И нет чтобы успокоить её… Я ж шёл с этой целью! Но как-то само вышло, сквозь зубы процедил:

– Может, Аня, вам вместо работы личную жизнь устроить? В вашем возрасте это куда важнее.

Глаза вниз, сжалась вся. Еле слышно, но твёрдо выдавила:

– Мне работа нужна, – никак не хотела взглянуть на меня, а мне прямо физически необходимо стало, чтобы посмотрела.

– В таком случае помните, что я не приемлю никаких личных отношений на работе, – властно произнёс и, не дожидаясь ответа, развернулся и ушёл в свой кабинет. Дверь за собой хлопнул так, что, самому громко показалось.

Что за чертовщина со мной творилась? Хотел же по-другому! Успокоить, извиниться даже, если надо. А в итоге снова напряг её ещё сильнее. Ушёл с головой в работу. Думал, это поможет. И действительно, попустило, даже немного успокоился.

Стук раздался неожиданно, заставив меня оторваться от мыслей о поставщиках. Дверь тихо приоткрылась, и на пороге появился Николай Георгиевич, шеф-повар, с каким-то взволнованным выражением на лице. Обычно он приходил ко мне в это время с предложениями по меню или обсуждениями новых блюд, но сейчас что-то явно было не так.

– Глеб Викторович, можно на минутку? Поговорим? – голос у него был мягкий, но с каким-то беспокойством.

– Заходите, Николай Георгиевич. Что-то случилось? – я вскинул брови, удивлённый таким тоном.

Шеф-повар закрыл за собой дверь и, глубоко вздохнув, подошёл ближе.

– Я хотел поговорить насчёт Ани, – начал он, прямо глядя мне в глаза.

Вот тут меня озадачило. Интересно стало, что же такого важного он хотел сказать, но вместе с этим внутри неприятно заскребло, словно мерзкий коготок пытался донести до меня что-то своим царапанием.

– Вы только не злитесь на меня, – продолжил Николай Георгиевич, словно заранее готовясь к тому, что я мог вспыхнуть. – Вы же знаете, я человек прямой, и понимаю, что это не моё дело, но… вы бы помягче с Анечкой, – тут он вдруг замялся, а я едва не зарычал. Анечка?! Как это он так быстро «Анечкой» её называть начал? Вот оно как, значит. Интересно-интересно…

– Я немного поговорил с ней за эти дни, видно, что девочка хорошая, но одна здесь, и защитить её некому. Вот я и взял над ней шефство, оболтусов своих настроил, чтобы не обижали её, – тут он вздохнул, а я прямо в упор на него уставился. Тот смотрел открыто, взгляд не пряча. Нет… в глазах главного по кухне не было того мужского интереса, который так легко читался у Вадика. Его взгляд был заботливым, даже нежным, без намёка на пошлость или что-то большее. – Худенькая, маленькая, а как кушает иногда… руки дрожат, когда за обедом приходит. Думал вначале, что на диете, но нет, ни разу ни от чего не отказалась. И вообще чувство такое, что ест только здесь. – Продолжил Николай Георгиевич, говорил с искренним волнением, и от этого внутри у меня что-то ёкнуло.

– С чего вы взяли? – спросил я, постаравшись, чтобы голос звучал спокойно. Хотя сам не мог припомнить, чтобы обращал внимание на такие мелочи, когда следил на экране за ней.

– А вы понаблюдайте, все всегда что-то с собой приносят – то печенье, то бутерброды. Чай пьют, кофе бегают брать. А она – ничего. Боится прикосновений, я несколько раз замечал. Кто случайно дотронется – так она чуть не отпрыгивает. Да и о прошлом не говорит – я пытался вопросы задавать, но она уклончиво отвечает. Только на те, что касаются учёбы или работы, – он тяжело вздохнул. – А про Вадика… ну, молодость, что тут скажешь. Она не только ему нравится. Мы с ребятами пошутили, не со зла.

Я внимательно выслушал его и медленно покачал головой.

– Николай Георгиевич, не шутите так больше, – произнёс устало. – Я вас понял. Не переживайте, я никого из сотрудников своих не обижал вроде и Аню не собираюсь. Но моё правило вы знаете – никаких отношений на работе.

– Понял, Глеб Викторович. Простите, если влез не в своё дело, – шеф-повар виновато улыбнулся. – Просто Анюта напомнила мне мою дочь. Вот и появилось желание её оберегать.

