– Ни за что, – крикнул Теренс, поднимаясь с каменной скамьи. – Это безумие.

– Здешняя аристократия полна тайн, мистер Картер, и сейчас я поведаю вам одну из них. Вильям Крессит – владелец самых крупных «ночных» заведений, где грязные женщины торгуют своим телом. Но это не великая тайна. Вечно окружённый женским вниманием, он возжелал «коснуться» собственной дочери, которая по крови дочерью-то ему и не является.

У меня за рёбрами гулко стучало сердце. Я взволнованно расчёсывала ногтями ладони, зажмурившись на мгновение, дабы отогнать от себя визуализацию этих кошмарных, сказанных анонимом слов.

– Дакота – крёстная дочь миссис Крессит. Её родители погибли в 1964 году, и с тех пор эта маленькая мерзавка живёт под крылом Вильяма Крессита, который, думаю, даже не предполагал, какой красотой она располагает, ибо каждый раз входит в неё с особым наслаждением.

От грубости его слов я невольно поёжилась, чувствуя, как руки стремительно покрываются гусиной кожей. Джереми отделился от колонны и, скрестив руки на груди, шагнул к невысоким перилам.

– Это омерзительно, но не стоит её жизни. Публичного позора достаточно, чтобы удовлетворить твою жажду мести. – Он поморщился. – Почему Дакота? Уверен, Академия Святого Марка полна грешников.

– Это не имеет значения. Сегодня – мисс Крессит, а завтра – кто знает? Возможно, я доберусь и до ваших скелетов в шкафу, мистер Креста. Единственный наследник, обожаемый отцом и матерью, в отличие от сестры, которая обязана держать вас под руку и которой суждено вечно жить в тени вашего будущего.

– Чушь, – отрезал Джереми. – Гретта прошла практику под руководством лучшего судмедэксперта во всей Англии. Благодаря своей силе воли блестяще прошла практику в Молдавии, а ты называешь её тенью моего будущего? – Джереми сдержанно засмеялся.

– И какое же будущее ждало её за стенами Академии? – парировал Добродетель. – Ответьте самому себе, Джереми, кто она теперь. Незамужняя дева, которой за двадцать. Она греет ваше место в Общине, пока её место в медицине улетучивается. Так будет и с вами, мои милые. Вы значимы лишь при Святом Марке. Выйдете отсюда – его дух покинет вас, и вы испаритесь. Никто о вас не вспомнит.

– Никто, кроме тебя.

– Совершенно, верно, мисс Чепмен! – возрадовался Добродетель. – Мне нужно, чтобы в течение двадцати четырёх часов мисс Крессит понесла своё наказание.

– И как ты себе это представляешь? – поинтересовалась я, невольно отойдя от Джереми на несколько шагов. – Будем браться за живое вскрытие? Или пулю в лоб пустим?

– Даю волю вашей фантазии, моя маленькая птичка. – Я поморщилась. В желудке завязался ком. – Не беспокойтесь о морали. Напомните себе, кто вы и кем являетесь сегодня. Я знаю, что вы любительница испачкать руки, так испачкайте их единожды и для меня. Желаю удачи!

Вдруг стало тихо, но лишь снаружи. Внутри – шумно билось сердце и дрожали лёгкие. Я напугана, но чем? Мне ведь в самом деле не впервой обрывать чью-то жизнь. Неужели я столь эгоистична и моя дрожь – это лишь тревога за собственные тайны?

– Что он имел в виду, когда сказал, что некоторым из нас не впервой совершать подобное? – вдруг спросил Теренс.

– Глупости, – отрезала Мэгги. – Он манипулирует. В жизни не поверю, что кто-то из вас – убийца.

Взгляд Томаса пробирал меня до костей: прищуренный, внимательный, изучающий, словно я – это новая формула в его химических фокусах. Я расправила плечи, потирая покрасневшие ладони и задыхаясь от нарастающей внутри меня тревожности.

Почему он так смотрит?

Ненавижу, когда он так смотрит.

Возможно, он знает?

Или догадывается?

Он ведь влюблён в меня, верно?

Он не сможет меня шантажировать!

– Я не смогу, – вполголоса произнёс Теренс. – Меня от слова «морг» лихорадит, что уж говорить об убийстве…

– Тогда, может, поделишься, что у него есть на тебя? – поинтересовался Джереми. – Ты уж больно спокоен, Теренс, значит, и терять тебе нечего?

