Возможно… а где ты это вычитал. О сновидцах? Это у вас в Библии написано?

Он только хмыкает.

– Я читал много умных книг. В юности тем более, был период, когда я очень увлекался оккультными вещами. Не помню, откуда я знаю именно это. Поищу, принесу. Если тебе важно.

– Да, спасибо.

Он кивает.

– Просто помни. Дары нам даются как семена, и мы можем взрастить и хорошее и плохое. Сновидцы, как я помню, редко сохраняют свой рассудок, – он оглядывается на Настю и я понимаю, о чём он говорит. – Не заблудись во снах, Олег.

Сон не хочет приходить. Я беспокоюсь из-за этого, и оттого, уснуть ещё тяжелее. Снова переставляю картину в спальню, примостив у окна, ложусь и глядя на неё в полутьме. Отмечаю, что она стала лучше. Ярче.

За сегодняшний день я только снял часть копоти и сажи с Настиной кожи. Работал аккуратно, боясь снять краску, но, к счастью, картина не пострадала.

Я доволен своей работой и осознанием – это лишь начало. Но я не только любуюсь тем, на что потратил целый день. Но и надеюсь, мечтаю, что сегодня она снова ко мне придёт. От этой мысли, сердце заходится приятным томлением.

Может быть, я всё-таки сошёл с ума?

Моё транс прерывает голос Леры. Она врывается в спальню, как метеор, ложится рядом со мной и я чувствую, как она кладёт руки мне на грудь.

– Олежа-а-а, – протягивает она. Я ощущаю тяжесть её тела, запах, голос. Кажется, что её слишком много в один момент. – Съемки в субботу в пятнадцать часов. Ты пойдёшь?

Отвлекаться от картины, чтобы быть на каких-то съемках?

Я бы отказался, но я сам виноват в том, что она меня зовёт. А точнее, Лёша. Его же идея.

– Да, конечно, – глухо говорю я, не отводя взгляда с картины. Лера следит за моим взглядом.

– Опять ты её принёс сюда? Зачем?

– Так лучше идёт вдохновение, – бормочу в ответ.

Лера не отвечает. Хмыкает и осторожно проводит рукой по моим волосам.

– Я тебя лучше тоже вдохновлю, – она щебечет над ухом. Поглаживает щёку, наваливается всем весом.

Мне тяжело, жарко, и она отвлекает меня от Насти и тем более, от того, чтобы уснуть. Потому я просто сбрасываю её на её половину кровати.

Несколько секунд Лера в шоке. Она поднимает на меня взгляд.

– Как ты?… Ты чего?! – её крик полон возмущения, и будто бы, страха.

Я как-то и забыл, что женщину отказ обижает не меньше, чем мужчину. Если не больше.

– У нас полно дел завтра, Лер. Давай спать, – я пытаюсь говорить мягко, но Лера входит в раж.

– И чем же ты сегодня таким важным и тяжелым занимался? А?! На эту пялился?! – она садится и кивает на картину. – Ты совсем поехал?

– Я просто вдохновляюсь. Это творчество, искусство. Тебе сложно понять.

– Да ты на меня обращаешь внимания меньше, чем на неё!

Тут сложно ответить. Я поднимаю взгляд на Леру, что нависает надо мной. Даже в темноте вижу, блеск злых глаз и в них же – влагу. Злость у неё лежит покрывалом на обиде. И обиде незаслуженной.

Тонкая иголка вины проникает глубоко в сердце. Я приподнимаюсь на постели.

– Лер, – я придвигаюсь ближе, но она не даёт мне ничего сказать. Перебивает.

– Ты ходишь, как под гипнозом, в глазах одна картина! И я должна это принимать? Творческая личность же! А сам меня ревнуешь к каждому столбу! Признай, что это неправильно и закончим разговор.

То есть, этот весь спектакль, нужен чтобы я её не ревновал?

Хитро. Я почти повелся.

На душе становится ещё тяжелее, я падаю обратно, головой на подушку.

– Нет. Не к каждому столбу. Я не ревную к Лёше, к примеру. Вообще, – отвечаю я.

– Очень смешно, – парирует Лера. – Ну так что? Извинишься?

Усмехаюсь, криво и зло, и даже жаль, что Лера не может разглядеть это в темноте.

– Спокойной ночи, Лера.

– Покойной, – отвечает она недовольно.

_______________________________________

Настя ждёт меня в том же месте. В том же белом одеянии. Но теперь не стоит, а лежит в позе, что на картине и внимательно смотрит на то, как я приближаюсь.

