– Так что делать?

– Для пешеходов, слава богу, открыт проход. Придётся идти по дороге.

– Я пойду с тобой! – решительно сказал Евгения и принялась выходить из машины.

– А тебя пропустят?

– Да, у меня с собой мой загранпаспорт.

– Часто за границу выезжала?

– Нет, у меня знакомые в Тарту живут. Пару раз съездила и всё.

– А, понятно. – закрывая за собой дверь, сказал Кац, а затем взял свою сумку с заднего сиденья. – Скажи мне, почему ты решила всё-таки пойти со мной?

– Знаешь, я так подумала, а, собственно, что мне здесь делать? Да и машину мою полиция запомнила, в тюрьму я совершенно не рвусь. Придётся переходить границу.

– Ну, да, пожалуй, лучше не оставаться здесь. Ладно… Идём?

– Пошли!

Кац и Евгения пешком дошли до пропускного пункта «Ивангород—Нарва», попутно оглядывая местную достопримечательность, а именно средневековую Ивангородскую крепость. Они оба зашли в здание таможни. Как ни странно, очередь из людей, стоящих на проверку, была очень уж небольшой. В очереди стояла семья из трёх человек. А перед ней стоял один пожилой иностранец, который разъяснялся с таможенником на корявом английском языке, видимо, это был эстонец. Через примерно пятнадцать минут дошла очередь и до наших героев.

Кац пропустил Евгению вперёд. Она подошла к окну, где сидели сотрудники таможни, и предъявила свой загранпаспорт на имя Евгении Николаевны Орловой, 1989 года рождения. Таможенник взял её паспорт на проверку. Спустя некоторое время он вернул ей паспорт и попросил посмотреть наверх, на зеркало. Сверив её отражение с фотографией, он произнёс: «Проходите, пожалуйста!»

Она прошла вперёд к дверям, после чего вышла на улицу. Дмитрий подошёл к сотруднику таможни и протянул ему свой липовый загранпаспорт на имя Дмитрия Алексеевича Смирницкого, где была вклеена его фотография. Таможенник как-то вяло взял паспорт и принялся вбивать его номер в реестре. По какой-то причине программа не обнаружила такого имени в списке. «Да что ж сегодня такое! Весь день барахлит, – пробормотал недовольно сотрудник таможни и затем обратился к Кацу, – извините меня. Сегодня целый день сбоит!»

Дмитрий с пониманием кивнул и принялся ждать, когда временный сбой прекратится. Таможенник вновь ввёл данные, указанные в загранпаспорте Каца. И, наконец, программа смогла обнаружить его паспорт. «Посмотрите наверх!» – сказал ему таможенник, отдавая документы обратно. Дмитрий посмотрел в зеркало, после чего таможенник дал добро на то, чтобы тот проходил дальше. Кац, вздохнув с облегчением, открыл входную дверь и вышел наружу. Евгения радостно взглянула на него и спросила:

– Пропустили?

– Пропустили, всё нормально. Осталось пройти ещё одну таможню. Вот тогда-то вообще будет всё замечательно.

– Да, хорошо бы…

Вскоре они дошли до следующего контрольно-пропускного пункта. Но там очередь оказалась чрезмерно гигантской, многие из людей стояли цепью из живой вереницы прямо на улице.

– М-да, такими темпами, мы никуда не уйдём… – скептично произнёс Кац вслух, уперев руки в бока.

– Придётся ждать. Не беспокойся, у меня всегда так было на границе.

Тем не менее очередь быстро смещалась вперёд, поскольку таможенники всё-таки были заинтересованы в том, чтобы пропустить как можно больше людей, причём именно граждан Эстонии. Так что Кац дал слишком уж пессимистичный прогноз. Ситуация-то была не настолько плачевной, как он предполагал в самом начале. В конце концов, стало очевидно, что толпа начала стремительно рассасываться, что говорило лишь о том, что достаточно быстро очередь дойдёт и до наших героев.

Спустя двадцать четыре минуты Кац подошёл к таможеннику и вручил свои липовые документы, где было указано, что «Дмитрий Смирницкий» имеет вид на временное место жительства в Эстонии. Эстонский пограничник сказал ему:

– Please, watch up on the mirror!

– Well. – ответил спокойно Кац и посмотрел наверх.

