– Так и какой вы работы здесь ищете? – осведомился он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Любой, – ответил Тамаш. – Я и девушка обучены грамоте, можем помогать с бумагами, – он указал на заваленный стол, – или ухаживать за больными. Мы ищем уединения и не хотим прозябать в праздности.

– Ясно, – совсем не добавив ясности, произнес лекарь. – Так… и что же мне с вами делать?

Не ожидая ответа, молодой настоятель присел и устало потер глаза.

– Почему мне знакомо ваше лицо? – вдруг спросил он у Тамаша.

– Не думаю, – улыбнулся Тамаш, а Эстер заметила, как тот сглотнул.

– Ну что ж, – отмахнулся настоятель, – нет так нет. Я слаб глазами, наверное, показалось.

– Да, возможно, – натянуто ответил Тамаш.

Хозяин кабинета скептически оглядел Берка. Затем в задумчивости перевел взгляд на Ксатру.

– Ладно, – снова сказал он, – пойдемте. С этими двумя я не знаю, что делать. – Он махнул на даллу с орком. – Пусть живут, коли охота. А вам найду дело.

Он потер лицо и замер в кресле. Тамаш ждал. А настоятель сидел, прикрыв глаза ладонью и словно забыв о посетителях. Потом он встрепенулся, скидывая оцепенение, устало поднялся, прихватил факел и вышел.

Оказавшись в коридоре, они сразу свернули в боковой ход, который вывел их обратно на верхний уровень. Потом прошли несколько проемов и поднялись еще на один уровень. Двери здесь располагались чаще. Немного пройдя вдоль стены, настоятель указал на две соседние двери:

– Можете занимать вот эти комнаты. Одна для девушек, и одна для мужчин. Вечерять спускайтесь с колоколами.

Он в задумчивости потер переносицу, пытаясь поймать какую-то мысль.

– Ну конечно, – словно ухватив очевидное, встрепенулся молодой лекарь. – Вы оставайтесь, – махнул Берку и Ксатре, – а вы пойдемте со мной, – это уже Тамашу и Эстер.

И он поспешил вперед. У следующего лестничного проема перешел на нижний этаж, а затем и еще ниже. Эстер к тому времени окончательно запуталась, где что находится и просто старалась не отставать. Тамаш держался немного позади. Кроме увиденных ранее мальчишек, больше им никого не встретилось.

На нижнем ярусе молодой лекарь привел их к большим двустворчатым дверям, оказавшимся незапертыми. Он приналег на одну створку, и дверь распахнулась. Подтолкнув ее пошире, юноша пригласил своих постояльцев внутрь.

Эстер осторожно заглянула и ахнула, пораженная размерами помещения. А поразиться было чему. В скальном монолите, отделенная от общего коридора каменной кладкой, простерлась огромная естественная пещера. Маленький факел не мог охватить ее полностью, но даже его неяркого света было достаточно, чтобы оценить масштаб. Где-то на невероятной высоте угадывались очертания каменных наслоений, среди которых Эстер с удивлением разглядела стиснутую породой тяжелую люстру.

Прямо перед дверью стояли несколько столов с большими стопками бумаг. Сразу за столами начинались длинные ряды стеллажей, которые уходили в загадочную темноту.

Настоятель укрепил факел в кольцо у двери и указал Тамашу на кипы документов:

– Здесь последняя весенняя перепись со всех четырех герцогств. А вот тут, – он указал на соседний стол, – прошлогодняя. Там еще где-то есть и с позапрошлого года, но я туда даже не заглядывал. В общем, в хорошие годы мы раскладывали их по городам, чтобы можно было отследить демографию, но этим давно никто не занимается. Поэтому, если правда ищете работу, можете помочь навести тут порядок.

– С удовольствием, – закивал Тамаш.

– Вот и славно, – рассеяно кивнул настоятель, – а вы пойдемте за мной.

Он махнул Эстер и снова повел ее бесконечными коридорами. Эстер почти сразу потеряла счет спускам и подъемам и наконец не выдержала:

– Я не найду дорогу, – чуть не плача, проговорила она.

Лекарь посмотрел на нее удивленно, словно услышал какую-то нелепость, и вдруг растерялся.

– Ох, простите. – Он хлопнул себя по лбу. – Сюда так давно никто не заходил. Я и забыл, что можно заблудиться. Не переживайте, жилые комнаты на самом верху – вас выведет любая лестница.

