Первую танцевальную часть закрывали мы с Игорем. Мы успели переодеться в костюмы для фламенко. Перед выходом я посмотрела через занавес на Дэна. Он сидел чуть в стороне от сцены, вместе со своими ребятами из группы. У меня подрагивали колени, так хотелось, чтобы он оценил наш танец, увидел мои чувства к нему. Первые аккорды и мы с Игорем вышли на сцену.

Мне повезло встретить здесь такого напарника, как Игорь. Музыка для меня и него, как часть нас самих. Когда мы начинает танцевать, больше ничего не существует кроме нас и музыки. Нам даже не надо репетировать, мы просто как один организм живем в музыке. Она проникает в меня, заставляя вибрировать тело, каждую мою клеточку, гореть танцем. Мы с Игорем можем даже танцевать с закрытыми глазами, все равно чувствуя друг друга. Сегодня в наш танец я вложила всю свою страсть, огонь. Я иногда посматривала в сторону Дэна и видела его крайне напряженное лицо, когда он следил за нами. Губы сжаты в тонкую линию, брови нахмурены. Оставались последние такты композиции. Игорь опустился на одно колено, прокрутил меня вокруг себя, посадил на колено и прогнул в талии, наклоняясь надо мной, обозначая наш страстный поцелуй. Музыка закончилась, зал молчал. Тишина продолжалась секунд пять, а потом начался настоящий ор. Почти все повскакивали с мест, кричали, свистели. Зал был заведен нашим танцем. С места, где сидел Дэн, можно было решить, что мы действительно целуемся. Но мы с Игорем просто смотрели друг другу в глаза и тяжело дышали. Мы всегда выходили из танца, как из транса. Мы поднялись, поклонились. Я увидела, что Дэн проживает меня своими черными глазами.

Следующим номером была песня Нади в сопровождении «Черных воронов». Они отыграли свой номер, получилось здорово. Лицо Дэна по-прежнему оставалось злым.

Я ушла в комнату за кулисами, где мы переодевались. К нам подошла Ирина:

— Ну вы с Игорем сегодня дали жару! Если бы это был конкурс, вы заняли бы первое место. Браво!

К Ирине подошел Игорь и они обнялись. Мы все знали, что он давно не равнодушен к нашему тренеру и даже делал ей предложение. Она пока не согласилась, но была уже на полпути к сдаче своей крепости. Сегодняшний наш танец не оставил ее равнодушной и она не стала скрывать свои чувства к Игорю. Их поцелуй из страстного перешел в нежный, трепетный. Глядя на них, я поняла, что станцую в конце нашей программы. Это будет как известное письмо Татьяны Онегину «Я к Вам пишу…». Как я вижу его.

Я быстро переоделась в белое трико, закрывающее все тело и белый воздушный длинный хитон, надела пуанты. Когда прозвучали первые аккорды бессмертного хита Лары Фабиан «Je t’aime» я вышла на сцену. В зале погас свет, луч прожектора ослепил меня и я не увидела, есть ли в зале Дэн. Закрыла глаза, погрузилась в музыку, растворилась в ней. Я танцевала любовь. Я взлетала и падала, страдала и умирала от любви, летела мотыльком за лучом света, сгорала в страсти. Я признавалась Дэну в своих чувствах.

За те два месяца, пока мы готовили концерт, я поняла, что влюбилась в этого парня. Окончательно и бесповоротно. Обжалованию не подлежит. До последней клеточки своего тела, до дрожжи, до мурашек. И сейчас танцевала свои чувства к нему. На последних аккордах я осенним листом опустилась на сцену, сложила руки и голову, отдавая себя на суд Дэна, принять или отвергнуть мои чувства.

Замолчала музыка и замолчал зал. Я не поднимала головы, боясь реакции зала. Но вот я пошевелилась и на меня обрушился шквал овации. На негнущихся от пережитого экстаза ногах я прошла в гримерку. Ирина прижала меня к себе:

— Ну ты даешь, девочка! Это же…., это …, — она от восторга не могла подобрать слова. — Я никогда не видела, чтобы так танцевали.

Она начала целовать мои щеки, тут же подскочили мои девчонки и Игорь, которые облепили меня со всех сторон и кричали на все лады. Потом к нам пробралась Надя, которая также бросилась мне на шею:

— Дашка. Это что-то невероятное! Это было как…, как…, — она тоже не могла подобрать слова. — А с Игорем ты так зажгла, что я думала, что просто умру от того, что вы творили. Это же чистый секс!