Николай Георгиевич вышел из кабинета, оставив меня в странном состоянии. Дочка… Вспомнил, как он рассказывал, что его дочь пропала несколько лет назад. Грустная, запутанная история. Они с подругой уехали куда-то и больше не вернулись. Заявление он подавал, искал, но всё безрезультатно. Бывает такое, жутко, конечно. Наверное, в Ане он рассмотрел какую-то схожесть и попытался помочь. Может, его дочери тоже кто-то руку заботливую протянул, если она живая, конечно, до сих пор.

Я задумался. То, что она шарахается от прикосновений, я и сам заметил, но не придавал значения. Просто девушка пугливая, стеснительная, новенькая в коллективе. А то, что мышка ничего о себе не рассказывает? Наверное, тоже из-за стеснительности… Или всё-таки не всё так просто?

По инерции уже включил программу с камерами и начал искать глазами свою мышку. Она в это время отправилась выносить мусор, а там… Вадик! Вот приставучий! Курит и смотрит на неё так, будто собирается приготовить на десерт. Не дождавшись, когда он её окончательно мысленно сливками обольёт и шоколадом присыплет, я вылетел на улицу, направившись на задний двор. И что я услышал? Этот бессмертный поварёнок завал её на свидание! Уволю на фиг, не утихомирится никак!

Успел прогнать Вадика на рабочее место, а Аня, молодец, вежливо ему отказала. Значит, не мне одному она отказывала. Уже легче! Может, вообще на свиданиях никогда не была? Ну, на нормальных, конечно, точно нет, но парень у неё наверняка был в школе. Все девушки в старших классах встречались, а такая красавица, как она, точно одна не оставалась. Или, может быть, она сюда с парнем приехала и живёт с ним? Да что ж на самые простые вопросы нет ответов! Но когда Аня сказала, что ни на свидание, ни замуж не хотела, отпустило и стало чуть легче на душе. Тогда я и решился сделать свой хитрый ход.

– У меня есть предложение для вас, – мягко проговорил я, стараясь звучать непринуждённо и легко.

– Какое? – заинтересовалась она, приподняв брови, словно уже готовилась к какому-то неожиданному повороту сюжета.

– Могу предложить вам другую работу. У моего друга в офисе всегда нужны сотрудники. Не будете со шваброй бегать, да и зарплата выше. Работка поприличнее, – старался подбирать слова так, чтобы не прозвучало обидно.

Аня уставилась на меня, как будто она сама сейчас в офисе сидит, лениво перебирая бумажки и изредка зевая, а я предлагал ей швабру в руки взять.

– Спасибо большое, Глеб Викторович, но меня всё устраивает, – ответила мышка.

– Как может устраивать мыть полы, Аня? – нахмурился я, не понимая, как эта девушка могла так спокойно воспринимать свою работу. Внутри меня боролись два чувства: желание помочь и недоумение, как можно отказываться от чего-то более лёгкого.

– Я же не всегда буду их мыть, – гордо вскинула подбородок, и её глаза заиграли яркими огоньками. – Вот выучусь, найду достойную работу. А пока мне эта подходит.

Я был в замешательстве. Я же предлагал ей хорошее место с более высокой зарплатой. Да любой другой, кому бы я ни предложил это, с радостью бы отбросил тележку в сторону и побежал на новую должность.

– Ну я же уже предлагаю вам лучшее вот прямо сейчас и ждать не надо. Почему отказываетесь? – продолжал настойчиво уговаривать, словно сам себе работу выпрашивал.

– Глеб Викторович, спасибо большое, но меня всё устраивает. Можно я пойду? – повторила она.

Смотрел на неё, как на сложную головоломку, заполнившую мой мозг, и никак не мог понять, что не так говорил или делал, чтобы хоть немного начать понимать её. Как нащупать верное направление, если ничего не подходило?

– Хорошо, Аня, идите, – сдался я, отпуская её, и тяжело вздохнул.

Я так долго не выдержу. Может, ну её, маленькую, зачем она мне? Всё равно поиграю недельку и отпущу в свободное плавание, зачем на такие сложности время тратить?

Смотрел, как она удаляется от меня мелкими шажками, толкая перед собой тележку. Спина прямая, головой по сторонам вертела, будто боялась, что кто-то из-за угла выскочит. Хрупкая, нежная, не такая. А какая не такая – сформулировать не мог.