– А почему так мало людей? – задала Эстер давно мучавший ее вопрос.

– До окончания сезона урожая здесь почти всегда так пусто, – пожал плечами юноша. – Служители тракта нужны в полях и на дорогах, а рабочему люду некогда отвлекаться на хвори. Вот позже, когда начнутся дожди, сюда потянутся и болящие, и молодые лекари. А может, и кто из стариков заглянет погреть кости.

– Пожалуй, тут погреешь… – Эстер поежилась.

– Да, это точно. – Молодое лицо осветила неожиданно приятная улыбка.

– А какое вы для меня дело придумали? – улыбнулась в ответ Эстер, разглядывая своего попутчика.

Под внимательным взглядом юноша неожиданно засмущался, отчего стал выглядеть моложе.

– Да в общем и не дело это. Так, ерунда, – отмахнулся он.

– Но мне все равно интересно, – польщенная его смущением, снова улыбнулась Эстер.

– Тут у нас с зимы две постоялицы. Точнее – одна, и с ней девочка маленькая.

– Больные?

– Женщина – да. И уже давно. А вот девочка мается. Тяжело ей тут. И на больную смотреть тяжело. И одиноко. И пацанята новые ее обижают. Совсем зачахнет. Жалко малявку.

– Как я могу помочь? – искренне спросила Эстер.

– Я и не знаю, признаться, – развел руками лекарь, – но может, вам не в тягость будет приглядеть за девочкой? Ну чтоб хоть не так тоскливо ей было?

– А женщина? – тревожно спросила Эстер. – Она поправится?

– Не думаю, – глядя в сторону, ответил лекарь. – Она пришла сюда уже больная и сильно ослабленная. Все, что мы можем, – это облегчить ее уход.

Эстер остановилась, пытаясь совладать с собой. В ушах звенели последние слова настоятеля.

– Безнадежная? – переспросила она, надеясь, что неправильно все поняла.

– Да. Мне жаль.

«Безнадежная» – слово вспыхнуло в голове и заметалось, вытесняя остальные мысли. Все, кроме одной: «Что будет с Тамашем?» Эстер вдруг почувствовала, как страх железной лапой придавил грудную клетку, и стало нечем дышать. Коридор поплыл перед глазами; ноги отчего-то сделались совсем мягкими. А потом все резко потемнело, и в следующий момент она каким-то образом уже оказалась на руках у молодого человека. Прямо перед собой, слишком близко, она увидела его взволнованное лицо и разом разглядела то, что не заметила раньше: и россыпь веснушек на тонком носу, и усталые серо-зеленые глаза, и забавный русый вихор, который торчал в противоположную остальным волосам сторону. Эстер глянула на красивые тонкие губы и вдруг… залилась румянцем.

– Ох, простите. – Юноша от неловкости тоже покраснел и поспешил поставить Эстер.

– Меня зовут Эстер, – переводя тему, быстро выпалила она.

– Ой, как неловко, – растерялся парень. – Я тут совсем забыл о приличиях. Абель. Мастер-травник.

– Травник? – удивилась Эстер, забыв о минутной неловкости. – А как же ваше зрение?

– Я только вдаль не вижу, – улыбнулся Абель, – а травы издалека не собирают.

– Приятно познакомиться, – смущенно пробормотала Эстер, вспомнив нечаянные объятья.

Она с излишней тщательностью принялась поправлять многочисленные складки на юбке. Травник натянуто прокашлялся, заполняя неловкую паузу и неуверенно предложил:

– Ну пойдемте? Или я вас напугал? Я… право, простите, – окончательно стушевался Абель. – Я совсем забыл, как люди общаются между собой. Нам здесь не до того. А с лета еще и пусто совсем.

– Не переживайте, – по-доброму улыбнулась Эстер, и неловкость растаяла.

Абель неуверенно улыбнулся в ответ и неожиданно предложил:

– А пойдемте я покажу вам замок?

– Замок? Это разве не монастырь? – удивилась Эстер.

– Монастырь, конечно, но строился как замок, – пояснил травник. – Его в давние времена король отобрал у кого-то из знати. И хоть все пришло в запустение, но здесь есть на что посмотреть.

– Я видела барельефы – искусная работа, – со знанием дела ответила Эстер.

– Тогда пойдемте, – позвал Абель, – а перед ужином я познакомлю вас с девочкой.