Мне сон бы этот страшный – умертвить!
Вдруг, в пелену молчанья пеленаю
Высокий вскрик и плачущая нить
Вернувшегося клина среди свежи
Притягивает взгляд, и даль близка:
Со вспененным разливом побережий,
С взмывающим раздумьем костерка…
Я сплю во сне,
в котором вьётся песней –
Высоких дум прозрачный хоровод
И пробуждение, и плавность крыл чудесней,
И смерти нет, разлук смертельных наперёд!
Религий нет, нет государств и будней,
Нет миллионов, плоскостью простых!
Я сплю от всех,
всё глубже, беспробудней,
Восходит в жизнь нерукотворный стих…
3.
Среди ходячих истуканов,
Среди «За Родину!» стаканов,
Там, где пьют молча третий тост,
Где разговор о жизни прост,
Мой брезжит сон,
Как ветерок под Вязьмой в Сорок первом,
Насыщен гарью, стонами, бинтом
Охвачен, с перебитым взрывом нервом,
С отложенным до завтра, на потом,
На старость лет: «куда живём все?» вскриком,
Мой сон укрыт шинелью в поле диком.
Витает над уснувшей головой,
Доносит цвет оживший, луговой…
Во сне : летаю на коне на красном, воздымая
Охрипший голос – к Богу, к солнцу дней.
Пью с жаждою пустыни воздух мая,
И нет на свете – преданней, верней –
Порывов к счастью, чем мои исканья двери,
Ведущей в оторопь, в случайность, в смутный ряд
Свободных бликов – мне свечой в ладони верит –
Романтик века, и со мной заговорят,
Во сне, конечно, птицы, звери, побратимы
Пространства торжества метаморфоз.
Полёты рук моих неукротимы!
Мне мёртвый на телеге мир привёз –
Уставший сон,
в нём в унисон,
как на груди медали под Берлином,
Звенят, звонят слова колоколов,
Вечерняя заря в наряде длинном
Хрустально прикоснулась: «Будь здоров,
Спи, мой хороший, сладко и вальяжно,
Всё только сон, забудь, воспрянь, воспей
Возлюбленности, искренней и влажной,
Пой беззаветно, словно соловей!»
И я остался в этом сне благословенном,
На все четыре стороны исчез,
Лишь пением ночей, в предместьях Вены,
В предместьях памяти, где горестей в обрез,
Я жил во сне..
Но, вдруг, решил проснуться:
Вокруг опять : мещане, пустота.
И бьют на счастье головы об блюдца,
И речь и мысль – до воровства проста!
Но нет судьбы иной : Голгофа, выбор:
Бессонница, забвение, двора
Весенний воздух, отражает Выборг
И Петербург – удар из-за бугра;
Горит Москва, Смоленск, пошли ракеты
Последние, в ночную прорву глаз…
Все обнялись, спокойно, сон мой, где ты! –
Губами молвить.
В распоследний раз.
Цикл «Исполнение слова»
Мандельштамовское понимание слова: «Любое слово является пучком, и смысл торчит из него в разные стороны…».
"Поэтическая материя не имеет голоса. Она не имеет формы точно так же, как лишена содержания, по той простой причине, что она существует лишь в исполнении"
Осип Мандельштам
«Полон музыки, музы и муки..»
Осип Мандельштам
1.
Уста работают, улыбка движет стих,
Умно и весело алеют губы, к нёбу
Язык прижался и концерт «от сих до сих»:
Сейчас начнётся Гайдн, близко к небу.
Коснутся скрипки глаз моих смычком.
Святой елей из недр виолончели
Прольётся в бездну, смолью с молочком
Ночной туман опутает качели
Взмывающих и падающих рук
Колдующего дирижёра в чёрной рясе.
Глаза вернутся к звукам, сделав круг…
Висок пульсировал. И смысл на вдохе трясся,
Пытаясь в форме писем уцелеть
Отца к блуждающему в долгих дюнах сыну,
И жажда стала жалостью на треть,
Приманивая слух, как костью псину,
Молитвой звуков, кончен звукоряд:
Прощался залпом с залом : Франц Иозеф Гайдн.
Прощались с жизнью, столько лет подряд,
Глаза, озвученные в слове, к славе найден
Великой тайны путь – видна тропа богов –
Там назван зов и звук поименован,
Там нарастают волны южных берегов
И Бог насвистывает Баха в стиле новом.
2.
Шаги секундной стрелке в такт, в окне, вручную, занавеска
Сдвигает тишину и ключ, вращением в замке к шумам примкнёт;
И чайник на плите задумчивость освистывает резко,
И клавиш чёрно-белый строй – аккордом вопросительным примнёт
Владелец пальцев тонких и усталых глаз, вздымая Грига
Под потолок небес, в объём, где плач рыдал вослед аресту только что.
И топот лестниц вниз, разлука под конвоем, немощь вскрика –
Дополнят шум – тумана, с рукоятками наганов, решето…
Ввысь сходит лавою молитвенная сага –
Колеблющимся смыслом, словно пламенем, объят
Словесный небосклон. Молниеносное молчание зигзага
Случайности – строка : старик вновь видит кувыркающихся львят
На побережье сна, в окрестностях Хемингуэя, Ойкумены…
Вдруг, жернова губастых жирных жадных ртов
Храп перемалывают, мерностью отменный,
И кровь агонии всех загарпуненных китов –
Гул сотворят – тысячелетний лязг иль хорда –
Гиперболы моей – двуногий ужас тьмы больной!
Конквистадоров в алебарды вера твёрда
И бранденбургский шаг с шинелью за спиной –
Наполнят воздух дробью б а р а б а н а :
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