Внезапно у таможенника зазвонил телефон, и тому пришлось ответить на столь мешающий звонок.

– Wait, please… Allo! Are you from russian customs?.. Oh, I don't know. I didn’t see these people… What? Smirnitsky? Hmm, – посмотрел пристально таможенник на Каца и потом ответил своему российскому коллеге, – I don't trust your words. It's other man!.. No, no! I won't do it. You ain't my chief! No. I won't arrest him! If this were another refugee, I wouldn't arrest and give him to you! – таможенник договорил со своим коллегой на повышенных тонах, повесил трубку и, внимательно проверив паспорт Каца, немедленно пропустил его со словами: – Welcome to Estonia!

– Thank you very much! – от души поблагодарил его Дмитрий Владимирович за то, что тот вступился за него и не позволил депортировать обратно туда, где его точно бы арестовали.

Таможенник по имени Ханно чисто по-человечески отнёсся к Кацу и выручил его в трудный момент, несмотря даже на то, что ему пришлось ругаться с чужими таможенниками. Он не стал возвращать его обратно, думая, что «Смирницкого» по беспределу пытались тормознуть на границе какие-то бешенные чиновники, которые таким образом хотели отомстить ему непонятно за что. Поэтому не колеблясь Ханно моментально пропустил Каца. Такие вот принципы и убеждения были у таможенника. Он с чистой совестью сделал то, что и должен был сделать любой добропорядочный гражданин в такой скользкой и непонятной ситуации. Добропорядочный в том смысле, что не стал отдавать Каца на растерзание тем людям, которые не могли внятно объяснить, для чего они так мстительно за ним охотятся.

Дмитрий Владимирович ушёл оттуда, выйдя наружу через дверь. Кац подошёл к Евгении и сказал:

– Знаешь, я иногда удивляюсь храбрости людей… Особенно храбрости таможенника, который не отправил меня обратно. Я ему очень благодарен за это!

– Тебя хотели вернуть обратно?

– Да, пытались, но пограничник сказал им, что не будет высылать меня, поскольку посчитал меня беженцем. Ну, в определённой степени это верное замечание.

– Главное, что всё обошлось… Что дальше?

– Мне нужно будет каким-то образом попасть в Мексику. Но это уже дело техники…

– Почему именно в Мексику?

– Я должен встретиться там со своими людьми и обговорить дальнейшие планы.

– Ясно. Когда вылетаем?

– Хочешь со мной полететь?

– Ну, а почему бы нет? Друзья, как-никак. Или ты стесняешься меня? – добродушно улыбнувшись спросила у него Евгения.

– Я не стесняюсь, просто как-то не привык я с женщиной ездить куда-то… Ладно, давай.

I

В то время как Дмитрий успешно пересёк государственную границу, несмотря на все потуги полиции и пограничников, Лесковец рвал и метал в своём кабинете. Ему оперативно доложили, что Кац, объявленный в федеральный розыск, неожиданно скрылся в Эстонии, откуда не представлялось возможным экстрадировать Дмитрия Владимировича. Хотя генерал подсознательно понимал, что Эстония Каца не выдаст ни при каких обстоятельствах, он всё же настоял, чтобы по дипломатическим каналам передали российскому консульству в Таллинне, что требуется немедленно начать переговоры с эстонским правительством об экстрадиции граждан, «подозреваемых в террористической деятельности».

В общем, Михаил Евгеньевич никак не мог угомониться и честно признать свой провал. Он решил мстить за свою неудачу разыскиваемому Кацу, он собирался любой ценой достать того буквально из-под земли. Уж слишком генерал Лесковец был заносчив и кичлив и полностью отказывался признавать свою ответственность за упущение «столь опасного преступника». Ему же придётся отвечать перед губернатором за свою «чудовищную оплошность» (так в мыслях думал Михаил Евгеньевич).

Он дал распоряжение написать экстренное письмо российскому консулу в Эстонии, в котором он собирался от своего имени рекомендовать тому начать процесс экстрадиции Дмитрия Каца. Абдурманов думал что-либо возразить своему начальнику, но решил, что не стоит лишний раз нервировать генерала. Абдурманов параллельно передал эту информацию губернатору на всякий случай. Мицкевич ответил, что «можно передать эту информацию консулу, но процесс экстрадиции запускать не стоит, поскольку это может на данном этапе ударить по репутации мэрии».