Он вроде припомнил, что Борис всадил ему пулю в голову, а потом пнул его по ребру (хоть он и был без сознания, но тело-то запомнило этот момент). Вернер сильно разозлился и осторожно схватил хороший японский нож, что лежал в металлическом пенале для ножей, и вышел из кухни. По кровавому следу, оставленному раненным в живот Борисом, он направился в спальню, где его соперник, уже морально празднуя свою «победу», извлёк пулю из своего тела и принялся искать перекись, что лежала в комоде. Николай застал его повернувшимся спиной и рыскающим в наклоне по открытому ящику, где лежали лекарства. Вернер вплотную подошёл к нему и принялся ждать, пока тот разогнётся. Наконец, Борис нашёл флакон с перекисью и, выпрямившись, закрыл ящик.

– Ну здравствуй! – сказал Вернер и моментально перерезал тому горло.

– Дьявол! – перша перерезанным горлом, с трудом произнёс Борис и грохнулся на пол, ударившись челюстью об край комода.

– Чтоб ты к нему отправился! – сказал Вернер лежащему на полу врагу, который умирал в конвульсиях, хватаясь за порезанное горло и припадочно трясясь.

– Пошёл ты… – это было последнее, что сказал Борис, захлёбываясь кровью, после чего он умер.

Вернер вышел из спальной комнаты и отправился на кухню, где протёр нож намоченной тряпкой, которую он нашёл под раковиной, на всякий случай. После чего взял стоящую в кладовке швабру с той целью, чтобы достать пистолет из-под кухонного шкафчика. Николай успешно, конечно, не без усилий, вытащил свой пистолет и положил его к себе в карман. Он глянул на часы и с ужасом увидел, что они показывали 02:15. «Долго провозился!» – проговорил себе под нос Вернер и отправился на выход. Он везде выключил свет и ещё раз проведал покойника. Борис действительно умер, порез на шее оказался смертельным. Николай вышел из квартиры и направился на лестничную площадку. Нацепив на голову капюшон, он принялся быстро спускаться по лестнице вниз.

III

Полчетвёртого утра он приехал к себе домой, на Бухарестскую улицу. Войдя в квартиру, он первым делом продезинфицировал перекисью дыру в голове, а после отмыл волосы от крови. Далее он вытащил пинцет, смазал его спиртом, а после вытащил пулю из левого плеча и залил перекисью рану. «Ох, чёрт!» – произнёс Николай от боли. Затем Вернер пошёл спать и практически сразу уснул крепким сном. Примерно в девять часов он был разбужен звонком Каца, который забеспокоился, поскольку Николай уже должен был приехать в штаб. Вернер с трудом проснулся и с полузакрытыми глазами на автоматизме схватил рукой лежащий на тумбе телефон (осталась ещё привычка со службы хватать рацию).

– Да, слушаю… Кто это? – не сразу сообразил он.

– Вернер, где тебя носит? Я уже забеспокоился! – нервно сказал ему Дмитрий Владимирович.

– Ох, чёрт возьми! – резко сел на кровать Вернер, изрядно перепугавшись. Ну, правильно. Сначала он напугал Каца до смерти, теперь Кац испугал его, получился равноценный обмен. – Я скоро приеду, не волнуйся.

– Ты сильно опаздываешь. Что случилось?! – заподозрил неладное Кац.

– Да ничего не случилось! Сейчас я приеду.

– Ты, что, спал? – спросил сразу Кац.

– Почему сразу «спал»? Я уже еду вовсю.

– Знаешь, сколько времени?

– Сколько?

– Девять пятнадцать!

– Еду, жди.

– Ладно, давай, до встречи. – вздохнул Дмитрий и отключился.

Вернер срочно направился в ванную комнату, где умылся. Быстро вытершись, он забежал обратно к себе в спальню и принялся одеваться. Ничего не завтракая, он вышел из квартиры и пробежал по лестнице вниз с четвёртого этажа, затем сел вскоре в свою машину марки Jaguar. Уже через тринадцать минут Вернер подъехал на машине к главной резиденции. Ещё через две минуты он был на третьем этаже. В коридоре по дороге к кабинету шефа Вернер встретил Курикина, который наконец выписался из больницы после ранения.

– О, здорово, Паш! – радостно поприветствовал его Вернер. – Ну как ты? Тебя уже выписали? – пожимая руку Курикину, спросил он.

– Да, привет, Коль. Спасибо, что спросил. Меня вчера выписали вечером. Всё окей!

– Ну, отлично тогда.

– Кац сегодня с утра был весь на нервах.

– Из-за чего?

