До сегодняшнего дня она никогда не чувствовала себя ущербной, находясь рядом с магами. Но когда ты одна мёрзнешь, а всем остальным вокруг хоть бы хны, волей — не волей задумаешься над несправедливостью судьбы. И ладно бы она не умела вызывать пламя, так ведь умела же! А согреть себя, как это делали маги — не умела! Ну и вот где справедливость⁈

— Возможно, потому что наш двойник не продержится в этой роли и десяти минут? Вериция же наверняка готовились к роли герцогини, — покровительственно предположил Альберт Кантарис.

— Только в том случае, если наш двойник будет общаться с членами своей делегации, — несколько более воинственно, чем того требовали обстоятельства, возразила Элисон. Но ей было слишком холодно, чтобы оставаться спокойной и благодушной по отношению к тем, кому не просто не холодно, а прям таки хорошо, судя по их самодовольным физиономиям!

— Давайте переместимся в кабинет Дина, — только сейчас заметив, что не всем в леднике хорошо стоится, предложил Максимилиан Рочестер. — И там продолжим обсуждение.

— Давайте! — облегченно выдохнула Элисон и тут же пулей вылетела за дверь.

За окном кабинета вьюжило, внутри же царила атмосфера тепла и уюта. Когда Элисон вошла в кабинет Дина Адаманта, первым делом в глаза ей бросились огоньки, мерцающие на стоящей в центре огромного стола елке. Полуметровая красавица была наряжена с изысканным вкусом: серебристые и золотые шары гармонично сочетались с мягким светом гирлянд, а на вершине величаво красовалась звезда.

Воздух был наполнен ароматами еловой хвои и нотками свежести зимнего вечера, проникающего в комнату сквозь открытую форточку. В камине трещали поленья, огонь отражался в полированных поверхностей мебели, создавая ощущение домашнего тепла.

Чувствовавший себя здесь хозяином старший статский советник занял директорское кресло, а двум своим спутникам указал на кресла для посетителей.

— Вообще-то, Берт, городовая Кинрайт дело говорит. Герцогиня Сильверлейк сегодня не на работе. К тому же она глава делегации, поэтому вряд ли кому-либо из её подчиненных придет в голову навязываться ей, если она даст понять, что их общество этой ночью ей не подходит.

— Тем более, что мы знаем чьё подходит, — посмотрев на шефа, напомнила Элисон. — Лучше бы, конечно, это был не он, но…

— Только не говорите мне, что это Дин? — усмехнулся Максимилиан Рочестер.

— Это Дин! — практически хором сказали Элисон и Альберт Кантарис. — Герцогиня Сильверлейк, точнее, Вериция поцеловала его на глазах у толпы народа, — объяснил последний.

— Что ж, — кивнул действительный статский советник. — Значит, так тому и быть. Берт, дай своим задание отыскать мне голограммозаписи герцогини, с которых можно сделать качественную личину и… Поздравляю, Элисон, вы скоро станете герцогиней!

— Но я вовсе не себя имела в виду! — испуганно открестилась городовая. — Посмотрите на меня, какая с меня герцогиня!

— Касательно того, какая с тебя будет герцогиня, не переживай, — усмехнулся Максимилиан Рочестер, чьи глаза сверкнули озорством. В голосе его, однако, при этом не было и тени улыбки. — После того, как я с тобой поработаю, тебя никто не отличит от настоящей герцогини. По крайней мере, визуально, — спокойным, уверенным тоном заверил он. — Что же до того, что ты «не себя имела в виду», — продолжил он всё тем же спокойным голосом, в котором теперь появились нотки иронии, — то позволь поинтересоваться: а кого?

На это Элисон лишь тяжко вздохнула. В самом деле, а кого? Кроме неё, была лишь одна женщина, которой можно было бы доверить роль герцогини Сильверлейк — Лаура. Но, во-первых, она была гражданской. И этого, во-первых, уже было более чем, достаточно. Однако было и, во-вторых: Лаура нужна была её шефам для дачи показаний. Тех самых показаний, до которых, пока её жизнь была в опасности, никому не было дела, и которые теперь могли помочь им понять, где и когда она была проклята, что в свою очередь могло привести их к тому, кто наслал проклятие.

