Но хищники, к счастью, не попали в побочные четыре гробницы, которые выкопаны были по углам главной гробницы на два аршина ниже ее уровня и сообщались с ней покатыми спусками. В этих могилах найдены мужские скелеты и женский, по-видимому царицы. Мужские скелеты имели бронзовые или золотые обручи на шее, с изображениями львов на концах, на руках золотые браслеты, на пальцах золотые кольца, у пояса, с левой стороны, ножи с костяным черенком и мечи с рукоятью, покрытой золотом с грубыми изображениями грифонов и оленей, на чреслах пояса, состоявшие из бронзовых пластинок, подле – колчаны с бронзовыми стрелками, копья и стрелы с железными наконечниками; у одного остова в головах лежала бронзовая чашка с серебряными ручками и серебряный кувшинчик, у других лежали глиняные амфоры. У женского остова на шее был найден золотой массивный гладкий обруч около 1 фунта весом с изображением по концам львов; около ушей две серьги, состоящие из колец с семью подвесками каждое; на лбу золотой чеканный травами венчик с бляшками в виде цветков и розеток; около головы и всего корпуса лежали рядом 57 четырехугольных бляшек с изображением прямо сидящей женщины и стоящего справа от нее мальчика – с зеркалом в руке (бляшки эти служили каймой какого-либо покрова); на кистях рук были широкие гладкие золотые браслеты и стеклянные бусы, на девяти пальцах гладкие золотые перстни, а на одном с изображением летящей степной птицы вроде драхвы и т. д. Кроме скелетов и украшений, с которыми были положены в могилы трупы, в одном из этих подземелий найдена была целая куча золотых украшений в виде пластинок с изображениями драконов, львов, оленей, трав, цветов, плодов; драконов, терзающих оленей; драконов, борющихся со сфинксами; в виде бляшек круглых, четырехугольных, треугольных с изображениями Медузиной головы, Геркулеса со львом, льва, терзающего оленя, грифа, зайца, тельца и пр.; в виде пуговиц разной величины и формы, бус, украшенных сканью, запон в виде сфинксов и т. п. Всего найдено около 2500 предметов. По-видимому, все эти украшения нанизаны были на одежды, которые повешены были в этом подземелье и затем истлели (остались крючки, на которых они висели, и перетлевшие ткани). В другом подземелье найдена была знаменитая серебряная ваза вышиной в аршин и в диаметре до девяти вершков с изображениями сцен из скифской жизни; подле нее – большая плоская чаша на поддоне, украшенная желобками и травным узором, с двумя ручками, под коими изображены рельефно женские фигуры; на ней – большая серебряная ложка с рукоятью, украшенной в конце кабаньей головой. Наконец, в этих же подземельях найдено было несколько глиняных амфор греческой работы.

Подобные же вещи найдены были и в других могилах того же типа в Екатеринославской, Таврической, Киевской, Полтавской и Харьковской губерниях и в области Кубанской. Все эти предметы, найденные археологами, подтверждают и дополняют те известия о быте скифов и сарматов, которые мы имеем от древних писателей.

Мы видели, что Геродот восточных скифов называет не сеющими и не пашущими. Современник Геродота Гиппократ дает яркое изображение этого быта. «Называются они кочевниками, – пишет он, – потому что у них нет домов, а живут они в кибитках, из которых наименьшие бывают четырехколесные, а другие шестиколесные; они кругом закрыты войлоками и устроены подобно домам, одни с двумя, другие с тремя отделениями. Они непроницаемы ни для воды, ни для снега, ни для ветров. В эти повозки запрягают по две и по три пары безрогих волов. В таких кибитках помещаются женщины, а мужчины ездят верхом на лошадях; за ними следуют их стада овец и коров и табуны лошадей. На одном месте они остаются столько времени, пока хватает травы для стад, а когда ее не хватит, переходят в другую местность. Сами они едят мясо, пьют кобылье молоко и едят иппаку (сыр из кобыльего молока)». С этим описанием сходны и описания быта сарматов, даваемые Страбоном и другими греко-римскими писателями. Археология вполне подтверждает эти данные. Почти все изображения, найденные в могилах Скифии и Сарматии, рисуют нам быт степных кочевников: на Чертомлыцкой вазе изображены сцены приручения коней; на бляшках мы видим скифов, охотящихся в степях за зайцами; в другом месте 3 всадника преследуют оленей и т. д. Конь является лучшим товарищем и другом скифа, и скиф не расстается с ним и по смерти, кладя его с собой в могилу, иногда в богатом золотом и серебряном уборе. Изображения скифов на вазах и бляшках и найденные в могилах вещи дают возможность восстановить одежду скифов: это одежда лихих наездников. Скифы носили рубахи, не доходившие до колен, с узкими рукавами и кожаные узкие или матерчатые широкие штаны. Поверх надевали или безрукавки, или короткие кафтаны с узкими рукавами и косыми полами, более длинными спереди, чем сзади; некоторые были опушены мехом. Существенной частью скифской одежды был кожаный пояс с прорезами и пряжкой, на котором они носили колчан со стрелами, лук и меч. Обувью у скифов служили кожаные полусапожки, перевязанные двумя ремнями. На голове скифы носили башлыки из кожи или верблюжьей шерсти, состоявшие из нескольких кусков, причем один из них закрывал затылок и спускался на спину. Цари носили повязки (диадемы) и дорогие шапки из материи, кожи и металла, опушенные мехом. Женщины носили длинные одежды с длинными узкими рукавами и головной убор вроде кокошника. Как мужская, так и женская одежда украшалась нашитыми на нее бляшками круглой, овальной, четырехугольной формы, количество которых, а равно и материал зависели от знатности лица. На одежде куль-обского царя было повешено 266 золотых бляшек весом до 2,5 фунта в общей сложности, а на платье царицы золотых бляшек было на 3,5 фунта (474 штуки). Кроме бляшек, украшением одежды служили металлические и стеклянные бусы, трубочки с каемками, пуговки, привески и бубенчики. Скифы носили также украшение в ушах в виде серег (мужчины в одном правом ухе), шейные обручи, кольца и браслеты на руках. Вооружение скифов, по данным археологических раскопок, состояло из копий, мечей, топоров, луков со стрелами, щитов и лат, железных или бронзовых.

