– А я почему-то решил, что ты был каким-нибудь десантником или пехотинцем…

– Ты подумал, что я из бывших военных? Хе-хе, ты был очень близок к истине, но нет. Я лишь проходил службу, впрочем, как и многие. Нет, я ещё раз готов тебя огорчить, я к армии не имею абсолютно никакого отношения.

– Ясно. Мне, конечно, в этом плане повезло, – усмехнулся слегка нервно Иннокентий, – я в армию не попал. И я благодарен судьбе за это. Потерять год или два своей жизни, брр. Такое себе дело.

– Да, считай, тебе повезло. Потому что в принципе служба в нашей армии не даёт ничего, от слова совсем. Только драгоценное время потеряешь зря.

– Да я знаю… – тяжело вздыхая, Самсонов согласился и выглянул в окно, за которым виделись проезжающие мимо машины, да светлое небо с лесистыми пейзажами, характерными для Карелии.

Они оба замолчали, поскольку к сказанному добавить было нечего, всё и так было понятно без лишних слов. Ветров скоро выехал на трассу, и они поехали по ней до границы с Финляндией. Пока они ехали, автомобиль под воздействием мощного ещё летнего солнца нагрелся до раскалённого состояния, прямо как та крыша на здании, и превратился буквально в сауну, из-за чего Ветрову пришлось открыть два передних окна, поскольку толку от кондиционеров не было никакого. По дороге подполковник передал Иннокентию поддельные документы, что хранились у него в сумке, которая стояла на заднем сиденье и которую он попросил Самсонова взять оттуда и передать ему.

Он порылся в спортивной сумке и вытащил из неё загранпаспорт и обычный паспорт, сразу отдав всё киллеру. Раскрыв загранпаспорт, Иннокентий обнаружил, что там было вписано имя некоего Аркадия Павловича Судного, уроженца Волгограда и 1977 года рождения. Впрочем, в обычном гражданском паспорте были указаны те же данные. Всё вроде бы с документами было в порядке, да вот только в них не оказалось фотографий, что, конечно, смутило Иннокентия.

– Всё хорошо, правда, фотографий не хватает…

– Хм, да действительно. Как-то я об этом не подумал. У тебя же с собой твой настоящий паспорт?

– Да, должен быть в кармане куртки, – Самсонов с деловым и серьёзным видом принялся рыться во внутреннем кармане куртки, – действительно, паспорт там есть. Сейчас достану.

– О, отлично! – торжественно воскликнул Сергей Александрович. – Всё не так уж и плохо… Значит так, у меня есть клей, он лежит в бардачке, возьми его и аккуратно приклей фото в загранпаспорт.

– А с паспортом что делать?

– С новым?

– Да, я о нём и говорю. Хотя у меня же есть ещё один липовый паспорт с моей фотографией. – вытаскивая второй «свой» паспорт, сказал Иннокентий обнадёживающим голосом.

– Ну вот, и решили все вопросы. Значит, берёшь фотографии и клеишь их. Только аккуратно, а то нас не пропустят через границу и точно арестуют…

Самсонов приступил к переклеиванию фотографий, и, в конце концов, уже на подъезде к очереди из машин, которые выстроились плотной вереницей возле контрольно-пропускного пункта Нуйямаа—Брусничное, он успел проделать всю эту работу. Ветров, остановившись возле последней машины в очереди, осмотрел оба паспорта и, не заметив ничего экстраординарного в приклеенных фотографиях, одобрительно кивнул. Теперь лишь оставалось ждать, когда дойдёт очередь и до них тоже…

I

Восьмое августа, двенадцать часов дня. При блеклом свете солнца, которое сегодня было скрыто большими тёмными кучевыми облаками, Андрей Иванович выпивал уже третью чашку кофе. Он бы не стал пить столько кофе, после которого у него, как правило, подскакивало давление, однако, жуткая духота в полдень за некоторое время до грозы, что была обозначена в прогнозе погоды, заставляла его делать это. Пот струями стекал с его покрасневшего лица, а в горле то и дело невыносимо пересыхало, что очень утомляло его. И, пожалуй, кофе в такой ситуации было единственным спасением.

