, практически не знакомому человеку, но Мила нашла необходимые слова, интонации и вопросы, отвечая на которые я сдавал себя девушке просто со страшной силой.

Гуляя с Сабиной, я просто отдыхал. Мы разговаривали и прикалывались друг над другом. В отличие от Милы, наши разговоры мало походили на допрос, но вот информацией мы делились не меньше.

На прогулках мы не только разговаривали, а еще и тренировались. Причем не только в доступных нам крохах магии, но и обычными разминками. И если Мила с Сабиной несколько отнекивались, то Победина с радостью приняла такой тип тренировок. Ежедневные пробежки и физическая активность положительно сказались на настроении, как моем, так и девушек, и постепенно все заботы ушли на второй план.

В одну из таких разминок нас поймал мой преподаватель по приручению.