Он так опешил, что, прежде чем, сообразил, что делает, уже сработал инстинкт и он ответил на поцелуй. Да, вот такой у него инстинкт! Ну а что ещё ему было делать? Не мог же он оттолкнуть доверчиво прильнувшую к нему женщину⁈ Тем более, при всех! Не по-джентельменски это! А Дин Адамант был джентльменом. К тому же почтенная глава дипломатической делегации прильнула к его губам с такой страстью и пылом, что оттолкнуть её было всё равно, что наплевать ей в душу! А Дин Адамант никогда дамам в душу, по крайней мере, сознательно, не плевал! Вот и в этот раз не стал. Не говоря уже о том, что поцелуй был по-настоящему хорош! Настолько хорош, что ему было искренне жаль, что он не мог посвятить ему больше, чем тридцать секунд! Настолько хорош, что сердце его чуть не разорвалось от боли, когда она, обнимая руками воздух, прошептала ему: «Не уходи!». Эх! Если б он только мог! Он бы не ушёл! Но равнодушный и бесчувственный телепорт уже уносил его к следующей «Вериции».

Четырежды вдовствующая Великая княгиня Катарина, которую Дин с трудом отыскал на танцполе, уже давно была готова ко встрече с новой любовью всей её жизни (вернее, его), но в этот раз любовь эта изрядно запаздывала. Великая княгиня вот уже шесть лет как была снова «в девицах» и прям извелась уже вся, аж так мечтала кого-нибудь вновь до смерти осчастливить, но было некого!

Другая бы на её месте отчаялась, но Великая княгиня Катарина не теряла надежды. Она знала, что никуда новый муж от неё не денется! Просто нужно ещё чуть-чуть подождать. И таки дождалась…

Он явился к ней окруженный белоснежным сиянием, протянул к ней руку и сказал:

— Наконец-то, я вас нашёл!

Это ли не знак⁈

— А я вас! — выдохнула великая княгиня Катарина и, шаловливо заправив за ушко якобы выбившуюся из причёски прядку, вытянула губы трубочкой и решительно шагнула к суженому. А чего зря время терять! Вон она уже сколько его потеряла. Целых шесть лет!

Одновременно, во-первых, резко сделавший шаг и наклон назад (да, в этот раз он-таки успел среагировать. Всё же, что ни говори, а опыт — великая сила), во-вторых, наступивший кому-то на ногу, в-третьих, бормотавший: «Ваше Сиятельство! Ваше Сиятельство! Я вовсе не для этого вас искал…» и, наконец, в-четвертых, инстинктивно уперевшийся обеими ладонями в грудь великой княгини Дин чувствовал себя… Именно! Никогда ещё он не чувствовал себя настолько глупо! И если б только глупо, это бы он пережил. Но порой бывает, что если уж не везет, то не везет по-крупному. Вот и Дину не везло по-крупному!

Ибо, не успел он ещё осознать во что именно уперлись его ладони, как на них (на ладони) напали с тыла другие ладони и захватили их в плен!

Пожалуй, хуже было бы только в том случае, если бы у этой сцены ещё и свидетели были. Но благодаря темноте и в свете постоянно мигающих и меняющих друг друга, разноцветных огней они особо ничем не отличались от десятков других танцующих пар.

— Оу, — восхитилась великая княгиня. — Какой вы решительный! Мне нравится!

«А мне нет!» — хотелось крикнуть Дину. Но кто ж ему поверит? Правильно. Только не княгиня, чья впечатляющих размеров грудь вздымалась под его ладонями, которые он никак не мог у неё отобрать. И от того чувствовал себя не только глупо, но и беспомощно! Ну а как ещё ему было себя чувствовать, если он не мог воспользоваться телепортумом и смыться! Причём смыться с чувством выполненного долга, поскольку ранку княгине он залечил в тот же момент, когда её ладони захватили в плен его.

Но Дин не был бы Дином, если бы не нашёл, как поступить благородно и великодушно даже в такой ситуации!

«Всё же одно дело поцеловать женщину, и совсем другое, пусть и невольно, но положить ей на грудь ладони, — рассудил он. — Подобной вольности от постороннего мужчины не потерпит ни одна уважающая себя женщина! А посему, — решил он, — ради душевного комфорта княгини и ради сохранения непоколебимым чувства её собственного достоинства, я имею полное моральное право удалить из её памяти последние сорок секунд».