Андрей Иванович так бы и продолжал спокойно сидеть и попивать кофе, пока к нему вскоре в кабинет не вбежал Петрович. Уже сейчас были слышны характерные для него быстрые постукивающие шаги по ступеням старой лестницы, которой было примерно сто пятьдесят лет. И Шляпник сделал последний глоток и с замиранием сердца принялся ожидать дорогого гостя, внимательно вслушиваясь в каждый шаг, и они со временем становились всё громче и громче. Наконец, тень Галицкого показалась уже у входа в кабинет.

– Это ты, Галицкий? – упреждающе задал вопрос Шляпник Петровичу, прежде чем тот успел показаться в проходе.

– Угу. Это я. – ответил озадаченно Петрович и показался у дверей. – Как Вы догадались? – удивлённо подняв правую бровь, спросил он и переступил порог комнаты.

– По твоим шагам. Их слышно издалека с таким отчётливым стуком, типичным именно для тебя.

– Да? Я как-то раньше и не думал, что мои шаги звучат как-то по-особенному. Вроде бы обычный отзвук. – проговорил Петрович, присаживаясь на стул и закидывая ноги прямо на стол.

– Э-э-эй, ты, это, притормози. Ты не дома у себя… Убери ноги со стола! – недовольно фыркнул Андрей Иванович, с осуждением глядя на Петровича.

– Не понял. А что такого? – искренне изумился Галицкий. – Когда я был в мафии, нам разрешалось так делать.

– Но мы ведь не являемся мафией… И, вообще, что ты себе позволяешь?! Приходишь сюда, как домой, чёрт подери! – стал срываться на крик Андрей Иванович. Тем не менее Петрович даже не пошевельнулся и как сидел, запрокинув ноги на стол, так и продолжал это делать, презрительно глядя на Шляпника.

– Я не уберу ноги со стола! Мне так удобно… – ухмыльнулся Петрович.

– Убери по-хорошему ноги! А иначе я…

– Иначе что? Вызовете своих, чтобы они приехали и стаскивали меня со стола? Вы это серьёзно? Нет, Вам ничего со мной не сделать. Придётся Вам запихать своё мнение в одно место и терпеть моё столь разнузданное поведение.

– Ладно, как хочешь… – Шляпнику пришлось смириться с тем фактом, что ничего он не может сделать с Петровичем. – Так зачем ты пришёл сюда? Не помню, чтобы я звал тебя.

– Ну вообще-то меня интересует, что стало с моими друзьями… – загадочно проговорил Петрович.

– Какими ещё друзьями?! – нахмурившись спросил Андрей Иванович.

– Не притворяйтесь. Сами знаете, с какими.

– Ну, насколько мне известно, Курикин и Кац сбежали из страны. Куда они улетели, не знаю.

– Это хорошо, что им удалось уйти от Вас.

– Да не от меня они ушли. Их полиция преследовала…

– Не важно. Всё равно так или иначе Лесковец всё согласовывал с Вами, и Вам об этом, несомненно, известно.

– Откуда ты знаешь, что мы контактируем с генералом?! – возмущённо и в то же время с дрожью в голосе спросил Андрей Иванович. Он явно не ожидал, что Петрович каким-то образом получит информацию о его связи с Лесковцом.

– Вас это не должно волновать, Андрей Иванович. Я только скажу, что частенько я говорил с вашими людьми. – загадочно улыбнулся Галицкий.

Шляпник принялся судорожно перебирать варианты в голове, кто из его подчинённых мог рассказать Галицкому о том, что Лесковец сотрудничает с ним. И вновь оказалось, что о его связи с начальником местного МВД знали те же люди, которые по подозрению Шляпника могли быть кротами: Мясник, Ветров, Калугин, Светлицкий, Янычар, Шабанов и Журавлёв. Тогда у него закралась небезосновательная мысль о том, что загадочный крот и тот, кто разговаривал с Петровичем, это один и тот же человек.

Но, конечно, из Андрея Ивановича детектив был так себе. Он мыслил в совершенно неверном направлении просто хотя бы потому, что с Галицким общался Калугин, а кротом был Ветров. Сергею Александровичу было явно не до Петровича, у него были гораздо более важные дела. Август выдался богатым на события, соответственно, дел и хлопот становилось всё больше и больше.

– О чём Вы задумались, интересно? – издевательским тоном спросил Галицкий, нарочито поправляя шнурки на своих кроссовках.