Таньги расхохотался, ещё более убеждая их в своей правоте. В одиночку, против ордена – это было еще больше чем сумасшествие.

– Проклятье, дайте мне один месяц – и я уничтожу этот орден, – заявил с уверенностью Таньги, если я это не сделаю, пусть господь дарует нашей королеве долгую жизнь!

– Это серьезная клятва. Таньги не допустит такой несправедливости, – де Крусто расхохотался, Филипп вслед за ним улыбнулся. Они оба собрались уходить и посмотрели на Таньги.

– Ты идешь? – спросил его Филипп.

– Нет, друг мой, здесь наши пути расходятся. Мне надо кое о чём поговорить с почтенным лекарем, а затем я сразу отправлюсь в Париж.

– Мы не будем предпринимать ничего, пока не услышим от Тебя новостей, – Филипп подошёл и от всей души пожал руку Таньги, – тебе придётся нелегко. Береги себя, друг мой!

Де Крусто тоже подошёл к Таньги и пожал ему руку, а затем они оба покинули жилище лекаря. Проследив за уходом друзей, Таньги повернулся к лекарю и, улыбаясь, попросил:

– Мэтр, нарисуйте-ка мне, где находится это место и как попасть на это собрание?

Меньше чем через час Таньги выехал из Осера и, пришпорив лошадь, поскакал по направлению в Париж. В кармане у него лежали две бумаги. Первая была подписана королевой и служила пропуском для въезда и выезда из Парижа и которая, как он надеялся, всё ещё имела силу. На второй были указаны могила на кладбище «Невинно убиенных младенцев» и подробный план подземелья с указанием мест, где были секретные механизмы. Если прибавить к этому увесистый мешочек золотых монет, который Таньги получил перед дорогой и шпагу, которая висела у него на поясе, – это было всё, что имел Таньги перед тем, как бросить вызов ордену, чьё могущество не раз заставляло клониться головы сильных мира сего. Или Таньги действительно был безумен, или мы не учли ещё одного весьма важного обстоятельства – ума, который часто решает вопросы, недоступные силе и прочим методам воздействия.

Уже на следующее утро Таньги без помех добрался до Парижа. Одинокий всадник мало у кого вызывал подозрения. Опасения Таньги также оказались напрасными. Стража, увидев бумагу, беспрепятственно пропустила в город. Таньги стал действовать незамедлительно, как только оказался на улицах Парижа. Перво-наперво, он отправился на кладбище «Невинно убиенных младенцев». В течение двух часов Таньги ходил среди могил, пока не нашёл ту, что описал ему лекарь. Увидев надпись, Таньги поразился, как до сих пор никому не пришло в голову прочитать её наоборот. Вероятно, никто не обращал внимания на безымянную могилу, которых здесь было предостаточно. С кладбища Таньги отправился на улицу Бобов, где собирался навестить почтенного мэтра Крюшо, хозяина харчевни. Таньги преследовал две цели. Первая состояла в том, что он нуждался в содействии почтенного мэтра, а вторая заключалась в животе, который призывал к немедленным действиям. Справедливо рассудив, что голод не лучший способ достижения цели, Таньги меньше чем через четверть часа привязал коня у харчевни, что, по счастью, находилась недалеко от кладбища. Таньги сразу бросилась в глаза новая лестница. По всей видимости, почтенный мэтр всё же сумел достроить её. Едва Таньги это подумал, как увидел самого мэтра Крюшо, который, улыбаясь, подходил к подножию лестницы. Радушно приветствовав гостя, мэтр Крюшо самолично усадил его за один из столиков в углу, который выглядел несколько богаче, чем все остальные. Этим жестом мэтр Крюшо подчёркивал, насколько желателен для него приход Таньги.

Таньги нарочито медленным движением извлёк из кармана тугой кошелёк с деньгами. Так же медленно развязал тугой кошелёк и, вытащив одну золотую монету, положил её на стол перед мэтром Крюшо. Таньги видел, с какой жадностью смотрел на монету почтенный мэтр, и незаметно для него улыбнулся.

– А вы, сударь, похоже разбогатели, – мэтр Крюшо без зазрения совести сунул монету в карман и посмотрел на Таньги с самым довольным видом.

– Тсс, – Таньги приложил палец к губам, и, опасливо озираясь по сторонам, – говорите тише, мэтр, иначе нас могут подслушать.