– У меня нет информации на этот счёт. Пошли, сейчас узнаем.

Они оба прошли к кабинету. Курикин постучался, заглядывая в кабинет. Он сообщил Кацу, что Вернер только что прибыл. В ответ Кац сказал, что он готов принять их, и попросил войти обоих. Курикин вошёл в кабинет, а за ним вошёл Вернер. Кац строго посмотрел на Николая, после его он снял прозрачные очки, которые он иногда использовал, когда что-то читал. У него была небольшая дальнозоркость, которую он подхватил, когда учился на юридическом факультете. Встав из-за стола, он медленно подошёл к Вернеру, скрестив руки за спиной и о чём-то задумавшись. Он молча оглядывал Вернера, как будто тот с Марса прилетел, и, наконец, сказал, поджав перед этим подбородок вверх:

– Коль, ты мне скажи, имеешь ли ты хоть какое-то отношение к смерти Бориса Букки? – задал риторический вопрос Кац, он обо всём начал догадываться.

– Боря, что, умер? – удивлённо спросил Курикин, опять некстати встряв в разговор со своими мыслями.

– Да, ты, Курикин, как обычно оказался очень проницательным. Его убили сегодня ночью. Ему сначала прострелили живот, затем перерезали горло его же кухонным ножом… – ответил Кац, глядя с недвусмысленным выражением лица на Вернера, а затем обратился уже непосредственно к нему. – А пули, которые были обнаружены сотрудниками МВД, очень подходили к твоему «наградному» пистолету, между прочим.

– Думаешь, его укокошил Вернер? – спросил Курикин, внимательно слушая информацию от Каца, но всё равно он не врубился в тёмную составляющую этого дела. – Но зачем?

– Паш, давай ты выйдешь отсюда, а то ты меня своими вопросами сбиваешь с толку. – толсто намекнул Кац Курикину.

– Хорошо, я пошёл. – ответил Курикин и ушёл за дверь, где принялся подслушивать через замочную скважину.

– Ну что, будем признаваться или как? – спросил Кац у Вернера.

– А мне не в чем признаваться, поскольку я не имею к этому отношения. – начал изображать Вернер партизана на допросе.

– То есть отрицаешь факт того, что убийство совершил ты? – уточнил Кац.

– Да, отрицаю. Тем более я не мог убить Бориса, я в это время спал. – вполне уверенно произнёс Николай.

– А пули?

– Что пули?

– Слушай, ты прекрасно всё понимаешь.

– Да не понимаю я, к чему ты клонишь.

Кац понял, что его провокация со вбросом информации о якобы найденных пулях, которые подходили к пистолету Вернера, не сработала и не заставила Вернера признаться в убийстве. Тогда он поторопился задать другой, не менее провокационный, вопрос:

– Ладно, допустим, что это не твои пули. Но как ты тогда объяснишь тот факт, что тебя видели во дворе дома, где был убит Борис?

– Интересно, и кто же мог меня видеть во дворе, если я всю ночь спал у себя в квартире? – ответил риторическим вопросом на вопрос Вернер.

– Думаешь, людям привиделось? – начал давить на него Кац.

– Откуда у тебя эта информация? – подозрительно спросил Вернер, прищурив левый глаз.

И вот тут-то Николай и подловил Каца на том, что сказанная им информация оказалась абсолютно вымышленной и несоответствующей действительности. Дмитрий думал, как выкрутиться из этой непростой ситуации, но не смог ничего придумать и, главное, противопоставить словам Вернера. Прошло примерно полминуты с момента, как Кац думал над ответом, прежде чем Вернер взял инициативу в свои руки и жёстко наехал на него:

– Хватит выдумывать! У тебя нет никаких фактов того, что я якобы совершил убийство. Я понимаю, что ты опытный юрист, но моего «признания» ты не получишь. И, собственно говоря, как я могу признаться в том, чего я не делал? Подумай сам и дай себе логический ответ, ты в состоянии это сделать…

– Ха-ха, да, пожалуй, я сглупил, пытаясь напридумывать кучу фиктивных фактов. В римском праве это называется, кстати, иском с фикцией, когда допускали существование какого-то факта, которого на самом деле не было. Ну не суть. Я действительно хотел добиться от тебя признания, но мой метод не сработал. Знаешь, мне, собственно, твоего признания и не требуется, мне и так всё ясно. Не хочешь говорить – не говори. Это твоё дело. Будем считать, что этого разговора не было. – договорил Кац и несколько замолчал. Он немного походил по комнате, заглядывая в окна, после чего продолжил. – А знаешь, ты молодец! Это ты здорово придумал. – внезапно похвалил он Вернера.