Украшения, находимые в скифо-сарматских могилах, и различные предметы быта свидетельствуют о значительном греческом влиянии на быт наших степных варваров. Греки, очевидно, работали на варваров, сбывали им продукты своего производства. Среди глиняных сосудов в могилах попадается очень много расписных ваз с греческим клеймом; попадаются бронзовые, иногда позолоченные зеркала, костяные пластинки с изображениями сцен из эллинской жизни и мифологии (бег колесницы, суд Париса). Особенно замечательна золотая пластинка из Чертомлыцкого кургана с рельефными изображениями национальной греческой жизни. Эта пластинка изображает как бы два этажа. В нижнем этаже на левой стороне группа женщин сидит внутри дома и прислушивается к тому, что происходит в соседнем помещении, которое представляет уже открытый дворик. Здесь группа из трех беседующих мужчин. Средняя из женщин изображена с сильным волнением на лице, между тем как изображение крайнего мужчины полно равнодушия и спокойствия. Впереди мужчин изображена женщина с ребенком, лицо ее печально. В верхнем этаже пластинки на правой стороне три фигуры, из которых одна изображает юношу в греческом одеянии, который с кинжалом в руке бросается на женщину, от него убегающую, а две другие фигуры удерживают юношу от покушения. На левой стороне изображен мужчина, который обучает натягивать лук маленького мальчика.

Греки делали для варваров вещи и с изображениями их собственной варварской жизни или же сцен столкновения варваров и греков. Сцены из варварского быта изображены на Чертомлыцкой и Кульобской вазах. Чертомлыцкая серебряная ваза имеет форму амфоры и была предназначена, вероятно, для вина: внутри ее шейки приделано мелкое ситечко, а в нижней части три носика; один в виде окрыленной лошадиной головки, а два в виде львиных головок. Подножие, шейка, ручки и все украшения густо вызолочены. Корпус вазы покрыт условными, стилизованными изображениями травянистой растительности вперемежку с совершенно реальными изображениями диких голубей и журавлей. Фриз занят сценами степной жизни. На первом плане изображены две спокойно пасущиеся лошади. Направо молодой скиф, припав на одно колено, арканом старается удержать бегущую от него лошадь; налево то же самое делает пожилой скиф, откинувшись назад и присев на корточки. В верхней части фриза два скифа спереди и один сзади обуздывают коня; рядом справа спокойно стоящий скиф вынимает что-то из мешка; за ним скиф стреноживает усталого коня; на левой стороне скиф, держа за узду коня одной рукой, другой поднимает ему ногу для осмотра. Над этими сценами изображены два грифона, терзающие оленя. Все фигуры – из литого серебра, прикреплены к полю фриза (в настоящее время не сохранились нити, изображавшие арканы и уздечки); изображение сделаны художественно, вычерчены отчетливо все детали. На Кульобской вазе (II–I вв. до н. э.) изображены сцены из военной жизни. Царь в золотой диадеме с усталым лицом, опершись на копье, сидит на возвышении и выслушивает вестника, стоящего пред ним на коленях, опершись на щит; рядом сидящий скиф натягивает на лук соскочившую тетиву; затем изображен скиф, который запустил другому в рот пальцы и исследует челюсть, причиняя больному большие страдания; далее один скиф перевязывает другому узкой тесьмой раненую ногу. Сцены из борьбы скифов и греков изображены на золотой пластинке ножен меча из Чертомлыцкого кургана. Предводитель греков зовет вперед своих отставших воинов; в это время предводитель скифов пытается нанести греку удар мечом. Следующая сцена – скиф хочет проткнуть копьем раненого молодого грека, которого пытается унести другой грек. В следующей группе грек мечом поражает уже раненого скифа, который отбивается от него топором; на помощь скифу несется всадник с копьем, но лошадь его споткнулась. За этой группой изображена сцена перевязки ноги у раненого грека, на лице которого изображено большое страдание. В конце изображена убегающая лошадь, сбросившая с себя воина, который лежит ничком на земле. Украшая вещи реальными сценами из скифского быта, греческие художники наряду с этим угождали вкусу варваров и условными орнаментами, вроде, например, вышеупомянутых грифонов, растений и т. п. Этот орнамент, имеющий много общего с искусством Средней Азии, по-видимому, приходил к скифам с востока от их единоплеменников, с которыми они имели сношения. Восточный вкус сказался также и в пестрой орнаментации золотых и бронзовых изделий драгоценными камнями и цветными стеклами.