– Если я не согласен убивать девушку, это не делает меня спокойным, идиот! – фыркнул тот ему в лицо. – Мы все в одном дерьме.

По черепицам барабанила осенняя морось. Придерживая юбку, я вышла из павильона и пошла за Иден по мокрой траве по направлению к женским спальням. Дополнительная охрана рассеялась по территории, поэтому до корпуса добраться удалось без лишних нервов. Признаться, мне стало легче, как только я шагнула за порог протопленной комнаты. Томас не стрелял в меня своим хмурым взглядом, и больше я не слышала грозный спор парней. Я заперта в своей обители. Моя комната и я, окруженная маслами Иден и терпким ароматом чего-то неясного. Я с облегчением забралась под простыни и, коснувшись подушки покрасневшей после улицы щекой, уснула, откладывая всё сумасшествие на завтра.

6

Густой туман обволакивал горы. Я сидела у окна, гоняла вилкой завтрак по тарелке, попивая тыквенный сок. Директор, сдержанно кивнув и пожелав всем доброго утра, сел за стол и принялся за трапезу. Синяки под его глазами, словно радары, кричали о том, что со сном у него явно происходит что-то неладное. Община знает об убийце в этих стенах. Может, от этого он так тревожится?

Мои друзья были крайне молчаливы этим утром. Думаю, каждый из нас в здравом уме проходил своё испытание страхом и готовился к неизбежному, ведь деваться нам было некуда: одно убийство против Страшного Суда. Никто не поступил бы иначе.

– Никакой справедливости в этом мире, – процедил Теренс.

– Нужно составить подробный план, – едва слышно проронила Мэгги.

– Не здесь же! – прошипела Иден, оглядываясь. – После завтрака обсудим.

После завтрака мы разместились в вестибюле у камина, где по счастливой случайности никого не оказалось. Время на исходе: студенты мчатся в класс, пока у нас свободное утро ровно до полудня. Я опустилась в кресло, разглаживая складки на тёмно-синей юбке с замысловатыми узорами в виде геометрических фигур. Длина моих волос не позволяла настолько роскошные причёски, какие любит Иден, но низкий хвост я полюбила.

– Итак…

– Сделаем всё тихо, – вполголоса, но со всей серьёзностью произнёс Томас. – Сработаем быстро, аккуратно, без излишней креативности. У нас есть два будущих судмедэксперта – это не что иное, как преимущество.

Иден ухмыльнулась и самовлюблённо вскинула подбородок; она была явно польщена уточнением Томаса.

– Хочешь сбросить это на хрупкие девичьи плечи?

– Вовсе нет, – не согласился он. – Вы со смертью идёте в ногу и предположительно знаете, как нам всё сделать хорошо и быстро.

– Может быть… – Я невинно пожала плечами (обманщица). – Будем действовать методом отравления?

Убийство. Одно лишь слово из восьми букв, которое включает в себя сотни, а то и тысячи изощрённых пыток. Мы могли бы проломить ей череп чем-то тяжелым, но тогда как избавиться от отпечатков? Я могла бы, не дрогнув, снять с неё лезвием кожу, но так ведь хорошие девочки не делают. Так нельзя.

– Отравление, – будто смакуя, повторила Иден.

– Святые угодники, это так безумно звучит! – простонал Теренс.

– Каким образом? – Пропуская белоснежные волосы сквозь пальцы, Джереми нахмурил брови. – Мы ведь не можем отравить всю еду на столе…

– Продолжим после занятий, уже почти одиннадцать. Мне нужно сдать статью к следующей печати «Городского Лондонского Вестника». – перебила Мэгги.

***

Полдень. Двухчасовая пара у Эдмунда Руссу. В седьмом корпусе, как обычно, пахло карболовой кислотой. Сняв меховую накидку и передав её в руки служанки, я завязала фартук и направилась в анатомический театр. Иден заняла место рядом с приоткрытым окном, морщась от «остроты» смешанных запахов.

Профессор вошёл шумно, захлопнул за собой двустворчатые двери и порывисто бросил на стол стопку пожелтевших листов. Его синие глаза уставились на нас с немым вопросом, и пока я собирались с мыслями для отчёта о прошлом вскрытии, он громко втянул ноздрями воздух и, уперевшись руками в стол, произнёс: