Юля мысленно налепила красный крест на ворчливое облачко и, как бы закончив с ним на том, перешла в переписку с подругой.

Сашка уже прислала ей сообщение от Никита Понявина:

«Привет! Видел тебя в институте, хотел написать, но не мог найти. Ты здорово помогла».

В сообщении от Понявина Сашке чувствовалась игра. Юля поняла, что с этим будет интересно, и позавидовала подруге.

«Позвал меня гулять», – щёлкнуло новое сообщение, и Юля позавидовала ещё сильнее.

Несмотря на статус «почти замужней», Юля втайне от Андрея всё же похаживала на свидания, но без поцелуев и продолжения. Не потому, что парни не хотели, а потому, что Юле это было не нужно. Их комплиментами и ухаживания она, точно веником, смахивала паутину со своей унылой личной жизни, и на миг снова ощущала себя, как Сашка, свободной девушкой, в жизни которой ещё было место сюрпризам.

Не могла она знать тогда, что сюрпризов будет много. Не могла знать и того, что ещё будет умолять об островке стабильности и покоя, когда сюрпризы начнут один за другим давать ей увесистые пощёчины.

«Нам с тобой надо книгу писать “Тысяча и одно свидание”, – написала она Сашке.

«Почему книгу? Учебник!».

И только теперь Юля вспомнила про чай. Он уже, должно быть, остыл, и она поспешила открыть во «ВКонтакте» группу «Отчаянные домохозяйки». Нашла серию, на которой остановилась, открыла видео на весь экран и повернула монитор к дивану.

Разложив диван на две половинки, она подоткнула под спину подушку и налила себе чая, подумала с удовольствием, что наконец-то мама перевела сервиз, подаренный клиентом, из категории памятника в категорию на каждый день. Теперь можно почувствовать себя в роли Бри Ван де Камп

Юля развернула конфету, кинула блескучую обёртку на поднос. Шоколад таял и оставлял следы на пальцах. Юля облизнула их. Пока возилась с чаем и конфетой, выяснилось, что Габи завела роман с садовником и изменяет мужу.

«И зачем ей этот подросток, когда рядом Карлос?», – вспомнила Юля мексиканца с сексуальной бородкой и порадовалась: потому что так даже интереснее.

Но тут её сбили очередные сообщения из «ВКонтакте», они стали наслаиваться одно над другим, подобно кирпичной кладке, в правом углу экрана. Юля сощурилась и увидела, что в каждом таком кирпичике витает это противное мультяшное облачко. Теперь ничего не увижу из-за его сообщений. Разозлилась, но подниматься, для того чтобы убрать уведомления, она не хотела. И через минуту, к счастью, стена из сообщений исчезла сама, а Юля решила распаковать ещё одну конфету.

Досмотрев серию, она на коленках доползла до стола, с дивана дотянулась до мышки и включила следующую. Так прошло несколько часов, после чего Юля вернулась во «ВКонтакте». От Сашки там уже висели четыре сообщения. Юля нажала на переписку и с удивлением обнаружила знакомое имя.

«Михаил Ревенко – это кто? Он добавился ко мне».

Сашка переслала ей всю переписку:

«Можно познакомиться?»

«Знакомься».

«Чем занимаешься?»

«Музыку слушаю. Собираюсь уходить уже. А ты чего решил добавиться?»

«Понравилась».

«Понятно. А где ты меня нашёл?»

«У Юли в друзьях. Юлю Метельскую знаешь?»

Лавина злости сошла в Юлиной груди. От этого крушения маслянисто-серым облаком пыли к горлу поднялось: пшёл в бан!

Не ответив Сашке, Юля перескочила в диалог с Мишей. Кликнула на три точки возле аватарки и выбрала «Заблокировать». Видимо, тебе плевать, с кем общаться. Любая сойдет. Я – не любая.

Забанив облачко, Юля вернулась в разговор с Сашкой. Та уже накидала сообщений:

«У тебя на него планы? Я с ним переписывалась. Ты не обиделась там?»

«Да этот сегодня добавился. Из института нашего. Сказал, я понравилась. Но судя по всему, он ещё не определился», – ответила Юля и дописала: – «Я не обиделась, ты что».

