– Хочешь вернуть подарок? – решил проверить я свою теорию, широко улыбаясь.

Эля взглянула на кольцо, её губы сжались в тонкую линию, но она всё равно не могла оторвать взгляд от сверкающего камешка. Она молчала секунду, но потом резко выдала:

– Пошёл ты, Глеб!

С этими словами она села в машину, если бы не водитель, который закрыл аккуратно за ней дверь, то она бы ей громко хлопнула. Такси уехало быстро, а я остался стоять, ухмыляясь. Теория не подтвердилась – мир был стабилен.

Насвистывая, направился к своей машине, довольный, тем, что всё прошло вполне цивилизованно. День был чудесный, на душе светло и радостно. Немного драмы, практически без скандалов – всё прошло спокойно. Со временем, видимо, и в расставаниях оттачивалось мастерство.

Сел за руль, набрал Кирилла – моего давнего друга. Мы дружили втроём уже много лет: я, Кирюха и Тёмыч. Даже не вспомню, как всё началось, настолько давно это было. В школе держались вместе, потом поступили в один универ, и даже свою мини-группу создали. Эх, были времена: играли на гитарах, орали песни, мечтали о мировом турне. Но жизнь внесла свои коррективы. Вместо рок-звёзд мы решили стать успешными бизнесменами. Мечты о сцене исчезли, зато амбиции в бизнесе заняли первые места.

Однако дружба наша осталась нерушимой. Мы по-прежнему часто виделись, даже несмотря на то, что бизнес отнимал всё больше времени. Вот и сегодня решили встретиться у Кирилла: пожарить шашлыки, развеяться, посмеяться. Вечер обещал быть отличным.

– Да? – раздался знакомый голос друга в трубке. Он всегда отвечал кратко: вечно занят.

– Кирюха, привет! Как там, всё в силе на сегодня? – спросил я.

– Привет! Да, конечно, подтягивайтесь с Тёмычем к восьми, – его голос звучал бодро, но с небольшим оттенком усталости. Видимо, утро было не из лёгких, но настроение держал.

– Отлично! Сейчас ему позвоню, – сказал я, прикидывая, успею ли заскочить в магазин перед встречей или попросить Тёмыча.

– Чего ты такой радостный-то? – вдруг поинтересовался он. Кирюха всегда умел замечать даже малейшие изменения в настроении.

– А что, нельзя? Жизнь прекрасна! – с лёгким пафосом ответил я.

– Ну, ты явно кого-то бросил, да? – усмехнулся Кирюха. Его смех был тихий, но тёплый, с нотками братского подтрунивания.

– Так заметно? – невольно улыбнулся я, зная, что он абсолютно прав. Кирюха всегда угадывал такие вещи с полуслова.

– Очень! Котяра ты наш, – его голос стал чуть насмешливым.

– Ой, только не начинай и ты называть меня этим животным! – возмутился я, закатив глаза.

Такое сравнение постоянно вылетало из уст моих спутниц и уже давно преследовало меня. Конечно, хорошо, что не малыш, но всё же когда тебя постоянно называют котом, можно однажды и замяукать.

– А как тогда? Леопардом? – продолжал он шутить, явно решив не упускать случая подколоть меня ещё сильнее.

– Хватит! До вечера. Пора работать, – я нарочно оборвал диалог, но с улыбкой, понимая, что Кирюха сейчас сидит по ту сторону трубки с довольной ухмылкой.

– Некоторые, между прочим, уже работают часа два как, – не унимался он, подкалывая меня своим серьёзным тоном. Друг действительно был трудоголиком.

– Некоторым, по-моему, пора в отпуск, – парировал я. – Слишком много времени на работу уходит. Надо периодически себя ощущать хотя бы котом.

– Ага, мартовским, как ты, что ли? – засмеялся Кирюха, и я почти мог представить, как он откидывается на стуле, довольный своей шуткой.

– До вечера, Кирюха, – завершил я разговор, всё ещё улыбаясь.

Отложив телефон, я поехал в сторону ресторана. Всё же день начался отлично, впереди хороший вечер с друзьями. А там, кто знает, может, и новая зайка появится.

Только бы я им подошла… Опыт-то у меня был – не первый год тряпкой махала, швабру держать умела как настоящий мастер. Но как же меня трясло! Работа мне была нужна, как воздух, и я даже не позволяла себе думать, что будет, если не устроюсь в ближайшие дни. Эта мысль пугала до судорог в животе. А если не получится? Если и тут откажут?

