— С ним не знаю, а вот то что ты проявила героизм, это да. На завещание не рассчитываешь?

— Какое там. В лучшем случае смогу отказаться, чтоб не платить всплывшие долги. Кто знает, что за год навесили наши свежеиспечённые охренархи: мой муж Серёжа с «подругой» Мариной.

Таня налила шампанского, протянула мне бокал:

— Мда…Я вот подумала, почему любовница всегда знает жену, а жена, даже если знакома с бабой — не знает, что она любовница, а?

Я покачала головой. Мне и вправду бы в голову не пришло, что Марина спит с моим мужем.

Таня чокнулась со мной фужерами:

— Давай выпьем за твою победу. Или ты за рулём?

Я снова разрыдалась:

— Прикинь, Таня. Даже машина оформлена на имя Сергея. Я приехала на ней сюда.

Поперхнулась собственными словами. Вспомнила, как вышла к своему синему «пежику» — (я так любовно называла мою машинку, свой навороченный Пежо.) Передо мной вырос Гриша, водитель Сергея:

— Ольга Александровна, Сергей запретил выпускать вашу машину. Но вы можете воспользоваться ею. Вот ключи. — он протянул мне брелок от машины, я в смущении опустила глаза. Дожили! Вздохнула, смущённо кивнула, закусив губу села за руль.

— Ольга Александровна, вот, возьмите. — парень протянул мне сложенный пополам лист: — мой телефон. Звоните, вдруг помощь будет нужна.

Я задохнулась от прилива чувств. Стыдоба то какая. Я как беглая преступница убегаю из собственного дома, мне протягивают руку помощи люди, о которых толком я ничего не знаю. Прошептала дрожащими губами «спасибо», взяла лист, благодарно задержалась глазами на лице Гриши. Обычный, светловолосый, неприметный парень, чуть младше меня. Встретила бы на улице — не узнала. Оказалось, за невзрачной внешностью скрывается такое доброе, порядочное сердце. Что толку от красоты моего Сергея, если внутри это сгнившая тыква с прошлогодней грядки! Какая же правильная поговорка:' Не с лица воду пить'.

— Оль? Ты чего приуныла? — Таня покачивала ногой,: — Сейчас придумаем как Сергейку на колбасу порубить.

Мне и в голову не могло прийти чем закончится наше «заседание»…

Я вынырнула из своих размышлений, снова посмотрела на Таню, протянула:

— Говорю же, у меня ничего нет.

— Да уж. Полная жопа. Ну, будем надеяться, Марина окажется чистилищем для кошелька твоего козлины.

Подруга взялась за телефон, вызвала горничную:

— Маша, накройте нам стол с чем нибудь горяченьким. Жаркое, курочку, давайте, поторопитесь.

Я вздохнула:

— Таня, помоги мне. Мне работа нужна.

— Где же я тебе работу директора найду, Оля? У меня клининговые конторы.

— Разве я про директора. Я… согласна пойти няней, уборщицей.

— Так, не морочь голову, Ольга. Я тебе как работодатель сразу скажу: — В няни к ребёнку тебя не возьмут. Своих детей у тебя нет, образование хотя ты и Сорбонну закончила — не профильное, рекомендаций, опыта никакого.

Я опустила голову. Что да, то да. У меня, в принципе, никакого опыта кроме «сама себе директор» нету.

— К старикам присматривать я тебя тоже не пущу. Тебе же надо с проживанием, а это значит работа 24/7. Ты когда нибудь памперс, полный добра меняла взрослому человеку? На это даже профессиональные сиделки редко соглашаются. Сможешь справиться?

Я открыв рот смотрела на Таню. Про такие сложности я и не подумала.

Сказала и сама испугалась. Вспомнила как за отцом в последние дни ухаживали специальные сиделки, два дюжих медбрата на руках носили его в ванну, обтирали полотенцами, перестилали простыни. Меня всегда просили выйти, чтоб, в первую очередь не стеснять отца. Я молчала. Вспоминая тугим узлом скрутили грудную клетку.

— Оль, про папу вспомнила? — подруга сочувственно погладила меня по руке.

Я неопределённо мотнула головой.

Мы уже сидели за обеденным столом. Я совершенно не хотела есть, щипала корочку хлеба. Такая тоска терзала душу — (врагу не пожелаю), прикидывала варианты какой бы хомут себе на шею повесить, работать же надо где то. Где⁈ Проговорила:

— Ну, значит в уборщицы! Полы то я сумею помыть! — воскликнула горячо, цепляясь за надежду найти себе применение.

