Когда Потапыч понял, что его шкуре больше не страшны выстрелы из большинства оружия противников, началась самая жесть. Под его прикрытием мы подбирались к противнику и просто “давили” всем, чем можно. Причем отбивались абсолютно все, так как пару раз мне попадались противники с металлическими перьями, торчавшими из них. Или однажды я видел как Ужик, пользуясь своими размерами просто придушил противника, которого впоследствии добил Бер.

И это только мы. А где-то еще похоже действовали телохранители девушек. Так что, то тут, то там, раздавались звуки перестрелок. Что же касается самих девушек, их мы поставили на самый важный участок – доверили охранять Хасанова, чтобы его не отбили. Или он сам не убежал.

Наконец, спустя примерно час, силы Хряковых откатились из здания, а мы смогли немного отдохнуть,

– Черт, всего прошло полтора часа, так что ждать еще где-то час, — вырвалось у меня.

– А ты думал, что больше? – спросил у меня один их телохранителей Дарьи.

– Ну, если честно, то да. Мне показалось, что мы тут уже часа два деремся.

– Не, привыкай, оно всегда так.

И вот мы, наконец, все собрались в той же комнате, с которой началась наша оборона. Все были живы – это хорошо. Но вот не все абсолютно здоровы – это минус. Но в основном раны наши были незначительны, так что мы еще поборемся.

Настроение сильно испортилось, когда я увидел, какое подкрепление пришло к Хасановым и то, насколько выгодно оно отличалось от местных бойцов ОМОН и людей Хасановых. Если бойцы ОМОН и СОБРА сильно напоминали крупных дворовых собак, то бойцы Хасановых походили на крупных бойцовых собак. Подкрепление больше походило на Волкодавов. Причем не выставочных песиков с милыми мордашками, – нет, это были те волкодавы, которых не страшно выпустить на медведя. Такие загонят, порвут и забудут где порвали. По словам Лисы, это было подразделение армейского спецназа. Я не понимаю, как Хасановы получили доступ к таким бойцам и за сколько их купили, но это полнейший фак и от него хочется выть на луну. Ну что ж, нам остается только драться, как умеем. Только перед этим мы потянем еще немного время.

Высокомерие Хасановых не привело ни к чему хорошему. Из окна было видно, как их главный сильно ругался с командиром новоприбывших. Нам это было на руку, и, чтобы подлить масла в огонь, я поинтересовался через окно:

– А с какого времени лучшие бойцы империи идут в шестерки к несостоявшимся насильникам?

– С чего ты решил, что Наследник главы Хасановых насильник? Может выйдешь и поговорим? Обещаю на время разговора тебе полную безопасность. Так выйдешь или струсил?

– Мне нужно подумать?

– Думай, даю тебе десять минут. Время пошло. По истечении этого времени мы открываем огонь и идем на штурм. А так глядишь и договоримся.

Десять минут, это хорошо. Это уменьшит время до прихода кавалерии. Так что я выйду к нему, вот только это будет через десять минут – не раньше. Пока посмотрим, что они там придумали. Попросив Милу присмотреть за мной, я потянулся к Мунину, который как раз летал над гостиничным комплексом. Его глазами я увидел, как из того маленького числа военных отделилась небольшая группа и зашла за здание. Хм, понятно пока мы будем разговаривать, остальные захватят здание. Оставшееся время Мунин сидел на ветке и делал вид, что он обычный ворон. Вот только мне не нравились подозрительные взгляды, бросаемые на него военными.

– Эй, я согласен на переговоры лицом к лицу. Вот только у меня есть два условия! – крикнул я практически на исходе отведенных мне десяти минут.

– Это каких? – послышалось в ответ.

– Во-первых, я хочу видеть всех твоих бойцов на этой поляне. Во-вторых, это же относится и к Хряковым.

– Пять минут дашь?

– Хоть десять, а лучше пятнадцать. Мы знаем, что твои люди зашли за здание гостиницы, так или штурмуй, либо отходи на поляну, а там поговорим.

Все десять минут, пока шла подготовка, мы были настороже. Да, я даже больше скажу: когда я вышел на поляну, все остальные готовились к штурму.