Когда сбегала из дома, специально выбирала столицу – здесь легче раствориться в толпе, затеряться среди миллионов людей. Найти меня? Пусть попробует! Ему даже в голову не придёт, что я здесь. Надеюсь, он выжил. Вспоминала, как огрела его чайником по голове, прямо по макушке! Даже сейчас руки начинали трястись. Перед тем как сбежать, я проверила его пульс, он бился. Этим я себя и успокаивала. Скорую вызвала сразу, как вышла за калитку и отошла немного от дома. И только потом уже телефон выключила и выкинула вместе с симкой.

Но вот этот страх, что я могла стать убийцей, не отпускал ни на минуту. Иногда прямо в груди сдавливало, начинало тошнить от одной мысли. Нет, я точно не могла убить такого здорового мужика, не хватило бы сил. Больше надо было удивляться, как это он вырубился от моего удара. Этим себя и успокаивала. И иногда, на какое-то время, страх действительно отступал. Но вскоре возвращался. Жила уже неделю в громадном городе, а продолжала оглядываться по сторонам. Всё казалось, что вот он, сейчас, из-за угла появится, ухватит за шкирку и потащит назад, в этот чёртов посёлок. Больше всего пугало, что брат у него в полиции работал. Вдруг найдёт?

Именно поэтому я выбрала Москву. Да, она огромная, да здесь полно народу, и надеялась связи его брата сюда не дотянутся. Ну, по крайней мере, я себя так убеждала. Максимум, где меня будут искать – это ближайшие городки. Он будет уверен, что дальше не хватит ни денег, ни смелости. Не знал он только, что был у меня один козырь. Мамины серёжки. Вот уж чего он не ожидал. Он вынес из дома всё, что хоть как-то ценилось, распродал всё мамино золото. Но серёжки я спрятала. Ещё с детства помнила, как мама говорила, что на шестнадцатилетние передаст их мне, как и ей моя бабушка. Но она не дожила до этого дня, оставив меня с ним, с отчимом.

Когда мама была с нами, Роберт казался совершенно другим человеком. Я ни разу не видела за ним вспышек агрессии. Но как только её не стало, моя жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов. Роберт начал пить. Да, и раньше он любил праздники, веселье и частенько перебирал с алкоголем. Обычно это заканчивалось его отключкой на диване в гостиной, под оглушительный храп, от которого невозможно было уснуть. Его совершенно не волновало, что кто-то не мог сомкнуть глаз. Но всё это было до того, как мы остались вдвоём. После её смерти он оформил опеку надо мной и не упускал случая упрекнуть меня в этом. С тех пор его пьянки стали ежедневными, потом начались побои. Не могу сказать, что я была для него обузой. Убирала, готовила, стирала. Но как выпивал, смотрел на меня с ненавистью.

Когда он женился на маме, настаивал, чтобы я называла его папой. Детей у него не было, и я, став постарше, поняла из одного разговора с мамой, что проблема была именно в нём. Мама не возражала бы родить ещё одного ребёнка, но все их попытки были бесполезными. Однако я не могла и не хотела звать его папой. Звала по имени, он злился. Я помнила своего настоящего отца. Папа умер внезапно, тромб. И его не стало. Так бывает. Мама долго не могла смириться с утратой. А потом появился Роберт.

Он приехал в наш посёлок из города, купил маленький домик рядом с нами. Как-то в разговоре я узнала, что у него была жена, но при разводе ей досталось всё. Роберту пришлось оставить всё имущество ей, а на оставшиеся деньги он купил небольшой дом. Отчим частенько вспоминал городскую жизнь с тоской, сетуя на то, что всё потерял и вынужден теперь прозябать в этом заброшенном уголке. Не знаю, что мама нашла в нём. Возможно, ей просто было тяжело одной, всё-таки мужские руки в доме не мешали никогда. А может, она действительно его любила. Но уверена: если бы она знала, каким он станет после её смерти и как будет вести себя со мной, никогда бы не вышла за него замуж.

Но предвидеть этого она не могла. А я осталась одна с ним, и каждый день терпела его побои. Уйти? Куда? Паспорт был у него. Денег не было даже на автобус до ближайшего городка. Единственное, что мне оставалось, так это терпеть и ждать своего восемнадцатилетия, как освобождения. И у меня был план.