Пробираясь сквозь пустые, тёмные коридоры, мы только то и делали, что бесшумно наступали друг другу на пятки. На кухне горела одинокая газовая лампа, освещая лица женщин рассеянным тёплым светом. Одна мыла посуду, вторая складывала чистые тарелки в несколько аккуратных стопок, третья крутилась неподалёку, собирала крошки со стола и складывала объедки в мешок, который позже выбросят.

– Отлично, – процедила Иден. – Дальше что?

– Ждём, – пожал плечами Теренс.

– Время идёт, нельзя долго здесь топтаться.

– Ничего, Томасу лишь в удовольствие.

Мы ухмыльнулись, сдерживая смех. Устроившись между двух колонн, стали выжидать удачного момента, который наступил буквально через несколько минут. Служанки всей компанией отправились на склад, чтобы проверить наличие всех необходимых продуктов на завтрашний день. Тогда, подобрав шуршащие подолы юбок, мы поспешили выскользнуть на улицу.

8

Холодный дождь хлестнул меня по щекам. Я, склонив голову, перебирала ногами по невидимым следам своих друзей, которые мчались где-то впереди, скрытые ночным полумраком и хлюпаньем воды. Чем ближе мы подходили к третьему корпусу, тем чётче были видны светлые волосы Джереми, спадающие на лоб растрёпанной чёлкой. Он курил сигарету.

– Он её раздевать начал, вы как раз вовремя, – вполголоса произнёс он.

– Какой ужас! Надеюсь, я не увижу её без одежды…

Расправив плечи, я сжала челюсти и вошла внутрь холодного корпуса, наполненного тишиной. Мои друзья шагали следом, пропустив Джереми вперёд, поскольку только ему Томас накануне показал вход в лабораторию. Его влажные ботинки шлёпали по мраморному полу, на что Теренс реагировал мимолётным закатыванием глаз. Несмотря на все наши меры предосторожности, Креста вырядился празднично – он был, чёрт возьми, в белом.

Ступив на лестницу, я зажгла керосиновую лампу и стала плавно спускаться под третий корпус. Смесь волнения и страха встала в желудке комом, который подкатывал к горлу в виде рвотных позывов. С каждым последующим шагом я всё сильнее испытывала обонятельные галлюцинации вроде витающего в сыром воздухе запаха запёкшейся крови.

Сойдя с последней ступеньки, я шумно втянула ноздрями воздух. В нескольких метрах от нас сквозь круглое окно в двери пробивался слабый тёплый свет, исходящий от ранее зажжённой лампы. Чуть поодаль стояла Мэгги с небольшим саквояжем в руках.

– Ну что, господа и дамы, – громко произнёс Джереми, – начнём?

Дверь отворилась. У порога – мужская жилетка, скомканная и едва испачканная пылью, в отличии от обожаемого Томасом пиджака, который он повесил на дверцу шкафчика вместе с накидкой своей подруги. Сама Дакота, сидевшая на хирургическом столе, тяжело дышала и с нервной торопливостью поправляла волосы. И хоть её многослойная юбка была поднята, а пуговицы на блузке расстёгнуты, Томас явно ещё ничего не успел. Он сделал несколько шагов назад, благодарно кивнув Теренсу, который бросил ему пиджак. Дакота спрыгнула со стола, дрожащими пальцами расправляя складки на одежде.

– Что вы здесь делаете?

– Значит, слушайте, что сейчас будет происходить. – Джереми щёлкнул пальцами, после чего Мэгги, открыв саквояж, выудила из него небольшое «чёрное колесо», внутри окаймлённое полосами двух цветов: красными и зелёными. – Сейчас мы с вами сыграем в одну игру.

Дакота прищурила глаза, отгораживаясь от нас скрещёнными на груди руками.

– Что за наглость? Я не буду с вами ни во что играть.

– Боюсь, у вас нет выбора, миледи, – проговорил Теренс. – Так уж вышло, что отказаться вы не вправе, ведь нам известны ваши «семейные секреты».

Дакота сморщила нос. Её серые глаза блестели в тусклом свете газовой лампы. Она не двигалась – смотрела прямо перед собой, наверняка надеясь, что мы замолчим. Признаться, на минуту мне стало её искренне жаль.

– Мы можем рассказать вашей крёстной, насколько крепка любовь между вами, леди Крессит, и её мужем…

– Заткнитесь! – вдруг сорвалось с её губ. – Вы ничего не знаете, абсолютно ничего! Легко стоять здесь и осуждать других, когда жизнь вам всё без усилий преподнесла, не так ли?

– Правда, – не стал спорить Джереми. – Что ни на есть самая истинная правда. Слушайте меня внимательно: мы сыграем в «Русскую рулетку», только немного изменим правила. На рулетке, как вы можете отметить, – два цвета: зелёный и красный. Оба цвета обозначают выбор: если игровая кость остановится на зелёном – мы отпустим вас; вернётесь в свою комнату, отоспитесь перед завтрашними занятиями и забудете всё это, как страшный сон.

– А если остановится на красном?

Джереми оглянулся через плечо, после без дальнейших промедлений ответил:

– Значит, фортуна не на вашей стороне, и вам придётся умереть.

– Вы сумасшедшие! Я обо всём доложу директору; вас вышвырнут отсюда в ту же минуту!

– Сначала надо бы добраться до директора, мисс Крессит, – усмехнулась Иден. – Вы не уйдёте отсюда, пока мы не сыграем.

– Я не буду в это играть!

– Тогда нам останется лишь опубликовать вашу тайну в «Городском Лондонском Вестнике», – вдруг заговорил Томас. – Поверьте мне, леди Крессит, у вас нет выбора. Не пытайтесь сопротивляться.

– Томас, извольте объяснить, я не понимаю! Что здесь происходит? – снова и снова повторяла она. – За что вы так со мной?

– Пожалуй, приступим, – сказал Джереми.

– Чего вы хотите? Денег?

Джереми поморщился, засовывая руки в перчатках в карманы белого пальто.

– Дакота, взгляните на меня: неужели я похож на нуждающегося?

– Тогда что вам надо?

– Чтобы вы сыграли с нами в игру. Всё просто!

– Томас, вы для этого меня сюда привели? – повернулась она к нему. – Чтобы убить?

– Хотите, чтобы я солгал?

Несмотря на ледяную вежливость в его голосе, Томас закатал рукава чёрной рубашки и подвесил керосиновую лампу над хирургическим столом. Дакота спрятала лицо в ладонях, едва слышно всхлипывая.

– Правда в том, что я не желаю вашей смерти, – продолжил Томас, посматривая на неё, – но живой отсюда вы выйдете только в том случае, если вам повезёт в игре. Попытаетесь кричать – мне придётся лишить вас языка.

– Томас, как же так? – взмолилась Крессит, устало массируя пальцами виски.

– Мы все за что-то боремся, Дакота, – мягко произнёс Теренс, склонив голову к плечу. – В данном случае мы боремся за сохранение собственных тайн. Правда, ничего личного.

Я пристально наблюдала за бесстрастными лицами своих друзей, всматриваясь в холод, который сопровождал каждое слово, покидавшее их губы. Теренс, скрестив ноги и руки, прислонился спиной к покрытым пылью шкафчикам, не отводя взгляда от рулетки. Он, самый чувствительный из нас, смешивал в своём голосе необузданную мягкость и беспредельную строгость, словно ругал собственного ребёнка за незначительный проступок.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.