– И потому ты ждешь, что я поверю тому, кто захватил мою страну.

«Ждешь, что я поверю тому, кто убил мою сестру».

Я стиснула зубы. Сказанное было правдой – слишком горькой правдой. Я запихнула свои чувства поглубже, чтобы не вырвались наружу.

– А-а, так ты, значит, горячо поддерживаешь Короля питоры? – язвительно спросил Эреккус. – В отличие от твоего короля, мой командир свое слово держит. Если он обещает тебе защиту, ты ее получишь. Если он обещает тебе свободу, он тебя отпустит.

– Откуда ты это знаешь?

Сказано было с долей вызова. Я сделала это намеренно, чтобы Эреккус не замолкал. Мне хотелось узнать, какого мнения подчиненные Атриуса о своем предводителе.

– Я не один век сражаюсь под его командованием, – сообщил Эреккус. – Он заслужил мое доверие.

– Каким образом?

– Тебя это не касается, – усмехнулся вампир.

– Касается, если он хочет, чтобы и я прониклась к нему доверием.

– Я не собираюсь заставлять тебя верить Атриусу. Будешь упрямиться, утоплю в ближайшей реке и найду другую прорицательницу, с которой меньше хлопот.

– Ценю твою честность.

Я откусила еще кусок индейки и, решив, что с меня хватит, вытерла руки подолом платья. Безрезультатно: подол и руки были одинаково грязными.

– У меня вопрос. Скажи, что вы намерены делать в нашей стране? Зачем вам Глея? – спросила я.

Эреккус рассмеялся так, словно услышал несусветную глупость.

– Завоевывать. Зачем же еще?

Вот так, предельно откровенно и буднично. Словно мы были плодами на дереве, которые пора срывать.

Я не позволила себе даже намека на гнев. Моя маска оставалась непроницаемой.

– Но какая Дому Крови польза от человеческого края, да еще и на другом конце света?

Улыбка вампира погасла. От него повеяло холодом.

– Ты ничего не знаешь о нашем королевстве.

Эреккус встал, направился к выходу и, обернувшись, предупредил:

– Завтра к тебе придет Атриус. Будь готова к его приходу.

Мое упоминание о Доме Крови так сильно обидело Эреккуса, что несколько часов он провел снаружи шатра. Чем ближе к рассвету, тем тише становился лагерь. Кроверожденные разбредались по палаткам. Я тоже решила вздремнуть. Мне дали подстилку и ощутимо ослабили кандалы, чтобы они не мешали спать. Должно быть, за минувшие два дня я сильно утомилась, поскольку почти сразу провалилась в темную реку сна. Без сновидений.

Когда я проснулась, Атриус уже был в моем шатре.

Я мигом стряхнула с себя дремоту, сев на подстилке. Атриус не шевельнулся и глазом не моргнул. Он стоял у входа в шатер и смотрел на меня. Трудно сказать, как давно он появился.

– Силина, я не хотел тебя пугать.

– Ты и не напугал, – соврала я.

Меня удивило его присутствие и обращение ко мне по имени, но я не собиралась ему это показывать.

Я встала. Даже на расстоянии нескольких шагов Атриус возвышался надо мной. Я ощущала себя неловкой девчонкой, что мне очень не нравилось.

Я до сих пор не разобралась в его сущности. Он вновь подавлял меня одним своим присутствием. Меня раздирали противоречия, чего раньше я никогда не испытывала. Этот вампир не знал покоя, но был настолько целеустремленным, что все свои волнения крепко держал в узде. Личности, умевшие глубоко прятать правду о себе, встречались мне редко. Даже среди арахесс их можно было пересчитать по пальцам.

Он приблизился. Пришлось напомнить себе, что я не должна пятиться назад. Его рука вызвала у меня инстинктивное желание сжаться в комок, однако прикосновение к моему запястью было осторожным и не несло угрозы. Атриус отомкнул мои цепи.

Сейчас я могла ощутить его с большей достоверностью. Черты его лица были сильными и суровыми, словно высеченными из камня. Но ему недоставало совершенства. Нос был слегка искривлен; скорее всего, следствие перелома и неудачно сросшихся хрящей. Брови низко нависали над глубоко посаженными глазами. Тонкие губы не улыбались.

И снова я уловила густой, заполняющий все вокруг запах снега.

Атриус присел на корточки. Я оцепенела. Его руки потянулись к моей левой лодыжке. Задание заданием, но я заеду ему ногой по физиономии, если только он посмеет…

– Я не собираюсь тебя насиловать, – сухо сказал он. – Предпочитаю, когда женщины соглашаются сами.

Он говорил это мне, но я не сомневалась: эти слова заготовлены для несовершеннолетних дочерей из семей, чьи дома он сжигал, завоевывая города. Войну я знала не понаслышке. Знала, каково бывает людям, когда в их дом вламываются солдаты.

Сейчас рога Атриуса находились напротив меня. Черные, ребристые, загнутые назад. Его длинные серебристые волосы делали их еще рельефнее. Я осторожно протянула к рогам магическую нить. Они ощущались чем-то чуждым и неестественным, словно не принадлежали этому миру. Выполняя задания, я сталкивалась с разными диковинами, но ничего подобного мне еще не встречалось. Откуда и при каких обстоятельствах у него появились эти рога?

Повозившись, он отомкнул и ножные кандалы, выпрямился и протянул мне руку:

– Идем.

– Я пойду следом, – сказала я и успела сделать всего шаг, как он схватил меня за руку.

Его острые черные когти впились мне в запястье.

– Мне известно об искусности арахесс, – сказал он. – Но я старше тебя в шесть раз, и все это время я совершенствовался в способах убийства. Если ты вздумаешь убежать или сразиться со мной, для тебя это плохо кончится.

Его взгляд был непреклонным, жестким, холодным. Когда люди смотрели на меня, большинство пялились на наглазную повязку. Однако взгляд Атриуса проникал глубже, словно он схватил мою душу и повернул к себе, желая убедиться, что я поняла.

Мне это не понравилось. Он бросал мне вызов. Пусть меня считают глупой и мелочной, но вызовы я не любила. Еще один недостаток, на который мне часто указывала Зрящая мать.

Мы долго смотрели друг на друга, и в узком пространстве между нашими лицами бушевала битва характеров.

– Хорошо, – жеманным тоном произнесла я. – Ты меня не насилуешь, а я на тебя не нападаю.

Из его уст вырвалась злая усмешка.

– Арахессам присуще такое чувство юмора?

Он взял меня за руку. Я решила больше не сопротивляться. Прикосновение было легким и даже не сдавливало мне рукав. Мы подошли к выходу из шатра. Атриус откинул полог.

Едва мы выбрались наружу, лагерь затих, сделав нас центром всеобщего внимания. Нити сущностей, тянувшиеся к нам, я чувствовала столь же отчетливо, как и руку Атриуса. Вампирам было любопытно. Они были заинтригованы.

Ну да… голод. Голод ощущался безошибочно.

У меня зашевелились волосы на затылке. Как-никак меня окружали вампиры, которые пили кровь. По границам лагеря валялись оленьи туши, высосанные до последней капли. Но я знала, что превыше всего у вампиров ценилась человеческая кровь.

Атриус ни с кем не заговорил. Обратиться к нему тоже никто не решился.

Мы молча прошли по лагерю, а когда достигли границы, он наклонился и прошептал мне на ухо:

– Не вздумай покидать шатер без разрешения и сопровождения, моего или Эреккуса. Поняла?

Наверное, он чувствовал то же, что и я. Голодный интерес вампиров ко мне.

– Это чтобы меня не съели? Разве твоим солдатам недостает дисциплины? Получается, ты их плохо муштруешь.

Атриус недовольно скривил губы.

– У моих солдат безупречная дисциплина. Но на войне бывают… непредвиденные трудности. В пустыне никакая дисциплина не удержит тебя от стремления доползти до воды.

В его иносказании мне была отведена роль воды. Значило ли это, что Глею, населенную множеством людей, он уподоблял пустыне? Выходила какая-то бессмыслица.

Атриус увел меня далеко от лагеря. Мы шли по каменистой равнине, где трава была настолько высокой, что щекотала мне бедра. Под ногами – сплошные камни, зачастую острые.

– Здесь осторожнее, – указал он на целую полосу клиновидных камней.

– Знаю, – ответила я и без его помощи легко миновала опасный участок.