– Ну здравствуй. Не хочешь представиться, пока я добрый?

– Алексей Свояков. Студент Новосибирской Академии магии.

– Что ты тут делаешь, студент?

– Мы ехали к нашей подруге, проживающей по соседству, а мной неуважаемые Хасановы помешали нам достичь её.

– Вы понимаете, что находитесь сейчас в безвыходной ситуации?

– В принципе да. Но у меня вопрос – как к вам обращаться и как вы такие сильные оказались на побегушках у таких как Хасановы?

– Не мы такие, жизнь такая. Нам приказали, мы исполняем. Хорошо исполняем. Обращаться ко мне можно просто “товарищ Капитан”. Совсем в званиях не разбираешься?

– Ну я вообще-то чисто гражданский человек, так что мне можно, товарищ капитан. Так какие у вас претензии к нам? Почему целого капитана имперского спецназа подняли на защиту насильника?

– Какие у вас доказательства того, что Хасанов насильник? Вы поймали его на своей девушке, и она сказала, что он её изнасиловал? Знаешь, больше похоже, что тебе наставили рога, парень.

– Насильник он или нет я точно не знаю. Но когда при мне говорят девушкам, одна из которых твоя официальная жена, что их сейчас пустят по кругу – это явно смахивает на попытку изнасилования. Что бы вы сделали на моем месте товарищ капитан?

– Наверное то же самое. Доказательства-то есть? – капитан хотел добавить еще что-то, но был прерван появлением еще одного действующего лица. Откуда-то сверху, в лучших традициях голливуда, упал Петр Мышкин.

– О, я вовремя! Здравствуйте все. О чем беседуете, Алексей, Кошак?

– Так вы знакомы? – после некоторой оторопи поинтересовался я.

– Ну было дело пару раз, правда Мышь, — усмехнулся “товарищ капитан”.

– Пару? Скажи уж пару десятков. Так что ты тут делаешь Кошак? В любом случае, дальше ты не пройдешь. Или ты сейчас насильничать стал, или защищать этих поганцев. Помнится, ты такого не любил: сам не делал и другим не позволял.

– Да, млять, откуда вы взяли, что он насильник? Он мажор, согласен. Да – любит баб, кто их не любит? Но, как мне сказали, он не насильник.

– Я это видел, — признался Мышкин. - Алексей участвовал. Как ты думаешь, тебе будет приятно, когда твоей дочке прикажут ноги раздвинуть, а ты это услышишь? Вот мне не понравилось. А зять при этом присутствовал – сорвался немного, конечно же. Я его в этом случае понимаю. И, кстати, хочешь я позвоню дочке и дам поговорить? Поинтересуйся: да или нет?

– Звони, послушаю!

Мышкин принялся звонить Миле. Некоторое время он о чем-то разговаривал, а затем переключил на громкую связь.

– Мила, ты меня слышишь?

– Да папа, я тебя хорошо слышу. С кем ты меня хотел соединить?

– Со мной. Позвольте представиться: капитан Лисицин Валерий Степанович. Вы можете рассказать, что тут происходит? У меня на данный момент сильно разнящиеся сведенья от двух разных сторон.

– А может лучше я расскажу? – влезла Лиса. – Или лучше свяжитесь с родом и поинтересуйтесь, что происходит. С Ларисой Лисициной. А сейчас давайте разойдемся до получений новых данных.

– Даже так? Хорошо, я узнаю у рода, а там посмотрим.

И на такой “веселой” ноте мы аккуратно разошлись. Причем каждый из нас пристально следил за соперником.

– Папа почему ты один?!? – было первое, что мы услышали по приходу в здание. – А самое главное – где люди, которые должны придти нам на помощь?

– Прибудут примерно часа через два. Мне пришлось вспомнить молодость, и по старой привычке сигануть самолета. Кстати, на будущее – всегда смотри по сторонам Алексей, и даже вверх, ну или вниз. Случаи бывают всякие.

Выслушав наставления, мы начали готовиться к штурму, хотя что Лиса, что Мышкин сомневались в том, что он случится.

– Леш, любой другой и я бы первая пошла готовиться к штурму. Но тут Лисицин, он не пойдет против меня, — почему-то начала оправдываться Лиса.