О себе и о том, что избавляет себя от чудовищного скандала и, вполне возможно, «почётного статуса» извращенца великодушный и благородный он, разумеется, при этом совершенно не думал! Вообще-вообще не думал!

Только подтиркой памяти, правда, не обошлось, потому как ему надо было ещё и руки свои назад забрать. И забрать их надо было так, чтобы это не навлекло на него новые неприятности. Поэтому, недолго думая, он направил свой горящий… убеждением взгляд в самую душу великой княгине и убедил её в том, что она поскользнулась и падает. Что было несложно, ибо она и так уже падала. Правда, не на пол, а в пучину страсти, но это уже мелкие подробности.

Руки несчастной обманутой княгини (как это всегда бывает при падении) инстинктивно взметнулись крыльями, дав свободу его рукам, и она и в самом деле начала заваливаться на пол, но Дин крепко держал её… на сей раз за талию.

— Вы поскользнулись, и я вас поддержал, — объяснил он в ответ на недоуменный взгляд. И исчез в телепорте, не дав возможности великой княгине отблагодарить его за её спасение.

Каков подлец! Вот так вот взять, сначала обнадёжить женщину, а потом обломать! А она ведь уже размечталась…

Но снова, видать, не судьба. Вздохнула четырежды вдова.

Полагая, что у его встречи с Великой княгиней не было свидетелей, Дин ошибался. Причём ошибался с большой буквы «О».

Ибо за каждым его шагом следили! Пристально и зорко! Целых три пары глаз! И не только следили, но и обсуждали!

— Будь я на месте шефа, я бы теперь без охраны даже в туалет не ходил бы! У Шейха та-акой взгляд! Он точно задумал где-то в тёмном переулке подловить Дина и укокошить! — со смешком комментировал встречу Дина с шейхом и шейхой его начальник безопасности.

— Думаю, он просто ограничиться тем, что ноги его больше не будет в вашем ресторане и, возможно, также ног его подданных, — «успокоил» его глава Приказа магических дел.

— Думаете, что он аж настолько расстроился⁈ — на сей раз уже по-настоящему испугался безопасник.

Альберт Кантарис пожал плечами, мол, поживём увидим. И тут же ошалело уставился в монитор.

— Она и в самом деле его поцеловала⁈ Сама?!! Взяла за грудки и-ии… у-у-ух! — прокомментировал его мысли безопасник. — Ну шеф даёт! И эта перед ним не смогла устоять! А с виду всегда такая неприступная и строгая была! А чуть расслабилась и-ии… И оказалась та-акая горячая штучка! А шеф тоже молодец! Не растерялся!

— Это не шеф твой даёт — это на дамочек эйфория так действует, — ворчливо поправил его глава Приказа магических дел.

— Вообще-то, Колин прав, — заметила Элисон. — Подобное поведение не характерно для герцогини Сильверлейк. Она же не под афродизиаком, у неё всего лишь очень-очень хорошее настроение. Я хорошо знаю действие этого зелья, он не сносит крышу, не заставляет совершать нехарактерных для личности поступков, не вызывает сексуального влечения, оно просто обезболивает и дарит ощущение глубокого всепоглощающего состояния блаженства. Человек просто становится более счастливой, радостной, удовлетворенной и беззаботной версией самого себя. Как шейха, например. Она просто танцевала.

— Она полезла обниматься к другому мужчине на глазах у мужа! — возразил безопасник.

— Она лезла не обниматься, — возразила Элисон, — она всего лишь хотела танцевать! Кстати, все знают, что муж на неё молится и всё ей позволяет! Поэтому шейха не показатель!

— А это тоже не показатель⁈ — практически в унисон воскликнули два мужских голоса указав на экран.

— Вы видите то, что и я вижу? Мне это не кажется? Он и, в самом деле, положил ей ладони прямо на-а… А-а она совсем «не против», а очень даже «за»? — обалдело уточнил Колин у Альберта Кантариса, перейдя на шёпот.

— Нет, тебе не кажется, я тоже это вижу, — сам не зная, почему, но тоже шёпотом ответил коллеги по просмотру «горячего видео» Альберт Кантарис. Вслед за чем, перевёл взгляд на свою подчиненную и резко повысив голос поинтересовался.