Четвёртый уровень способности F-ранга? По завершению прошлого задания Вадик должен был развить её лишь до первого. Ещё три уровня должны стоить лишние сто двадцать ОС, весьма немало. И с такой дополнительной тратой Вадик умудрился перегнать меня по уровню, хоть до этого я был немного впереди, а последние сутки без дела не сидел.

— Расскажешь, откуда у тебя красный статус и восьмой уровень? — сказал я. — С кем ты сражался?

— С Честными людьми, — процедил Вадик сквозь зубы и поморщился. — Система закинула меня на их территорию. Я часами напролёт бился то с ними, то с големами.

— Сколько у тебя ещё будет висеть красный статус?

— Двадцать восемь часов…

— Терпимо. Ты убил двоих, верно?

— Четверых. У двоих из Честных был красный статус.

Четверых… Вадик так трясся, когда чуть не убил преследовавшего нас гоплита, но сумел в одиночку прикончить четверых убийц? Надеюсь, осознание того, насколько чёрствыми являются члены этого клана, поможет преодолеть брату его сомнения и чувство вины.

— Так, хорошо, с этим разобрались, — произнёс я и нахмурил брови. — А теперь не расскажешь мне, какого чёрта ты перенёсся сюда? Почему не использовал маяк Тота, как я тебе говорил? Да, чёрт возьми, даже телепортироваться к маяку Ареса было бы лучшим решением, чем уповать на удачу! Зачем ты это сделал?

— Я… Я… — Вадик пытался дать ответ, но едва не начал задыхаться от волнения.

— Да говори уже! Мне-то ты можешь всё рассказать!

— Я кое-что натворил на Земле. Кое-что ужасное.

— Что? — в нетерпении произнёс я. — Что ты сделал?

— Я… Я не…

— Расскажи по порядку.

— Хорошо, — Вадик зажмурился и кивнул, а затем-наконец-таки посмотрел мне в глаза. — Вечером незадолго до начала нового задания я зашёл в аптеку и обзавёлся медикаментами, как ты и просил. После этого я решил зайти к отцу… Я хотел поговорить с ним на счёт тебя, твоей ситуации, а также на счёт того, как я погряз в долги, чтобы тебе… — Вадик осёкся. — Чтобы купить артефакты Системы. Я наделся, что отец выслушает и попытается хоть как-то нам помочь.

— И как прошёл разговор?

— По началу отец упорно мне не верил, несмотря на все мои шрамы и моё внешнее преображение. Тогда я показал ему артефакты Системы, бездонную сумку, оружие и трюк с оружейными картами… Когда отец удостоверился, что я ничего не выдумываю, он сказал, что не может помочь. Но затем он добавил, что всё то «добро», которое я принёс из другого мира, можно выгодно продать, а за вырученные деньги можно закрыть не только мои долги, но и его. Вот в этом-то он был готов помогать.

— Надеюсь, ты ему ничего не отдал? — встревоженно спросил я. — Всё это «добро» жизненно необходимо для твоего же выживания.

— Я ему так и сказал. Тогда отец разозлился. Кажется, он был немного подвыпившим, но его слова всё равно… — голос Вадика становился с каждым словом всё тише и тише. — Он… Он назвал меня эгоистом. Сказал, что я ничем не отплатил ему за проявленную доброту, за воспитание, за… Да за всё, что я делал с момента своего первого в жизни вздоха. А потом он сказал, что это я убил маму… Что, только родившись, я совершил убийство…

Глаза брата остекленели, будто его разум только что перенёсся куда-то ещё.

— И что ты сделал тогда? — осторожно спросил я.

— Я… не сдержался и ударил его. Я ударил его всего один раз, но со всей силы и… Я… Я попросту забыл о том, как сильно меня преобразила Система. От моего удара отец упал… и больше не двигался.

Я протёр переносицу, пытаясь переварить услышанное.

— То есть он?.. — проговорил я, глядя на брата.

— Я не знаю, — ответил Вадик. — Но… я не думаю, что он жив. После того, как это произошло, я какое-то время провёл в оцепенении. А затем началось новое задание, и я… Я попросту испугался встречи с тобой.

Глубоко вздохнув, я закрыл глаза, провёл в размышлениях несколько секунд, пытаясь разобраться в своих эмоциях. К моему удивлению, помимо переживаний за брата я почти ничего не испытывал. Неужели я настолько свыкся со смертью, что?.. Нет. Просто жизнь на Земле начала мне казаться чем-то столь далёким от меня, что я попросту перестал о ней думать.

