– Петрович? Он, что, в нашей команде? – недоумённо спросил Мясник.
– Да, он сам попросился работать на нас. Как ты понимаешь, я решил разрешить ему на нас поработать. Думаю, не надо объяснять, что это решение временное.
– Ясно. А что с Кацем? Лесковец смог его экстрадировать обратно?
– Слушай, это надо спрашивать самого Михал Евгенича. Это в его компетенции. Мне тем более наплевать, не я же буду отвечать перед городскими властями за поиск фигурантов дела. А о Каце можешь забыть, он уже в зоне недосягаемости. По моей информации, сегодня в одиннадцать часов вечера он вылетит из международного аэропорта Таллинна в Мехико. Поверь, мы уже и так сделали много, чтобы уничтожить мафию. Мы этой цели благополучно добились…
– Эх, жаль. Я так хотел прикончить этого Каца!
– Ладно, как уж получилось. Я должен послезавтра созвониться с Лесковцом, мы все вопросы обсудим. А ты можешь сейчас ехать домой… – Андрей Иванович отпустил своего подчинённого, а сам продолжил работать допоздна.
VI
Солнечным утром первого августа, примерно в восемь часов, Лесковец, как и пообещал, позвонил Шляпнику. Он ему доложил, что Курикин, Галицкий и Кац ускользнули от полиции, и сказал, что не может себе больше позволить искать их, поскольку губернатор затребовал результаты к первому числу. В противном случае, он будет уволен со своей должности. Генерал попросил Шляпника отнестись к этому с пониманием и дать возможность ему объявить своему непосредственному начальнику об окончании операции по розыску лиц, «причастных к террористической деятельности».
Андрей Иванович, конечно, без особого воодушевления воспринял эту новость, поскольку он, естественно, жаждал продолжения банкета и желал «отомстить» своим «обидчикам». Однако, Шляпник спокойно, с прохладной трезвостью выслушал своего друга Михаила Евгеньевича и достаточно быстро согласился с его доводами. Нет, Андрей Иванович мог, конечно, начать спорить с генералом, но профита от этого не было никакого, поскольку генерал был весьма ценным человеком в его неформальной команде, и потому рисковать его положением он не был намерен.
Лесковец душевно поблагодарил Шляпника «за проявленное великодушие», как он сам выразился. После этого генерал поинтересовался у Шляпника по поводу того, не он ли причастен к убийству «фигуранта Николая Вернера». На что Шляпник с гордостью ответил положительно, заявив, что «лично причастен к этому делу». Лесковец на какое-то время замолк, было слышно, как он о чём-то серьёзно задумался. Через секунд десять он, наконец, спросил у своего собеседника, знал ли тот, что убитый Вернер имел звание ветерана боевых действий в Чечне, которого уважали многие в армейском сообществе. Андрей Иванович сказал, что не был в курсе, после чего недоумённо спросил, к чему такие вопросы.
Лесковец поторопился объяснить ему, что по его данным инициативная группа военных из клуба петербуржских ветеранов потребовала от полиции досконально расследовать убийство их боевого товарища и найти убийцу. Генерал выразил беспокойство по этому вопросу и спросил у своего друга, что делать в такой ситуации. Андрей Иванович ответил, что ответственность за убийство Вернера пусть на себя возьмёт полиция, ведь им был отдан приказ брать «фигуранта» живым или мёртвым. Всё-таки его разыскивали как особо опасного террориста, которого можно было ликвидировать, тем более у него было при себе оружие. Лесковец сказал на это, что постарается обеспечить приоритетность данной версии.
Михаил Евгеньевич вскоре попрощался с дорогим другом и отключил связь, поскольку ему пора было выезжать, чтобы успеть к девяти часам прибыть на своё рабочее место в штаб-квартире главного управления регионального МВД на Суворовском проспекте. Примерно без пятнадцати десять ему по видеосвязи позвонил губернатор Мицкевич, впрочем, как и предполагал генерал Лесковец. Для него это не было неожиданностью. Роман Александрович был немного не в настроении, а потому, нахмурив лицо, строго посмотрел на подчинённого и суровым голосом поздоровался с ним, а потом немедленно задал вопрос:
– Добрый день! Как ваши успехи, Михаил Евгенич? Вам удалось наконец разыскать всех фигурантов по делу о терроризме?
– Докладываю, Роман Александрович, Вам, что один из террористов был ликвидирован днём тридцатого числа на автомагистрали. При задержании фигурант оказал ожесточённое сопротивление органам правопорядка с оружием в руках, за что и был моментально застрелен.
