Благодать, воплощение доброты, потянулась ко мне, а Раздор склонил голову набок, пристально изучая меня голубым глазом, холодным как лед. Глаза обоих богов – пугающе странные, без зрачков – мерцали потусторонним сиянием. Их интерес вспыхнул и сразу пропал.

– Он в самом деле привел ее сюда, – произнесли они хором. Их голоса прозвучали красиво и слаженно, и мне представились листья, подхваченные бурлящим потоком.

– Нет, ты посмотри, что он для нее сотворил, – добавил кто-то из них, и я знала, что это Раздор. Хотя и сама не смогла бы объяснить, откуда мне это известно.

Они покачали головой. Благодать потянулась к ветке и сорвала цветок.

– Да, у каждого свои причуды, – задумчиво проговорила она, и я так и не поняла, что она имела в виду: деревья или меня.

– Вы… вы знаете, где сейчас Меррик? – спросила я, поднимая смиренно склоненную голову, чтобы лучше их рассмотреть. Я подтянула одно колено к груди, уткнулась в него подбородком и замерла в ожидании ответа.

– Меррик? – отозвались они эхом и повернулись в сторону дома. Их движения были текучими, плавными, медленными, как во сне. Их грация завораживала, и я чувствовала, как меня тянет к ним будто в трансе. Я забыла о влажной одежде, липнущей к телу, о промокших насквозь волосах, о холодной базальтовой тверди, болезненно вдавившейся в ноги. Я смотрела только на них, Разделенных богов.

– Он велел, чтобы ты называла его Мерриком? – уточнила Благодать.

– И его здесь нет? – спросил Раздор едва его сестра закончила говорить. – Он ушел и оставил тебя одну? Снова?

Я кивнула, и боги рассмеялись.

– Ты даже не представляешь, малышка смертная, какой могла быть твоя жизнь, если бы твои родители не оказались глупцами. – Благодать сокрушенно качнула головой. – Ты знала, что мы пришли за тобой первыми?

– Не первыми, – поправил ее Раздор, вновь едва дождавшись, когда она договорит. – Не совсем.

Мне было трудно сосредоточиться на разговоре, их реплики перекрывали друг друга, слова двоились, и смысл ускользал. У меня заложило уши, как бывает глубоко под водой. Звуки стали приглушенными и нечеткими.

Благодать дернула уголком губ:

– Да. Не первыми. Не совсем. И тем не менее. – Она задумчиво покрутила в руке цветок, сорванный с дерева. – Сколькими благами я могла бы тебя одарить!

Раздор выразительно выгнул бровь:

– Да, сестрица. Ты сняла слова прямо у меня с языка.

Я осмелилась спросить:

– Почему вы хотели меня забрать? И Меррик? И богиня Священного Первоначала? Я не понимаю… зачем богу смертный ребенок?

– Не всякий ребенок, – произнес Раздор нараспев. – Тринадцатое дитя.

– Ты разве не знаешь, какие вы редкие? – удивилась Благодать. – Какие ценные?

– Какие сильные, – добавил Раздор, сверкнув льдистым глазом. – Человеку, рожденному тринадцатым ребенком, подвластно то, что неподвластно даже богам. Он воздействует на смертный мир своей силой, которая больше подходит… – Он замолчал и задумался, мечтательно глядя вдаль. Когда я решила, что продолжения не последует, он махнул рукой, будто отгоняя приставучую муху, и завершил фразу: – Больше подходит для смертных дел. Я знаю, как распорядился бы тобою, но… как ты его называешь? Меррик? Меррик. – Он хмыкнул. – Я совершенно не представляю…

– Мы совершенно не представляем, – поправила его Благодать, и ее голос слился с голосом брата. Два тона соединились в один в едва уловимом диссонансе. Мне вспомнился «двойной» голос жрицы, которая забрала у нас Берти.

– …что уготовил тебе старый добрый Меррик.

– Он сказал, что я стану целительницей. – Мне самой не понравилось, как прозвучали эти слова. Жалко и неубедительно, как детский лепет. Разделенные боги уставились на меня, по-совиному вывернув шею, и я пожалела, что заговорила об этом.

– Целительницей? – переспросила Благодать. – Как восхитительно. Как…

– Странно, – закончил за нее Раздор. – Очень странно.