— Слушай и запоминай, — строго произнёс я, посмотрев брату в глаза. — Вдолби в свою дурную голову следующую информацию. Что бы ни произошло и какие бы ошибки ты не совершил, я всегда буду на твоей стороне. Я не отвернусь от тебя, не оставлю позади и уж точно не прокляну точно также, как ты не сделаешь это со мной. С того момента, как мы оба оказались здесь, у нас больше нет твоих или моих трудностей и проблем. Есть наши трудности, которые мы будем решать вместе.

— Так ты… — Вадик сглотнул слюну. — Ты на меня не злишься?

— С чего ты это взял? Я чертовски на тебя зол. Ты наделал много ошибок и, вероятно, разрушил свою жизнь на Земле, затем чуть не погубил себя здесь, а заодно и меня. То, что ты ударил отца… Это было глупо и попросту бессмысленно. Но мы с тобой всегда были и будем заодно, а он с нами — нет. Я не стану винить тебя за содеянное, но я надеюсь, что ты извлечёшь урок из своих ошибок.

Вадик хотел было что-то ответить, но лишь застыл с раскрытым ртом, а из его глаз ручьём потекли слёзы. Есть что-то странное в том, чтобы видеть столь устрашающего, столь грозного в бою человека таким слабым и беспомощным. Я не стал утешать Вадика. Его слёзы помогут ему усвоить урок.

— Нам не стоит здесь задерживаться, — сказал я брату, поднявшись на ноги. — Тот «кентавр» изрядно нашумел снаружи, а мы тоже успели перейти дорогу Честным людям. Рано или поздно нас начнут искать.

— Я… Я не могу сейчас идти, — пробормотал Вадик себе под нос.

Я протянул брату руку.

— Всё ты можешь. Ты, знаешь ли, очень силён! И сейчас нам всем, включая тебя самого, нужна твоя сила. Так ты идёшь? Или хочешь сидеть здесь и жалеть себя до прихода убийц?

Вадик шмыгнул носом, утёр слёзы, а затем взял мою руку. Не знаю, сколько килограмм он прибавил в весе, но мне потребовалось немалое усилие, чтобы помочь здоровяку подняться. Дрожь в руке моего брата наконец унялась, а на смену страху пришло что-то больше похожее на решимость. Вадик оглядел комнату и посмотрел на Микару так, будто только увидел её.

— Привет, Кира, — обратился к ней брат.

Девушка едва заметно вздрогнула.

— Привет… Вадим, — ответила она. — Я едва тебя узнала.

— Вадим? — переспросил я.

— Мне так больше нравится, чем Вадик, — ответил брат.

— Серьёзно? Почему я узнаю об этом только на девятнадцатый год твоей жизни?

— А ты теперь начнёшь называть меня иначе?

— Нет, — твёрдо ответил я.

Микара сощурила глаза и подозрительно посмотрела в мою сторону.

— Ты не выглядишь удивлённым тому, что мы друг друга знаем, — сказала девушка.

— Да, я уже догадался кто ты, — я пожал плечами. — Кира, значит?

— Можешь и дальше называть меня Микарой…

— В любом случае рад новому знакомству.

Я улыбнулся, а девушка в свойственной ей манере отвела взгляд в сторону. Что ж, после моего разговора с Вадиком Микара вряд ли подумает, что я затаил на неё обиду.

— Так, погоди, как так получилось, что ты путешествуешь с Кирой, но при этом не знаешь точно, кто она? — удивлённо спросил меня Вадик.

— Да знаю я, просто не сразу её признал… — сказал я, но мой ответ явно не удовлетворил моего брата.

— Как? Как можно не запомнить лица девушки, ради которой ты бросился под машину?

— Слушай, таранящая человека машина не способствует улучшению его памяти и других функций мозга, ясно? Я из того дня по помню только дождливую погоду, запах духов, чёрные волосы и свет фар. Хорошо, что я вообще сохранил возможность трезво мыслить и делать правильные выводы посредством дедукции.

— И ты в итоге догадался, кто я, но ничего не сказал? — вкрадчиво спросила у меня Микара.

Так, похоже, сейчас кто-то затаит обиду уже на меня.

— Да, я… Я решил отложить этот разговор на потом.

— На потом, значит, — задумчиво повторила девушка.