Я замираю, едва вижу её. Даже не пугает то, что мы снова в кромешной тьме, и я не понимаю, откуда идёт свет, чтобы я мог разглядеть её.

В конце концов, это лишь сон.

Делаю то, что явно не стоит. Но не могу себя сдержать.

Приближаюсь к Насте, быстрым шагом, она смотрит на меня без тени страха. Она готова ко мне. Абсолютно принимаёт моё безумство и это ещё сильнее кружит голову.

Касаюсь её щёки. Такой нежной, мягкой кожи. Я уже готов к адскому, обжигающему морозу. Но его нет.

Да, кожа Насти по-прежнему холодная, но теперь этот холод не пронизывает всё моё существо. Теперь она будто мягкий мрамор.

– Ты… стала другой. Ты потеплела? – произношу и сам понимаю, как это глупо.

– Это твоя заслуга, – шепчет она. – Ты возвращаешь меня. Ты снова даёшь мне жизнь. Только ты можешь это сделать.

Неужели я могу вернуть ей жизнь?! Я могу… могу воплотить её? Сделать реальной?

Когда девушка, прикрыв глаза, поддаётся моей руке, сама гладится о мою ладонь меня будто сшибает с ног лавиной чувств, которых я не испытывал уже очень давно.

Сердце сжимается, кровь бежит по жилам, от желания большей близости. Всего шаг. Коснуться губ. Сорвать белое тряпьё.

Я злюсь на Леру. Меня раздажает даже мысль о ней. Зато передо мной Настя.

Нежная а не колкая, тихая, мягкая а не шумная и резкая. Злость и обида, заставляют меня сильнее желать совершить что-то очень неправильное.

Неверное.

С силой заставляю себя отойти от девушки. Она смотрит на меня удивлённо, но через несколько секунд, взгляд становится понимающим. Бесконечно принимающим.

Она привстаёт и белая ткань легко падает с её плеч, обнажая часть груди. Дразнит. И не скрывает этого. В чуть сощуренных мягких глазах теплится хитрый блеск. Чертинка.

Маленький штришок хаоса и беспорядка, делающий образ совершенным.

– Я – художник, – говорю я зачем-то. – А ты, то есть, вы – моя муза. И всё.

– Хорошо, – она кивает, соглашаясь на эту игру. Не знаю, насколько искренне.

Тогда вопрос. Вы знали, что я… – пытаюсь подобрать слова. – Могу видеть то, чего не видят другие, да?

– Сновидец. Да, – кивает.

– Поэтому ты, то есть, вы влезли в мою голову и показали себя? Тогда, когда я увидел вас впервые. Вы внушили мне этот образ. Себя. Зная, что я смогу его воспринять?

– Ты умён.

– Ага, – комплимент от неё не радует. Выглядит как похвала маленькому ребёнку, за то, что он отличил яблоко от паровоза.

– Если ты, то есть, вы…

– Хватит. Мы близки достаточно. Я не княгиня. «Ты»

Сглатываю подступивший комок.

– «Ты». Ты в моей голове, ты видишь мои другие сны? Ты понимаешь, что они значат?

– Я всё вижу. Да. Я в твоей голове, – произносит девушка.

Ага. Ты видишь, что может случится с Лерой? Ты понимаешь… – хочу пояснить ей следующий вопрос, но Настя резко качает головой.

– Сна было два. И ты обманул свою женщину. Ты не рассказал ей о втором.

Ну да. Сна было два. И я не понял оба.

– Я не хочу говорить ей о сне, где она…

где она спит с другим мужиком.

Настя склоняет голову.

– Ты видишь прошлое, будущее и настоящее во снах. Прошлого у твоей женщины не было, будущее неизвестно а настоящего ты тоже не знаешь, – говорит она, чуть насмешливо.

Хватит. Я понимаю, что это метафора. Не всегда сны означают чётко то, что я вижу! Что означает серебрянный кубок с кровью. Что это?

– Это серебряный кубок с кровью.

Закатываю глаза. Почему я думал, что она сможет мне что-то объяснить? Может быть, потому что я, какой-то своей трусливой частью, надеюсь, что Настя лишь плод моей фантазии? Осколок моего бессознательного. И она поможет мне понять самого себя.

Что она моя Галатея. Что я её сам выдумал.

– Ты не можешь остановить это. То, чего ты боишься. Лера слишком слаба. А ты притягиваешь зло…