Настя отвлекается. Ловко спрыгивает с невидимого ложе. Вглядывается и вслушивается в темноту.

– Что там? Что-то не так?

– Они пришли за мной. Они нашли меня, – произносит она.

Что? Кто? Кто мог прийти за тобой?!

Она снова смотрит мне за спину. Я оглядываюсь, но там лишь чернота. По спине пробегают мурашки, дурацкое чувство, будто кто-то стоит сзади.

Настя же какое-то время выжидает паузу, мне на миг кажется, что ждет чьего-то одобрения. Разрешения, продолжить говорить со мной.

– Их две. Они пришли всё испортить. Одна – мелкая, чёрная. Её зовут Рита. Она попробует убить меня, – Настя оборачивается ко мне и говорит с жаром.

У меня от удивления приподнимаются брови, но я осторожно киваю.

– Я не позволю. Но думаю, тебе нечего бояться. О картине никто не знал, тебя откопали из-под земли. Никто не знает о тебе и не сможет тебе навредить…

«Тем более, если ты мертва», – мелькнуло у меня в голове.

– Другая! – Настя перебивает меня громким возгласом. И я замолкаю, позволяя ей говорить дальше. – Старуха, старая, грязная, мерзкая. Её зовут Жанна. Она попробует купить меня. Не дай ей! Она будет предлагать что угодно, любые богатства и они у неё есть. Она будет врать обо мне. Не верь! Не продавай меня! – последнее Настя говорит с явной истерикой. Она приближается, цепко хватает меня за плечи и я успокаивающе беру её за холодные ладони.

– Обещаю, я тебя не продам, не предам. Тебе никто не навредит. Ты в безопасности.

– Ты мне не веришь! – шипит она. – Не верь, но запомни. Рита. Жанна. Будет ещё мужчина, но он… потом. Он хуже их всех. Страшнее. Опаснее. Но сначала Рита и Жанна. Запомни.

– Запомнил. Но я говорю, даже если кто-то и нацелился на тебя, не думаю, что…

– Ты не понимаешь! Ты разбудил нас. Теперь нас могут найти. Они чувствуют силу. Они не должны добраться, пока… – она бормочет глядя в пол и резко вскрикивает. – Она уже здесь. Спеши!

Её голос едва не взрывает мне голову изнутри.

Резко просыпаюсь и тут же включаю ночник. Вглядываюсь в картину. Никаких изменений.

Сердце стучит болезненным барабаном где-то в лёгких. Я откидываюсь на подушки, пытаясь успокоить дыхание.

– Ты чего? – бормочет Лера.

– Да я… – не знаю, как оправдаться, но мне не приходится. Через стенку слышится шум. Будто бы открывается окно на кухню и что-то разбивается.

Возможно ветер. И возможно, разбился цветок в горшке, что стоит на подоконнике. Надеюсь.

– ОЙ! – Лера натягивает на себя одеяло, остаются её только округлённые глаза.

– Я сейчас. Всё будет хорошо, – бормочу я.

Снова что-то разбивается. Только теперь ближе к нам. Это точно не ветер.

И это не сон. В нашем доме кто-то есть.

Я отбрасываю одеяло.

Выхожу, хватая в коридоре тяжелую старую швабру. Единственное подобие оружия. На кухне есть экземпляры поинтереснее, сковорода, ножи. Есть чем отбиваться. Но сначала, нужно только дойти.

Дверь в кухню закрыта, свет выключен. Я хватаю за ручку и резко распахиваю дверь.

Влетаю, включаю свет и оглядываюсь.

Чёрная кошка.

Просто чёрная кошка. Открытое окно. Разбитый горшок с цветком. И разбитая посуда, которую Лера собрала на столешнице.

Теперь можно не мыть.

Вместо посуды на столешнице – она. Кошка. Небольшая. С удивлённым видом, разглядывающая пол и затем поднимающая взгляд на меня.

– Охренеть, – выдаю я.

Странно, я стою с огромной палкой, выгляжу, наверное, разъяренным. Но кошка только моргает, изучающе на меня смотря. Совершенно не боится.

Может, домашняя?

– Лера, ложная тревога, – кричу я. – Все свои.

Лера осторожно просовывает голову в проём двери. Делает пару шагов и замечает кошку.

– Нормально вообще, ты чё натворила?! Хулиганка!

Кошка снова уставляется на пол, будто мысленно отвечая на вопрос “что натворила”.

– Соседская, наверное. Может, чья-то собака напугала и она перепутала окно… – бормочу я.