Когда я успокоилась и переоделась, концерт закончился и уже давно шла дискотека, но не стала оставаться на нее. Я так и не увидела в зале Дэна. Когда я спросила у Нади о нем, она ответила, что он отыграл последнюю вещь и ушел, даже не стал собирать свои клавиши. Парни потом сами убирали аппаратуру.

— Ты бы видела, что творилось в зале, когда наши парни играли. Я думала, что Мари и Дана из трусов повыпрыгивают, — смеялась Надя. — Они чуть с другими девчонками драку не устроили из-за парней. Меня Макс попросил увести их незаметно, пришлось вылазить через окно.

— Как у тебя с Максом? — спросила я, заметив, как на репетициях между ними так и проскакивали искры. Взгляд Макса постоянно был прикован к моей Надьке. Потом он провожал ее домой, скрываясь от приставаний Даны, которая не давала проходу Максу.

— Ну пока рано говорить. Мы пока просто общаемся. Знаешь, он не такой придурок, как хочет казаться. Оказывается, он знает классическую литературу, закончил музыкалку. Пару раз мы погуляли с ним. Одним словом, ничего серьезного.

Я смотрела на раскрасневшееся лицо подруги и была рада за нее.

— А у тебя как с Дэном? Мне казалось, что у вас тоже что-то есть? — Спросила Надя.

— Не знаю что у нас. Мы с ним даже не говорили. Просто так, общались и все. О чувствах не говорили.

И почему я поддался на эту авантюру? Чем меня зацепила идея участвовать в концерте? Да кто его знает. Просто захотелось сделать что-то от души, вспомнить, как мы с пацанами играли для себя. Витька и Влад тоже согласились с удовольствием. Мы могли бы просто сыграть наши старые номера, но хотелось что-то новое. Даже захотели добавить вокал. И когда мы с Максом услышали голос Нади, просто обалдели. Такой классический, чистый, оперный, которым она творила такие чудеса, что Макс просто завис на девчонке. С каждой репетицией он все больше и больше погибал в Надюхе, а она так и не понимала, что лишает сейчас всех девок последнего «шлюха» универа, которым Макс был все эти годы. Все, я потерял друга. Но был рад за него.

Каждый вечер Дана поджидала Макса возле универа, чтобы снова навязаться ему. И каждый раз он виртуозно отшивал слишком прилипчивую девушку. Как я и думал, его интерес к Дане продержался чуть больше месяца. Потом он сказал ей, что ему хватит, даже подарил какой-то брюлик, это не считая других очень не дешевых подарков в виде туфелек-сумочек, предложил разойтись по-хорошему. Но девушка не поняла, решила, что Макс обязан ей своим счастьем и должен повести ее в ЗАГС. На его спокойные слова, что о таком между ними никогда речи даже не было, один секс и ничего больше, не реагировала, накручивая ситуацию все больше. Один раз перед входом в универ устроила ему истерику со словами, что он гад, попользовался девушкой и бросил ее с разбитым сердцем. Ой! Плохо она знала Макса, полагая, что проймет его этим. Макс просто схватил ее рукой за горло и тихо, но с такими убедительными нотками угрозы, прошептал в лицо девице, что ожидает ее, если она не отлипнет от него. И напомнил, сколько было им потрачено на нее денег. И если ей что-то не нравится, то пусть вернет все в денежном эквиваленте. А что? Не ценит хорошего к себе отношения, значит и не заслуживает ништяков.

А у меня с Дашкой как-то все непонятно. Вроде и общаемся нормально, но не так часто, как хотелось бы. С каждым днем она цепляет меня все больше и больше. Я видел, как она подтанцовывает Наде на репетиции, как загораются ее глаза, когда я выдавал свои роковые вариации на тему классики. В такие мгновения мне хотелось бросить все и снова заняться музыкой, чтобы писать только для нее, чтобы она увидела меня изнутри. Глядя на нее, я понимал, что больше никто мне не нужен. Я нашел свою женщину, с которой хочу быть всю оставшуюся жизнь. Растить наших детей, ждать внуков и радоваться каждому прожитому вместе дню. Построить ей дом, посадить целый яблоневый сад. Господи, куда меня занесло, а я ведь даже ни разу на свидание ее не сводил. Мне даже казалось, что между нами что-то происходит «такое», из чего вырастает большое и чисто чувство.