Лампа тихо покачивалась из стороны в сторону, повторяя ритм мягких шагов. Впереди под ногами идущего на мозаичном полу танцевали тени от огня, выхватывая из темноты то щупальца морского чудовища, побежденного славным воином, то стаю нимф на цветущей поляне. Вот прадед хозяина дворца пирует со своими сотрапезниками, поднимая кубок вина и вознося благодарность богам. Пройдя из одной части роскошного царского жилища в другую, можно было познакомиться с легендами правителей этих земель на много поколений назад. Мозаики и роспись стен служили живой историей целого рода.

Антипэтер переходил из одного помещения в другое, внимательно осматривая всё и намечая дела для слуг на сегодня. Во дворце он просыпался одним из первых, только царь вставал раньше. Когда Антипэтер доходил до покоев своего повелителя, того уже не было. Старый слуга знал, что есть час до рассвета, чтобы привести покои в порядок и подать завтрак. Он раскладывал разбросанные подушки и разглаживал покрывало на ложе настолько тщательно, что с ним могла соперничать только поверхность озера в безветренный день. Антипэтер любил порядок. Он сам был им. Оттого все вокруг него становилось ровным и гармоничным.

Когда родился Янус, Антипэтер радовался не меньше, чем родной отец наследника. Он сразу понял, что мальчик будет великим правителем. Чувствовалась в нем какая-то неведомая сила, которая еще не приходила в этот род. Служению этой силе он посвятил остаток своей жизни. Янус с безудержной энергией несся по жизни, как бурный поток, иногда не чувствуя берегов и преград. После смерти царя слуга взял на себя миссию возвращать этот источник в русло. Учил молодого правителя не только слышать свою силу, но и смирять ее, чтобы она не навредила окружающим. Весной горные реки, переполненные талой водой, приносят много бед, обрушиваясь на поселения. Так и нрав молодого царя требовал мудрого совета, а порой – и жесткого замечания.

Царь почитал Антипэтера. Многое, что рождалось в Янусе, в его человеческом теле: чувства, эмоции и реакции, – было ему непонятно и незнакомо. Антипэтер одним взглядом приводил царя в равновесие. Когда тот проявлял гнев, старый слуга был единственным, кто мог его успокоить.

Завтрак появился на балконе как раз вовремя. Солнце поднималось из-за горизонта, и на лестнице послышались звучные шаги.

– С возвращением, мой повелитель.

– Доброе утро и тебе! На что мне нужно сегодня обратить свое внимание? – шутливо спросил Янус, отправляя в рот большой кусок лепешки с сыром.

– Сегодня важный день, – с улыбкой, не спеша ответил слуга. – Через час придут старшины, чтобы решить, как распределить урожай олив, которые сняли вчера. Затем вас ждут в северных шахтах. Добыча серебра идет хорошо, мы восполнили запасы и готовы отправлять торговый караван, но продолжать разработку там опасно – гибнут люди. Духи горы гневаются. Хорошо бы закрыть ее, пока она не съела ваших людей.

А еще, – снова улыбаясь, продолжил слуга, – стоит обратить внимание на дерево, что вы посадили неделю назад. Деревьям, как и людям, нужно доброе слово. Этой магнолии не просто прижиться на новом месте. Но если вы уделите ей внимание, она непременно зацветет следующей весной. Говорят, что ее цветок похож на невесту. Может быть, дерево отблагодарит вас за заботу. Во дворце не хватает женского тепла.

– Благодарю тебя, о мудрейший, – звонко рассмеялся Янус. – Так я и поступлю.

Янус продолжал есть лепешку и искоса наблюдал за худощавым стариком в мягких сандалиях, который взял на себя роль его советника. Безусловно, царь и сам внимательно следил за всеми делами в Лации, но иногда Антипэтеру удавалось показать вещи под другим углом. К тому же Янусу нравилось осознавать, что кто-то заботится о нем. Это так привычно для человека, но так непривычно для бога. Антипэтер стал смотрителем не только дворца, но и жизни Януса.

Царский дворец стоял на возвышенности. С одной стороны это был холм с мягким подъемом, с другой – почти отвесная скала. Ассиметричная постройка в два этажа повторяла природный рельеф, поэтому помещения находились на разных уровнях, соединяясь между с собой переходами и лестницами.

Дворец заложили еще при прадеде Януса, ориентируясь на стороны света, а затем многие годы достраивали и украшали. Янус тоже внес свою лепту в строительство. Он расширил и упорядочил кладовые, разместив их на первых этажах вокруг внутреннего двора. На втором этаже украсил покои для себя и гостей изящной росписью. Деревья, цветы и травы, звери и птицы. Находясь в комнатах, человек ощущал, что гуляет в дивном лесу. Птиц написали до того искусно и реалистично, словно те вот-вот собирались запеть переливистыми трелями. Главное же изменение коснулось той части дворца, что скрывалась от большинства глаз.

Янус был раздосадован, что каждый раз приходилось покидать дворец через главный вход и идти в Лацию, огибая холм. Он представил, как было бы здорово, если бы дорога в город и сад начиналась прямо у балкона. Всё, что можно представить, можно воплотить, и Янус с воодушевлением взялся претворять свой план в жизнь.

Несколько дней они совещались с садовниками и каменотесами, горячо споря. В конце концов все уступили настойчивости царя и нашли правильное решение. В скале на разных уровнях выдолбили площадки с углублениями под почву, куда посадили деревья и травы. Между ними соорудили лестницы. Они спускались к подножию скалы через каскад площадок. Теперь можно было быстро оказаться на окраине Лации, а сад начинался сразу с балкона. Прямо под скалой лежал город, который опоясывали оливковые, цитрусовые и инжирные сады. Они тянулись почти до самого побережья, заканчиваясь полями с лекарственными растениями и цветами.

Балкон соединял мужскую и женскую части дворца. Почти каждый вечер, сидя в старом дубовом кресле, доставшемся от отца, молодой стражник солнца провожал закаты. Янус много времени проводил здесь. Еще бы, такой вид! Садился в кресло, вытягивал уставшие ноги и любовался Лацией. Это умиротворяло. Царь прокручивал в голове события текущего дня. Разматывал их, как моток шерсти, и размышлял, что нового это событие, этот человек или найденный смысл принесли в него. Потом Янус возвращал свое внимание к ощущениям в теле. Чувствовал, как рука лежит на подлокотнике кресла. Как приятно ладоням прикасаться к теплой деревянной поверхности. Ощущал, как борозды на коже пальцев скользят по бороздкам древесины. Всё напряжение, скопившееся за день, он отправлял через стопы в землю. Знал, что земля примет усталость и вернет взамен поток чистой силы.

Мысли успокаивались. Сначала они, подобно горной реке, неслись, сметая всё на своем пути, но постепенно их течение замедлялось, пока вовсе не прекращалось, а река становилась озером с безмятежно зеркальной гладью. Янус находил точку покоя в себе и устремлял взор к горизонту, в покой небесный. Он сливался с креслом, балконом, потом с дворцом, прилегающим садом и всем миром. Сам становился этим креслом, этим садом, этим миром и этим закатом. Солнце клонилось к земле, и небо взрывалось тысячами оттенков. Оно прощалось с днем и оставляло в нем лучшее. Солнце знало, что там, за горизонтом, красота не понадобится, а здесь, на земле, так необходимы свет и тепло. Янус любил закат за его свойство делать мир тише и чувствовал причастность к этому магическому действу. Каждый день происходило чудо рождения дня и чудо его смерти. Молодой царь в равной степени принимал и начало, и конец как священную гармонию жизни.

Умберто Эко