Вернер обомлел и первое время не знал даже, что и ответить, поскольку не ожидал такого поворота событий и не думал, что его будут нахваливать. Он посмотрел на Каца слегка оторопевшим взглядом, в его лице виделось какое-то напряжение (Вернер думал, что Кац опять хитрит и таким образом хочет подловить его и заставить проговориться). Но, похоже, что Кац хвалил его вполне искренне и у него не было никакого скрытого замысла. Николай, в конце концов, расслабился, но всё равно главное было не признаться. Вернер поставил перед собой цель любой ценой не признаваться в убийстве Бориса, и он держался именно этого курса.

– Не каждый, знаешь ли, был способен убить Бориса. Но ты сделал невозможное, это я тебе точно говорю! Потому что, например, я бы не справился, честно тебе признаюсь. Однако, имей в виду, что если полиция нагрянет к тебе, то помогать я не буду, сам будешь решать эту проблему… – Кац сел в своё кресло и допил воду из стоящего на столе стакана.

Вернер ничего не стал отвечать и удалился прочь из кабинета. Когда он выходил, то ударил по носу подслушивающему у дверей Курикину.

– Ух, зараза! – хватаясь за переносицу, стал ругаться Курикин от боли.

– Ты, что, подслушивал? – нахмурив брови, спросил Вернер.

– Нет, блин, просто решил получить дверью по голове. Конечно же, подслушивал! Ох, чёрт, мой нос. Не сломан? – обратился Курикин к Вернеру, как к врачу, за помощью.

– Дай взгляну! – принялся осматривать его лицо Николай. – Нет, знаешь, всё нормально. Но синяк, похоже, тебе обеспечен.

– Ладно, спасибо.

– Это будет тебе уроком на будущее. – справедливо заметил Вернер.

– Да я уже понял, что это была плохая идея… Мне, кажется, нужно срочно ехать. Только что вспомнил. – спохватился Курикин и быстро зашагал к лестнице.

– Куда? – спросил вдогонку Вернер у него.

– К Шляпнику.

– Ну давай.

IV

Курикин действительно отправился к Андрею Ивановичу, по достаточно важному делу. Их встреча сводилась к двум основным проблемам, если это, конечно, можно назвать проблемами. Первой проблемой можно было назвать назревшую демаркацию (изменение) границы между ладожцами и мафией. Нужно было определить статус Центрального района, который был де-факто территорией ладожцев, но де-юре он по-прежнему оставался ничейным. Во-вторых, нужно было выдавить остатки вологодцев из Купчино, обозначить Купчино территорией Мафии и продлить договор на аренду Ладожской ОПГ гигантского склада с оружием и боеприпасами, находящегося на 5-ом Предпортовом проезде. В-третьих, необходимо было решить проблему принадлежности Кудрово, треть которого принадлежала Ладожской банде, ещё четверть принадлежала мафии, а остальное являлось собственностью Вологодской группировки.

Ладожцы в одиночку были не в состоянии побороть (67 человек против 145) вологодцев, и им требовалась помощь мафии. Шляпник был готов в случае их общего успеха отдать Мафии ещё одну четверть, и тогда бы Кац распоряжался половиной Кудрово де-факто и де-юре. То есть в целом это была бы выгодная сделка для обоих её участников. Но самой главной «проблемой» была организация личной встречи между Кацем и Шляпником, поскольку до сих пор не было определено сроков, когда это произойдёт и произойдёт ли вообще. Но было ясно точно: встреча могла состояться не ранее двадцатого июля, когда Кац должен был официально вступить в должность главы мафии, иначе их встреча была бы не по понятиям, что для Андрея Ивановича было неприемлемо и весьма критично.

Ведь он считался главой самой могущественной банды в городе и совершенно не мог себе позволить говорить публично с непризнанным всеми группировками лидером мафии, это был очень чувствительный момент. Шляпник не мог допустить этого, иначе бы он потерял свой авторитет и понизил бы свой статус с уважительного до «помоечного». В комплексе это вело к разрушению его роли пахана в банде, структура группировки в отличие от мафии представляла собой паханат, где главным был «царь горы», а остальные обязаны были подчиняться ему. По «воровским» понятиям если пахан позволяет себе такое, то его немедленно снимают со своих позиций. А раз так, то и любой другой в банде автоматически становился более авторитетным, и он мог считаться другими бандами легитимным лидером в отличие от предыдущего, которого либо убили, либо изгнали.