Таня помотала головой обгрызая куриную косточку, я скороговоркой пыталась убедить её:

— Я всегда смотрела за нашими горничными. Видела, как женщины работали.Что ж я, хуже что ли? Справлюсь.

Танька тут же поставила мне диагноз:

— Дикая какая -то идея.

— Я всё смогу.

— Да? Пробовала уже? А окна в пол, да в трёх этажах? Про туалеты не забудь. И вообще, чего ты вдруг так сразу кинулась в уборку. Поживи у меня, придумаем что нибудь. К кому я тебя устрою, сама подумай. Тебя полгорода знает, мужа твоего.

— Я в другой город поеду. Имя поменяю, научусь полы мыть. На курсы поступлю какие нибудь. На ветеринарные. Я животных люблю.

— Оль, ну не о том ты думаешь. Надо за себя бороться. Своё возвращать.

— На какие шиши? Бороться? Есть, спать где?

— У меня поживи. Денег тебе дам сколько надо.

— Ладно, Таня, спасибо за сочувствие, за доброе слово. Пойду я.

Я встала, ноги как свинцом налились. Растерянная, оглушённая, вообще не знала что делать.

— Постой, Оль. Не торопись. Присядь.

Таня ходила по комнате, тёрла щёки:

— Я знаю, ты упрямая, если что задумала, тебя не перешибить. Я вот что думаю. Есть у меня в одном городе сестра двоюродная. Она там такую же клининговую компанию держит. Богатых там не мало, от нас далеко. Сядешь на паровозик и ту ту. Давай, напишу тебе пару рекомендательных, а сестре своей, Светке, всё объясню. Полуправду, конечно.

Я села, с надеждой смотрела на Таньку. Она писала на голубой бумаге, прихлёбывала из фужера, довольная, высунув кончик языка, спросила:

— Имя, говоришь, другое придумаешь. А какое? А паспорт?

— Придумаю что то с паспортом. Давай напишем имя Маша…

— А давай! Маша так Маша.

Танька старательно писала, я отстранённо прикидывала с чего начинать мне жизнь.

— Вот, я написала, что ты супер чистюля, крупный специалист по уходу за домашними питомцами. Ну и тд. Оля, то есть Маша, я тебе так скажу, — все вопросы можешь загуглить. По уборке и по уходу за домашними зверёнышами. Не боги горшки обжигают. По уходу за псами, попугаями у меня книжка есть… Кого там ещё придурки в квартире держат? А, змей ещё, бывает, разводят. Это ты гугл озадачишь.

Слово «змеи» горячим шнурком перетянуло шею. Я горько вздохнула:

— Я сама вот одну «мамбу» пригрела.

— Так, давай ка с моего телефончика билетик тебе на поезд купим. Чтоб никто за тобой вдогонку не помчался. Тааак… — Танюшка что то смахивала, тыкала по экрану: — Вот. Нижняя полка, плацкарта. СВ туда нету, а купе — не рискуй. Мало ли что за компания там окажется.

Танька обняла меня на пороге:

— Так, билет на поезд у тебя есть. Помни, я всегда рядом. Приходи в любую минуту. Крыша, деньги для тебя найдутся.

— Тань, ничего, если я своего «Пежика» в тебя тут брошу?

Я вызвала такси, машина долго не ехала, Танька стояла рядом, молча. Всё было так минорно, как недавно на поминках. Такая же безнадёжная тишина, растерянность и пустота внутри.

— Ну что, на вокзал, Оль? В смысле Маша?

Я вдруг как очнулась. Чего это я такая грустная. Ну, случилось в жизни нечто плохое и что теперь! Люди и не такое переживают. Я здоровая, молодая, красивая, стою тут сопли жую. Улыбнулась, повернулась к Тане:

— Слушай, Танюш, а помоги мне ещё разок.

— А я вот она. Погоди, пистолет захвачу. Куда поедем? Маринке коленки прострелим?

Я рассмеялась:

— Поехали, на твоё имя купим мне телефон. Я от старого избавлюсь, не хочу, чтобы меня Сергей разыскал в случае чего.

— Не вопрос. Давай, отменяй такси, на моей поедем. Уху! Как мне всё нравится.

Я расхохоталась:

— Танюшка, ты же шампанским набулькалась, куда тебе за руль.

— Ну ты меня совсем за балбеску, что ли, держишь, Оль. Я как Масику своему Мазератти раскрошила всмятку, таки он меня только с водителем отпускает.