– В Академии не было физической подготовки? А как же выражение «в здоровом теле – здоровый дух»? – улыбнувшись спросил, все также улегшись на колени Ивы, а та мягко поглаживала его прохладными пальцами: раздражение сменилось приливом нежности.
– Физическая подготовка в Академии – полная ерунда по сравнению с той, что для меня придумала Валери, – улыбнулась Ива: – После нашего первого занятия я едва волочила ноги, думала, упаду посреди поля и больше не встану, а еще она меня посадила на правильное питание немногим жестче, что я привыкла, и первое время я была дико голодная, а от пареной куриной грудки и рыбы уже тошнило, но Валери сказала, что нужно немного подсушиться, чтобы стало полегче тренироваться.
– Да уж, знакомо. Ты знала, что наш Университет позаимствовал у первых ведьм программу их физической подготовки? – пространно спросил Хендрих, жестом предлагая кофе, время было обеднее и он бы не отказался поесть: – Ты же знаешь, что я профессионально занимался самбо, потом в школе был в составе команды по легкой атлетике, в общем, со спортом был на «ты», но когда прошло наше первое занятие в Университете по этой программе… Только представь, тридцать здоровенных лбов еле волокут себя до общаги, а это всего-то после сорока минут того, что у первых ведьм принято считать разминкой. Я тогда поставил под вопрос свою физическую форму.
– Мне стало легче от того, что ни я одна страдаю от их экзекуций и даже спортсменам тяжело, – заметила Ива с улыбкой: – Неужели, все это с детства?
– Да, – ответил Хендрих, поймав руку Ивы и поцеловав ей запястье: – Девочки попадают в Академию в возрасте семи лет, там уже начинается их новая жизнь под пристальными взглядами наставниц. До одиннадцати у них что-то вроде детского сада, и малышня редко пересекается со взрослыми, но потом они переходят в саму Академию и начинается настоящая пахота.
– Чем они занимаются вне своих земель? – вдруг спросила Ива: – Они не любят людей, магов сторонятся, предпочитают селиться в уединении, так, а чем же на жизнь они зарабатывают?
– Хороший вопрос, лисичка, – хмыкнул Хендрих, отпивая немного из кружки: – Они хороши в ювелирном деле: по части зачарования какой-нибудь милой шпильки или гребня для волос, который на деле смертоносное оружие. За такие уникальные вещи платят огромную кучу денег. Они отличные алхимики, даже лучше тех, что учились, потому что сверху отвара могут шепнуть еще пару-тройку проклятий или словечек, что ни одна опергруппа не размотает клубочек… У нас работают тоже. К нам идут редко и неохотно, но если идут, то с ними носятся как с диадемой Ее Величества. Ирена, кстати, одна из приятнейших первых ведьм, которых я только встречал, довольно общительная и, можно сказать, дружелюбная. Но если уж все совсем не ладится, то идут тренерами по гимнастике или фигурному катанию. Они мастера этого дела: вылепить чемпиона из несуразного ребенка смогут влёгкую. Это их уникальный дар.
– Прямо-таки всемогущие… – заметила Ива, на что Хендрих лишь отозвался невнятным «угу», и они несколько минут сидели в тишине, пока не зазвонил телефон. Хендрих нехотя встал и отошел к столу. Разговаривал он недолго, но по обрывкам фраз Ива догадалась, что его ждет большое и муторное совещание, а значит, ей скоро будет пора выдвигаться домой. Ее догадки уже подтвердил Хендрих, который спустя недолгое молчание решительно заявил, что им точно нужен медовый месяц где-то в теплых краях без всей этой работы. Ива в очередной раз согласилась и, поцеловав мужа на прощание, исчезла в телепорте.
Ива на всех порах спешила в Управление утром понедельника, сжимая в руках стаканчик с горячим кофе и утренними булочками для себя и ребят. Она искренне соскучилась по этому городку, его воздуху и улочкам, а еще больше – по ребятам. Удивительно дело, Ива, всегда считавшая, что нельзя смешивать личное и рабочее, оказалась в том положении, от которого все время открещивалась.
Погода в Норфолке стояла чудесная: привычная для Центра жара еще не пришла в город, с моря дул прохладный соленый ветер, а солнце еще не палило нещадно, плавя дома, улицы и горожан. В управе как всегда весной пахло деревом, старой бумагой и немножко пылью, а окна во всех кабинетах были раскрыты настежь. Когда она уже шла по коридору из приоткрытой двери она услышала:
– Вот жадина, а… Я со вчерашнего вчера ничего не жрал, – обиженно бурчал Эльги на весь коридор, а в ответ ему раздалось невнятное бормотание, вероятно, Хельга уже успела выйти из отпуска и обороняла свои стратегические запасы от Волка.