— Никого… кроме меня, — со вздохом ответила Элисон и развела руками.

Следующие двадцать минут Максимилиан Рочестер и Элисон были заняты тем, что изучали голограммозаписи, изучая внешность, манеры, мимику, жесты, походку и тон голоса герцогини. Первому это было нужно для наложения убедительной личины, второй — чтобы хоть немного войти в роль. Последними действительный статский советник изучил голограммозаписи, на которых можно было хорошо рассмотреть платье, туфли, драгоценности и макияж на лице лже-герцогини.

Наконец, очередная лже-герцогиня была готова. Ну почти…

— Я чувствую себя ужасно странно, — пробормотала Элисон, рассматривая себя, точнее, не себя в зеркале. Из зеркала на неё смотрела красивая, худощавая женщина средних лет, чьи светло-каштановые волосы с серебристыми прядями, были уложены в сложную прическу, которая подчёркивала её высокий лоб и делала акцент на глубоких, проницательных глазах необычайно насыщенного голубого цвета. Горделивая осанка женщины говорила окружающим, что перед ними истинная аристократка.

— Элисон, не волнуйся, если что Дин тебя подстрахует. Главное, держись подальше от членов делегации Эвритонии, — успокоил её Максимилиан Рочестер.

— Но герцогиня общалась не только с членами своей делегации, — возразила мандражирующая девушка. — Вдруг я столкнусь в зале с кем-то, кто её хорошо знал?

— В зале практически всё время будет полумрак, поэтому даже, если ты и встретишь кого-то такого, никто ничего не заметит, — увещевающе ответил действительный статский советник и поинтересовался: — Ну что готова?

— Готова, — кивнула Элисон, несмотря на то, что готовой она себя не чувствовала.

— Тогда вперед! — указал ей на дверь Максимилиан Рочестер. — Дин ждёт тебя, но тебе придётся самой его найти на танцполе. В твоих интересах сразу же убедить окружающих, что этим вечером герцогиню Сильверлейк интересует лишь одна персона и это Дин. И помни, что все те, кто в зале, равны или ниже тебя по статусу, поэтому не вздумай робеть или смущаться.

Элисон кивнула, точнее, не кивнула, а нервно дёрнула головой, затем глубоко вдохнула и направилась к двери, за которой начинался её путь в чуждый и доселе неизведанный мир лицедейства.

Оказавшись в зале, освещённом лишь мягким светом бесчисленных свечей, Элисон задержалась на пороге, позволяя глазам привыкнуть к полумраку. Наполненная чувством и страстью мелодия идеально дополняла романтичный антураж.

Сделав очередной глубокий вдох, она принялась маневрировать между парами в поисках Дина. При этом она старалась держаться так, как держалась бы при этом герцогиня Сильверлейк — спина прямая, взгляд решительный: вижу цель — не вижу препятствий.

По мере того, как она продвигалась вперёд, её уверенность росла. Она снова и снова напоминала себе, что она не Элисон, а уверенная в своей неотразимости и в том, что мир вертится вокруг неё аристократка. Она замечала, как некоторые пары провожают её взглядом и обмениваются шепотками. Отлично! «Явление народу» герцогини Сильверлейк не осталось незамеченным.

Наконец, она заметила Дина.

Он стоял у самого края танцпола, облокотившись о барную стойку и, попивая шампанское, беседовал с кем-то, кого Элисон из-за закрывавших ей обзор танцующих пар пока не могла рассмотреть. Однако по тому, как ослепительно он улыбался и каким светом сиял его взор, было несложно догадаться что этот кто-то был женщиной.

«По крайней мере, он с ней не танцует, и на том спасибо, — сказала себя девушка, мысленно содрогнувшись, представив себе, как она, похлопыванием по плечу, обращает на себя внимание Дина, танцующего в обнимку с другой женщиной. И как эта женщина предлагает ей вспомнить о хороших манерах или хотя бы чувстве собственного достоинства и дождаться окончания танца. — Герцогиня подобного унижения мне бы никогда не простила!» — сделала она вывод.

Затем сделала глубокий вдох и выдох, выпрямила спину, задрала подбородок, нацепила на губы сияющую улыбку и пошла к своей цели с уверенностью и самообладанием ледокола, «любезно» позволяя танцующим парам уступать ей дорогу.