– Хм, то есть это ваша работа?.. Интересно, конечно, работают ваши сотрудники. Валят с калаша или с чего там, не знаю, беглого преступника средь бела дня в пробке, пугая всех водителей вокруг, что многие от ужаса побросали свои машины. Что это за варварские методы такие? Можете объяснить?
Губернатор, как и предполагалось, оказался крайне недоволен тем, как именно «полиция расправилась» с одним из фигурантов. Понятно, что он был совершенно не в курсе того, что Лесковец его нагло обманывает, тем самым подставляя себя в первую очередь и всё МВД. Михаилу Евгеньевичу, однако, пришлось пойти на такой непростой шаг, чтобы остудить горячие головы офицерского сообщества. Очень уж он опасался непредвиденных последствий от досконального расследования этого убийства. И теперь генералу нужно было оправдывать то, чего не происходило.
– Наши сотрудники не могли поступить по-другому. Им не оставили никакого выбора.
– Интересная трактовка. Знаете, такой формулировкой можно оправдать совершенно любое преступление. Выбор-то есть всегда, надо просто грамотно определить приоритеты в том или ином вопросе… А я вижу, что ваши сотрудники не очень-то умеют делать верный выбор.
– Перед этим фигурант грозился взорвать свою машину тротиловой бомбой и убить при этом множество невинных людей. Так что с точки зрения сохранения человеческих жизней всё было сделано весьма грамотно.
– Если так, то ладно. Но всё же я бы на вашем месте привлёк полицейских к дисциплинарной ответственности, чтобы это не повторялось больше.
– Хорошо, Роман Александрович. Всё будет сделано.
– А что можете сказать по поводу других фигурантов? Какова их судьба?
– Двух других мы арестовали… Террористы пытались сбежать из аэропорта, но сотрудники полиции доблестно выполнили свой долг, скрутив руки преступникам и нацепив на них наручники. Сейчас они сидят в изоляторе, ведутся процессуальные действия в их отношении. В дальнейшем полиция разберётся, что делать с заключёнными.
Генерал смог выкрутиться и из этой неоднозначной ситуации и предложить вполне правдоподобную и рабочую версию произошедшего. По сценарию Лесковца, который он старательно продумывал у себя в голове, нужно было подписать двух каких-нибудь заключённых именами Галицкого и Курикина, затем вывезти их в другую тюрьму и при этапировании сжечь конвойную машину. А потом там уже никто не будет разбираться, кому принадлежали тела. В общем, весьма интересный сценарий. Он-то и позволит объяснить, куда девались преступники, и никто ничего не докажет. У Лесковца был запас в пять дней, чтобы обеспечить себе подушку безопасности.
– А вот такие новости мне нравятся больше. Что ж, поздравляю с успешно проведённой операцией по поимке двух этих объектов… Хоть что-то позитивное от Вас, Михаил Евгенич, я сегодня услышал… Кстати, можете теперь передать нашему посольству в Эстонии, что им уже не стоит беспокоиться по поводу фигуранта Дмитрия Каца. Прошу Вас донести до российского консула, господина Юналлтаева Александра Павловича, что вопрос с беглецом был решён.
– Да, я понял Вас. Немедленно через своего помощника Абдурманова я оповещу консула о ваших пожеланиях.
– Будьте добры, сделайте это сегодня же, потому что мне не нужны проблемы на предстоящих выборах в сентябре. Если я проиграю выборы, то Вы, Михаил Евгенич, автоматически лишитесь своего поста.
– Да, я прекрасно понимаю Вас. Всё будет выполнено безупречно.
– Отлично… Выполняйте!
– До связи, Роман Александрович.
После этого разговора Лесковец вызвал к себе в кабинет Абдурманова, нажав на специальную кнопку на приборах спецсвязи. Абдурманов через минуту вошёл в кабинет. Он, видимо, не выспался и отрывисто зевнул несколько раз, и плюс ко всему у него были заспанные глаза. Тем не менее генерал не стал с ним церемониться и немедленно попросил его связаться с Юналлтаевым, чтобы донести до консула столь важную информацию. Абдурманов сказал, что принял всё к сведению, и быстро удалился из кабинета, небрежно и громко захлопнув дверь. Было слышно по его шагам, как он стремительно пошёл к своему офису, что располагался в противоположном конце коридора.