– Кошки не такие тупые. Запах-то должна понимать, что не родной дом, – отвечает Лера. – Ну, животное, слезешь со стола?! Тут едят, вообще-то!

Кошка грациозно спрыгивает, подальше от битой посуды и вальяжной походкой, проходит мимо меня, приближаясь к Лере. Садится перед ней и внимательно изучает её лицо.

– Думаю, она голодная, – говорю я. – Есть что-то чем можно накормить?

Лера только поджимает губы.

– Есть, – мрачно отвечает она. – Иди за мной, стерва блохастая.

Кошка послушно встаёт, и идёт за Лерой изучать недра холодильника.

Я хмыкаю оттого, насколько забавной выглядит эта картина. И даже, немного уютной. Можно было бы и нарисовать.

Теперь кошка с Лерой заняты друг другом а я могу остаться со своими мыслями наедине.

Лавиной на меня надвигаются воспоминания о сне. Впечатления от кошмара.

И я вспомнил, что так сильно напугало меня до того, как Настя начала кричать.

– «Ты разбудил нас!» – говорила она.

«Нас». Кого, кроме себя она имела ввиду?

– Стоять! – я угрожающие поднимаю палец на кошку. Та замирает на полпути. Смотрит огромными жёлтыми глазами, которые, будто специально округляет в наигранном непонимании.

Ладно, кошка же не может притворяться?

– Не. Тронь, – цежу я.

Ответив нечленораздельное «мя», она семенит в другую комнату.

Вроде бы поняла. Странное животное.

Уже который раз, за те четыре дня, что в моём доме живёт кошка, она так и норовит приблизиться к картине.

Пытается сбить её с мольберта. Внимательно обнюхивает а затем, поднимается на задние лапы и будто пытается поточить о неё когти. А мне приходиться стоять на страже, и отгонять её.

И что ещё страннее. Настя мне больше не снится.

В первую ночь с кошкой, я сплю с беспокойством на душе. Но кошка ложится в ноги, и, несмотря на то, какая она лёгкая, я ощущаю сильнейшую тяжесть, которая накрывает меня с головой и усыпляет.

Наутро, я понимаю, что проспал почти тринадцать часов. А Лера меня так и не разбудила.

В следующие две ночи я сплю так, как никогда прежде. Спокойно и глубоко, забывая обо всём.

Спокойно рисую днём работы на заказ, обложки для книг, портреты, новых персонажей в мобильную игру. А по вечерам я мог бы заниматься картиной.

Но… я не хочу.

Просто не хочу.

Нет вдохновения. Теперь, я вижу картину такой, какой её видят, наверное, все. Просто кусок дерева, с испорченным рисунком, на нём. Больше ничего.

Я будто очнулся от наваждения и с удивлением оглядываю реальный мир, и свою настоящую жизнь.

Нет пророчеств, запугиваний, нет странных видений и неясного трепета рядом с картиной.

Может быть, и мои сны, были всё-лишь… снами.

Просто снами.

Последняя странность, связанная с картиной, это реакция на неё кошки. Она смотрит на неё, как заворожённая, и Лера случайно её отгоняет.

– Странная кошка, – как-то говорю я Лере.

– Если в этом доме должен быть хотя бы, один псих, пусть это будет кошка.

Эта кошка, (а она оказалась, всё-таки, дамой, после проведенного Лерой нетактичного осмотра) больше общается с Лерой. Да, она понимает, что Лера ответственна за поступление вкусностей в дом.

Но меня она будто остерегается.

Очередная странность приключается тогда, когда я пытаюсь побриться у маленького зеркала в ванной, убрать светло-русую щетину, которая так раздражает Леру.

Оставляю дверь открытой, и неожиданно замечаю блеск глаз кошки в отражении зеркала.

И так же внимательно и пронизывающе, как она смотрит на картину, она смотрит на меня. От этого мне становится жутко.

Я дёргаюсь, от неожиданности. Оглядываюсь.

– Хочешь, я тебя нарисую? Портрет напишу? – бормочу я, зачем-то. – Будет «Портрет безымянной кошки, ненавидящей искусство». Хочешь такой?

В отражении зеркала, кошка, даже не мигая, чуть склоняет голову и мотает ей в сторону. Будто качает головой. Будто отказывается.

Ладно. Думаю, мне показалось. Блохи у неё, потому головой вертит. Я пытаюсь продолжить своё занятие, но рука трясется и я задеваю кожу на щеке.