В харчевне находилось не более десяти посетителей, которые врят ли могли представлять опасность.

– Я ничего такого не говорил, клянусь вам, сударь, – начал было оправдываться мэтр Крюшо, но Таньги перебил его с таинственным видом:

– Вы едва не выдали меня, мэтр!

– Правда?

– Разве я когда-нибудь лгал вам?

– Очень часто, сударь, если позволено будет сказать, – я могу напомнить случай, – но Таньги снова перебил мэтра Крюшо:

– О, это были всего лишь мелочи, сударь. Сейчас же речь идёт об очень серьёзных вещах. Речь идёт о церкви, – последнее слово Таньги произнёс шёпотом.

– О церкви? – мэтр Крюшо смотрел на Таньги с выпученными от изумления глазами, – каким образом мои слова о том, что вы разбогатели, могут быть связаны с церковью?

– Тише, – Таньги совсем перешёл на шёпот, показывая мэтру Крюшо, чтобы тот садился напротив него, что тот и сделал, выдавая при этом весьма заметное волнение.

– Видите ли, дорогой мэтр, – шёпотом продолжил Таньги, и при этом у него был такой вид, что он, по меньшей мере, собирается свергнуть королеву, – эти деньги мне вручил некий епископ, не буду называть его имени, но скажу, что он был послан самим папой.

Имя папы подействовало на мэтра Крюшо, как и рассчитывал Таньги. Мэтр несколько раз перекрестился, а затем вновь обратился в слух, при этом с глубоким уважением взирая на Таньги.

– Вам интересно, за что мне дали эти деньги?

– Очень, – вырвалось у мэтра Крюшо.

– Я скажу, но вы должны знать, что это тайна, – предупредил Таньги.

Всем своим видом мэтр Крюшо показал, что будет нем как рыба.

– Я выловил одного из слуг дьявола! – коротко сообщил Таньги, к удивлению которого лицо мэтра Крюшо неожиданно нахмурилось.

– Так это вы выдали беднягу Гоше Буаленвилю?

– Гоше? – недоумённо переспросил Таньги, который и понятия не имел, о чём идёт речь, – какой Гоше? И кто такой этот Буаленвиль?

– Тише, сударь, – на этот раз мэтр Крюшо опасливо осмотрелся по сторонам, – Буаленвиль – глава Парижской инквизиции. Он арестовал беднягу Гоше из-за того, что тот осмелился утверждать, будто дьявола, прости меня, господи, – не существует! Буаленвиль говорит, что этими словами Гоше пытается скрыть истинное лицо зла, значит, он является его пособником!

«Вот удача, – в душе обрадовался Таньги, услышав слова мэтра Крюшо, – да этот Буаленвиль как раз тот человек, который мне нужен. Я не ошибся, придя сюда». Но вслух он сказал другое:

– Я имею в виду настоящего пособника дьявола, с отвратительным лицом и крыльями за спиной!

– Вы снова шутите? – мэтр Крюшо с недоверием смотрел на Таньги, но при этом непрестанно крестился.

– И не думаю, – со всей серьёзностью, на которую был способен, ответил Таньги, – я видел его своими глазами. Больше того, мэтр, я собираюсь убить его во имя всемогущего бога и святой церкви, – на этот раз Таньги сказал почти чистую правду и оттого почти не чувствовал угрызений совести.

Мэтру Крюшо понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя от слов Таньги. Когда он немного пришёл в себя, то с невольным восхищением посмотрел на Таньги.

– А вы настоящий смельчак, сударь! Бороться против нечисти, – мэтра Крюшо всего передёрнуло. Преодолев собственный ужас, Крюшо продолжал едва слышным голосом:

– Признаться откровенно, сударь, вы не первый, кто рассказывает мне это!

– Вот как! – Таньги явно не ожидал подобных слов и не смог скрыть удивления.

– В Париже идёт молва, что по городу летают отвратительные чудища с длинными крыльями. Они крадут младенцев и пьют их кровь. Я думаю, что это чистая правда, сударь. Не далее как вчера здесь сидел несчастный отец, который рассказывал, что у него украли трёхлетнего сына прямо из дома. Двери дома были затворены, так что они могли проникнуть только через окно.

Я знаком с людьми, у которых произошли точь-в-точь такие же несчастья. Господь, видно, отвернулся от нас, если позволяет этим нечистям безнаказанно творить зло.