Хотя я была с ними согласна, мне не хотелось произносить это вслух. Казалось, что тем самым я предала бы Меррика.

– Было бы любопытно понаблюдать за развитием событий. Да, братец?

Раздор запрокинул голову, вглядываясь в кроны высоких деревьев.

– Деревья в Междуместье, – пробормотал он. – Поистине странно.

– Вы знаете, где он сейчас? – спросила я, пытаясь вернуть разговор к чему-то конкретному и полезному мне. – И когда он вернется?

Благодать нахмурила бровь, изображая сожаление:

– Сложно сказать.

– В конце концов, – добавил Раздор низким бархатным голосом, – что для богов время? Ничто!

– Просто… он оставил меня одну, и мне кажется, он не хотел, чтобы я выходила из дома, но я больше не могла оставаться внутри, взаперти, и я…

– Так вот в чем дело. – Раздор подставил ладонь под дождь. – Представь, как мы удивились и даже, признаюсь, пришли в замешательство, когда наше вечернее уединение оказалось прервано столь досадной помехой. Буря, дождь, прочая суета. И почему? Потому что старина Меррик не сумел настоять на своем. – Он закатил глаз, но Благодать продолжала смотреть на меня в упор. – Сестрица, можно тебя попросить?

Она взмахнула рукой, и буря утихла. Трещина света рассекла пустоту, темнота расступилась, и над нами открылось ночное небо, но не черное, а залитое розовым сиянием. Лучи звездного света озарили пространство, окрасив его оттенками розового и лилового, все вокруг заискрилось радужными переливами. Созданные Мерриком деревья замерцали, словно усыпанные мелкими блестками. Золотое сияние Разделенных богов сделалось ярче.

Я с изумлением уставилась на свои руки, которые тоже сверкали в волшебном свете.

Благодать улыбнулась довольной улыбкой:

– Поистине радость и благодать.

– Он оставил тебе указания? – поинтересовался Раздор. – Перед тем как уйти? Ты явно сделала что-то не так, если вызвала бурю.

– Он… он хотел, чтобы я читала.

– Читала? – с недоумением переспросила Благодать.

– Он оставил мне книги. Чтобы я училась.

– Так, значит, учись, – усмехнулся Раздор.

– Я… я училась, – пробормотала я, запинаясь на каждом слове. – Просто я… немного устала. Но прочитала почти две книги, – поспешно добавил я. Почему все, что я говорила этим богам, звучало глупо и по-детски?

– Две книги.

Мои достижения не произвели впечатления на Разделенных богов. Я вдруг поняла, что чувствует лягушка, когда цапля хватает ее и готовится съесть.

Я сглотнула комок, вставший в горле:

– Это были большие и толстые книги.

– На месте Меррика я бы не возвращалась, пока моя подопечная не выполнит все, что я ей наказала, – заявила Благодать.

– Пока моя подопечная не выполнит в точности все, что я ей наказал, – поправил ее Раздор, снова с трудом дождавшись, когда она договорит.

– Но там много книг!

Боги пожали плечами, четыре руки приподнялись и опустились в слаженном ритме.

– Вы можете с ним связаться? – спросила я, решив испробовать новый подход. Я понимала, что говорю как ребенок, который пытается подольститься к взрослым, но не могла остановиться. – Можете передать от меня сообщение?

– Можем, – ответил Раздор.

– Мы можем все, – добавила Благодать, перекрывая голос брата.

– Но не станем, – произнесли они хором.

– У Меррика на тебя свои планы, и нас они не касаются, – сказала Благодать и подняла голову к небу, залитому розовым светом. – Но теперь у тебя будет хотя бы приятная погода.

Раздор просиял своей половиной лица.

– Я бы советовал читать на открытом воздухе, – заметил он. – Впитывай этот божественный звездный свет, пока есть возможность.

Меня накрыло волной отчаяния.

– Читать на открытом воздухе? Это все, что вы мне предлагаете?

Они пожали плечами и пошли прочь.

– Подождите! – крикнула я. – Мой брат… Берти Лафитэ… он послушник в вашем храме в Рубуле. Он служит вам уже четыре года. Вы его знаете?

Раздор обернулся через плечо, так что я видела только его половину лица.