– Оставь в покое Хельгу и ее запасы, я уже пришла спасти тебя от голодной смерти, – весело отозвалась Ива за спиной у Эльги. Тот резко развернулся и на лицо его тут же, одновременно с Хельгой, наползла широкая улыбка:
– Ивушка, ты вернулась! Ну наконец-то!
Он сгреб ее в широкие и крепкие объятья, а затем, принюхавшись, выдал:
– С мясом…
Пока Ива раскладывала булочки на тарелку и грела их в микроволновке, оба застыли в ожидании, что Ива поведает им о своих приключениях в землях первых ведьм.
– Не смотрите на меня так, рассказывать нечего, – она пожала плечами, плюхаясь на свое место и смерив взглядом кипу бумаг, которая грозно возвышалась у края стола, спросила: – Это все мне?
Она указала на кипу, проводя по ней указательным пальцем, на что Эльги хмыкнул и ответил:
– Да уж, заявлений накопилось – мама не горюй. Так что, правда, не о чем?
– Ну что ты насел, – отозвалась вошедшая Элис: – Бухтите с утра пораньше на весь коридор… О, булочки – это нам?
Ива покивала, а Элис сбросив легкий пиджак бежевого цвета на спинку стула, по-хозяйски налила себе кофе и принялась за булочку.
– Обучили меня тому-сему, ничего особенного, но планы на меня, признаться, у них были грандиозные, – со вздохом призналась Ива: – Наставница прям крепко за меня взялась, после тренировок трещала не только голова, но и кости. Потом явилась Арделия и пожертвовала собой ради моей спокойной жизни.
– Значит, все-таки хваленый Совет имел на тебя виды, – удовлетворенно кивнула самой себе Элис, опираясь на краешек письменного стола Эриха: он ближе всех стоял к их импровизированной столовой.
– Имел. Но не питаю иллюзий, что они отступились и прям-таки меня отпустили. Скорее это отсрочка неизбежного, – пожала плечами Ива, подхватывая из кипы первое заявление и пробежавшись по нему глазами, а затем, хмыкнув, произнесла: – Ну надо же, первое заявление и то – об убийстве.
– Добро пожаловать назад, Ива, – хмыкнул Эльги, доедая вторую булочку: – Случайно не об убийстве Ренесме Видоув?
– Да, она самая. Что-то серьезное?
– Серия, – пожала плечами Элис, возвращаясь за свой стол, мельком глянув настенные часы: – Ренесме – третья из списка жертв. Убивает проституток.
– «Красная жемчужина» – это же бордель в порту? – уточнила Ива, вчитываясь повнимательнее в заявление.
– Ага, – активно покивал Эльги и принялся загибать пальцы: – А еще – «Золотая кошка», «Белый туман» и «Чайная роза». Из каждой по девице.
– Так это выходит, с Ренесме уже четыре девушки, – заметила Ива: – Чем и как убивает? Клиент? Знакомый? Или просто сумасшедший? Девушки его раньше видели?
Несколько секунд в кабинете стояла гробовая тишина, а затем, не выдержав, первой прыснула в кулачок Хельга, а за ней захихикали Элис и Эльги. Ива подняла на них удивлённый взгляд, а Хельга, сквозь смех, пояснила:
– Ива, мы не видели тебя полтора месяца, ты тут, говорят, чуть не скончалась, прошла ужасный курс у первых ведьм, а теперь как ни в чем не бывало будничным тоном расспрашиваешь о деталях дела… Честное слово, ты работу любишь больше, чем саму себя.
– Так ведь это же не украденный на рынке пирожок… – рассеяно ответила Ива, но в ответ они захихикали еще больше.
– Что вы смеетесь? Убиты четыре девушки, а вам смешно, – обиженно отозвалась Ива, нахмурившись, а Эльги, по-отчески взглянув на нее, ответил:
– Брось, Ивушка, не обижайся. Ну да, дело открыто, но все девицы в один голос твердят, что убитые ни с кем вне борделя не общались, клиентов у каждой было предостаточно, а постоянных все знают в лицо. В «Красной жемчужине», например, запрещено выходить в порт во время работы: оно и понятно, всякий люд в порт заходит, еще прибьет кто-нибудь. После работы девочек сопровождает пара-тройка громил очень опасного вида, потому никто не сунется.