Кацу позарез нужно было встретиться и обсудить дальнейшую перспективу взаимоотношений между Мафией и Ладожской группировкой, поскольку нужно было обсудить всё как следует, а сделать это по телефону было крайне проблематично. Плюс ко всему, нарастала некая личная напряжённость между самим Шляпником и Кацем, потому что Андрей Иванович начал подозревать, что Кац его обманывает насчёт их договоренности, оформленной в устном порядке 27 июня. Договорённость эта состояла из двух тезисов. Первое, Кац должен был обеспечить ограниченность набора новых людей в мафию, ограничив приём новых членов тремя людьми в неделю. Второе, Кац должен отказаться от закупки нового вооружения для мафии. Фактически это соглашение было достигнуто полностью в пользу Шляпника, а мафия не получала ровным счётом ничего, ну кроме красивых обещаний.

Чего этим желали добиться Андрей Иванович и в целом вся его команда? Они хотели максимально ослабить мафию, чтобы воздействовать на неё и в случае чего не позволить ей соскочить со своего крючка (если Кац вдруг откажется повиноваться и/или решит вступить в прямое столкновение с ладожцами). Эти договорённости были мерой предосторожности со стороны Андрея Ивановича или же некими гарантиями от Каца. Предметом торга в данном случае выступало абстрактное, условное и очень зыбкое понятие, такое, как «стабильность». Оно могло развалиться как песок, но кого это могло волновать? Уж точно не Шляпника. Об этом нужно было беспокоиться Кацу, поскольку он и мафия находились в гораздо более уязвимом положении в конце июня.

Как раз об этом Дмитрий Владимирович и думал. Его и без того сильное беспокойство усилилось после звонка Андрея Ивановича утром 29 июня, вот тогда-то о своём психозе Кац поведал Сергею Александровичу. Как ни странно, Дмитрий видел в нём свою личную опору, хотя они были только лишь друзьями, причём явно большими, чем Кац со Шляпником. В тот момент Сергей дал своему другу дельный совет, который оказал решающее влияние на волю Каца сопротивляться навязываемому вассалитету Ладожской банды над мафией. Это было без преувеличения переломной точкой во всей этой истории, со временем это станет более заметно, чем в начале июля 2025 года.

Андрей Иванович получил некоторые сведения, что приток оружия в мафию не только не снизился, но и вырос на пять процентов. Эту информацию он пока подтвердить не мог, но у Шляпника тем не менее возникло серьёзное подозрение, что Кац его пытается обмануть и обдурить. Также его смущало то, что в объявлениях о призыве в мафию не указывались ограничения по набору. 7 июля он поручил Мяснику разузнать о том, сколько человек Мафия всё-таки намеревается пригласить в свои ряды в течение ближайших двух-трёх недель. Сможет ли Мясник об этом узнать, пока было не совсем понятно.

V

Тем временем Кац за первую неделю июля при помощи размещения объявлений о наборе людей в Мафию в интернете и в газетах принял в свои ряды пятерых человек, что явно противоречило духу его договорённостей с Андреем Ивановичем, который очень уж не любил, когда его обманывают и пытаются обвести вокруг пальца. В общем, с первого по восьмое июля к Мафии присоединилось пять человек. Хотелось бы рассказать о новых мафиози более подробно. Первым откликнулся на «вакансию» некий Алексей Васильевич Майский, 1985-ого года рождения, бывший профессиональный брокер на Токийской бирже и доктор экономических наук. По мнению Каца и Вернера, именно такой человек нужен был Мафии взамен убитого Владислава Букки для совершения финансовых операций, потому-то он и был принят в первый же день июля. Его кандидатура была одобрена Советом 4 июля.

Вторым человек, который присоединился к ним был грузинский гражданин Резо Амвросиевич Шоташвили, 1990-ого года рождения. В родном городе Батуми он был туристическим агентом по недвижимости, до этого он работал публицистом в местной газете, где писал об особенностях туристической жизни города. Вроде бы ничем не был примечателен этот молодой человек, но то с каким рвением он рвался в Мафию, очень впечатлило Каца, и тот без размышлений принял его кандидатуру и отдал на рассмотрение Совета. 4 июля его кандидатура была единогласно одобрена. Из навыков, к слову, у него был чёрный пояс по тхэквондо и прослушанный курс по стрельбе из винтовки и из пистолета.