- Слушай, Яша, мне нужен телефон одного мужика в Сосалито. Давай раздобудем где-нибудь телефонную книгу.

- Подумаешь, проблема! – отмахнулся Яков. – Приедем домой – по телефону любой номер получим хочешь в Сосалито, хочешь в Атлантик-Сити.

- Мне не нужен Атлантик-Сити, – серьезно сказал Сергей. – Мне нужен номер в Сосалито. Но по телефонной справочной я его узнавать не хочу.

Яков удивленно посмотрел на него.

- Это что-то новое, старик, тайны московского двора. Может, тебя ФСБ завербовала?

Сергей выразительно постучал пальцем себе по лбу. В голове сразу же загудело.

- Как скажешь. – Яша пожал плечами. – Можно и не по телефону. Приедем – я тебе любую телефонную книгу отыщу. Если дома нет, у друзей найдем. Все, больше не дури мне голову. Едем. Если хочешь, открой окно. У нас тепло. И пристегнись – здесь тебе не Россия, порядки строгие. Если будешь курить, вот пепельница, окурки в окно не выбрасывай. Как-то не хочется пятьдесят долларов штрафа платить.

- Пятьдесят долларов?! – удивился Сергей.

- А что тут такого? Очень разумный закон. Хочешь чистоты – не сори. Хочешь сорить – раскошеливайся.

Яков заплатил при выезде за парковку, и они двинулись в путь.

Сергей осторожно водил головой, стараясь не взболтать осадок простуды в мозговом желе, и разглядывал места, уже ставшие ему знакомыми.

«Бей Эриа» – «Район Залива» – поразительная страна. Здесь отсутствуют привычные понятия «город», «пригород», «поселок», «деревня». В сущности, все пространство между Сан-Франциско и Сан-Хосе, да и сам Сан-Хосе тоже, – это один гигантский город, только гигантизма не чувствуется, а города не видно.

На протяжении многих километров – одно- и двухэтажные дома, выстроившиеся вдоль улиц или рассеянные в зеленом пространстве, кое-где – красивые поместья известных всему миру компаний; повсюду магазины, офисы, виллы, кондоминиумы, усадьбы, домики, заправочные станции; местами «даунтауны» – островки высотных зданий, которые до титула «небоскреб» все же не дотягивают; на каждом шагу что-нибудь компьютерное: лавка, лавчонка, фирма или фирмочка, салон, супермаркет…

Северная Калифорния – царство компьютеров и компьютерных аксессуаров, и обзавестись хорошим десктопом либо ноутбуком, или обновить, или собрать цифровую машину здесь так же просто, как заправить машину бензиновую.

Вся «Бей Эриа» – это легкая и тонкая сеть жилья и работы, наброшенная на зеленые холмы и долины. Природа здесь райская, а сезонов всего два – весна и лето.

Как американцы умудряются тут работать – российскому уму непостижимо.

Сергей попросил Яшу ехать не по скоростному Сто первому хайвею, а по Эль Камино Реал – «королевскому шоссе», если переводить с испанского.

Он хорошо помнил: с хайвея ничего не увидишь, кроме певучей зеленой природы и звонкого синего неба. Вообще говоря, природа и небо здесь полны такой тихой музыки, что только их, может быть, и нужно слушать глазами, но сейчас Сергею хотелось иных ритмов. Ему хотелось, чтобы мимо проносились дома, чтобы можно было стоять на светофорах, наблюдать, как по улицам идут люди, разглядывать скромные вывески и огромные щиты с названиями знакомых фирм, удивляться буйной весне, цветению сакуры и других деревьев, названий которых он не знал, останавливать взгляд на разноцветных газонах и клумбах и ловить в самшитовых кронах апельсиновых деревьев янтарные капли солнца на крупных медовых шарах.

Желанию ехать по Эль Камино Яков тоже удивился – даже папуас сообразит, что по хайвею намного быстрее, – но виду не подал. Прихоти гостя – закон.

Со Сто первого они съехали на Миллбрей-авеню, потом свернули налево и покатили по Эль Камино. Сергею очень нравилось это шоссе, потому что на нем тезис о бесконечном городе получал математическое подтверждение. Границ или каких-нибудь промежутков между городками не существовало вовсе, хотя каждый кусок этой длиннющей полосы жилья имел свое собственное городское самосознание, соответствующий статус и суверенность, выражающуюся в наличии местных властей, суда, шерифской полиции, прессы, собраний общественности, благотворительных организаций и всего прочего, чем пристало обладать настоящему сити.

Миллбрей плавно переходила в Берлингейм, следующая часть застройки уже именовалась Сан-Матео, потом название менялось на Хейуорд-Парк, далее шли: Бей-Медоуз (очень красиво: Луга Залива), Хиллздейл, Белмонт, Сан-Карлос, Редвуд-Сити (тоже красиво: Город Красного Дерева), Атертон, Менло-Парк, Пало-Альто (справа оставался Стэнфорд), Кастро (никакого отношения к Фиделю), Маунтейн-Вью (Горный Вид, только следует пояснить, что дорога идет по долине, а невысокие горы вздымаются к западу, отделяя бесконечный город от Тихого океана, поэтому название следует читать как «Вид на горы»), Саннивейл (Солнечная Долина – да-да, та самая, откуда серенада), Санта-Клара и… Нет, Саннивейл и Санта-Клара – это уже не вполне самостоятельные города, а части Большого Сан-Хосе, так что Сергей с Яковом почти приехали.

С Эль Камино они свернули на Лафайет-стрит (и вовремя – дальше «королевское шоссе» тоже меняло название, становясь сначала Аламедой, а затем улицей Санта-Клара), потом выехали на Вашинггон-стрит, которая вскоре превратилась в Баском-авеню, затем поворот на Фрутдейл, еще один поворот на Меридиан-авеню и, наконец, Вествуд-драйв, родной кондоминиум.

Район, в котором жили друзья Сергея, назывался Уиллоу-Глен, что означает «Ивовая долина». Вылезая из машины, Сергей подумал, что в этом мире многовато ложной символики и театральных совпадений. Город Сосалито, где ему обязательно надо было побывать и ради которого он, в сущности, перелетел через полмира, переводился с испанского как «Ивовая рощица».

Разумеется, были объятия и поцелуи; разумеется, было преподнесение подарков; разумеется, были традиционные вопросы: «Ну, как там в России?», «Ну, чего новенького в Калифорнии?» и «“Джет-лэг” дает себя знать?» – хотя на первый вопрос ежедневно отвечали средства массовой информации и электронная почта из Москвы, поэтому ответ был заранее известен; второй диктовался исключительно любезностью, и Сергей был бы несказанно удивлен, если бы Мира с Яшей стали обстоятельно рассказывать о событиях, произошедших за последние полгода на всем пространстве от Кресент-Сити до Чула-Висты; а что касается третьего вопроса, то он просто полагался по этикету: друзья прекрасно знали, что перелет на запад Сергей всегда переносит отлично, и лишь при путешествии в обратном направлении коварный «джет-лэг» обязательно наносит удар: пересечение на реактивном самолете («джет») одиннадцати часовых поясов («лэг») выводит организм из строя на несколько дней; а потом, разумеется, был замечательный обед, в центре которого фигурировал огромный розовый лосось, испеченный на гриле, а по краям – картофельный, крабовый, зеленый и прочие салаты, фрукты, сыры и разнообразные американские сладкие пироги, которые называют «дэниш», то есть «датские».

После кофе Сергей полчаса вяло шевелил конечностями в теплой воде голубого бассейна, изображая ожиревшего налима в стоячем омуте, после чего простудная одурь все-таки выпустила его из своих липких объятий, и он понял, что окончательно готов к осмысленным действиям.

Сосалито лежит к северу от Сан-Франциско, на другом берегу Залива, это уже территория иного округа, который носит название Марин. Соответствующей телефонной книги у Миры с Яковом не нашлось, но после интенсивного обзвона знакомых справочник все-таки обнаружился. Его держал в доме один запасливый приятель Яши, живший в пяти минутах езды. Яков слетал к нему на машине, и вскоре Сергей уже листал тонкие страницы, отыскивая фамилию Колман.

Задача осложнялась тем, что Сергей не знал имени Колмана-старшего. Тайлер, вообще говоря, жил то ли в Вашингтоне, то ли где-то поблизости от столицы, как и положено дипломатическому работнику. В Сосалито обитали его родители – люди Сергею абсолютно неизвестные. Однако Колманы – это вам не Смиты и не Джонсоны, в восьмитысячном городке их вряд ли наберется больше пригоршни.