***

В пятницу Юля проснулась без будильника. В институт ко второй. Просто лежала и смотрела на бледно-серый прямоугольник окна. Она уже почти забыла про вчерашнего знакомого. Нашарила в кровати телефон: полдесятого. Поесть не успею, только накраситься. Поем в институте. И начала набирать сообщение Сашке:

«Привет! Не хочешь прогулять Сененкова? Я бы в столовке потусовалась».

Ответа дожидаться не стала (Сашка едва ли откажется от возможности прогулять пару). Минут через пять поднялась, растрепавшееся каре после ночи было похоже на расклёшенную юбку. На щеках, как на запотевшем окне, проступил румянец. Юля села и ощутила прохладу паркета под стопами, тот издал лёгкий треск, когда на него наступила.

Выйдя из комнаты в трусах-стрингах и футболке, едва прикрывающей попу, она обнаружила, что в зале горит свет. Родители должны были уже уйти. Забыли выключить, что ли? У мамы всегда всё чётко, как в армии. Она не оставила бы свет включённым. Должно быть, Игорь. А может, он вообще ещё дома? Юля подошла к деревянной двери в зал и сквозь жёлтые вставки из мутного стекла увидела фигуру в кресле.

Юля в ужасе распахнула дверь и замерла: там, в кресле, в тонкой стёганой куртке, с розой в руке сидел Миша Ревенко.

Миша смотрел на неё испуганно. Юля заметила, как дрожат его руки, и стебель розы блестел под пальцами.

– Привет! – его по-лягушачьи длинные губы изогнулись в виноватой улыбке.

– Ты Миша? – произнесла Юля, вцепившись в дверную ручку.

Миша, сглотнув, кивнул. Выровнялся, как первоклассник. Получается, он ждал её больше часа здесь.

– Как ты здесь оказался?

– Твоя мама меня впустила. Они с твоим отцом как раз на работу выходили. Мама твоя посмеялась, когда я ей всё объяснил, и предложила подождать тебя.

– Это не мой отец, – отрезала Юля, развернулась и пошла в ванную.

Впустить в дом… Оставить рядом со спящей дочерью… И всё это время он сидел возле шкатулки с мамиными украшениями!

Миша робко двинулся следом за ней. Он был всё ещё в куртке и нёс розу в застывшей руке перед собой.

– А адрес ты откуда узнал? – спросила Юля, не оборачиваясь.

– Подруга твоя сказала.

– Ох, это ещё лучше, – вздохнула Юля. – С ума, что ли, все посходили? Я тут одна, сплю, а ты, может, вообще маньяк какой-то!

– Не маньяк. Я Сашу очень просил, – ответил Миша с улыбкой и с каким-то нежным удивлением, словно он таких, как она никогда не видел, а может, всему виной была слишком короткая её футболка. – Ты меня вчера не так поняла. Я хотел объясниться.

Юля ничего не ответила ему, начала умываться.

– Могу куртку снять? – спросил Миша.

– Снимай, – ответила сквозь журчание воды. – Но ненадолго. Я в институт уже ухожу.

– И мне тоже ко второй.

Он положил замученную уже розу на тумбу и подошёл к ванной, прислонился к стене и смотрел теперь, как она мажется кремом.

Юля повернула на него лицо, всё в жирных разводах, окинула взглядом. Рубашка какая-то стариковская, джинсы классические. Одевается как мой папа. Затем придвинулась к зеркалу и, рассматривая то нос, то щёки, продолжила массировать кремом лицо. Делала она всё это с каким-то вызовом, мол, раз пришёл, то любуйся.

– Чай уже не попьем. Времени мало, – Юля вытерла руки о полотенце и, проскользнув под рукой Миши, направилась в комнату к шкафу. – Подожди, я пойду оденусь.

Миша был каким-то липким, что-то вроде козявки, никак не слезающей с пальца, сколько ни тряси. А его манера удивленно улыбаться на каждую её фразу просто раздражала. Прикрыв за собой дверь в комнату, она выдохнула и начала одеваться.

По пути к остановке шли молча. Юля думала только о том, как бы побыстрее добраться до института. Переживала, что там их могут увидеть вместе. Особенно Андрей, который учился на четвёртом курсе энергообеспечения и которому по расписанию сегодня было к первой. Он уже точно приехал. Да и Сашка, как увидит, засмеёт её нового ухажера в остроносых туфлях.