1. Вечер. Звонок. Телефон обозначился. Но мужчина ко мне обращается на «ты». Интересно, с чего бы это? После взаимного приветствия берет инициативу в свои руки и говорит:

– Знаешь, я вечером заеду за тобой. Собирай свои вещи и перебираешься с сегодняшнего дня ко мне.

Хватило пары секунд, чтобы сообразить, что я не готова к такому повороту событий, но и оттолкнуть мужчину, который, думаю, долго решался на такой разговор, зная мой характер, нельзя: отвергнутый мужчина на всю жизнь запомнит эту ситуацию, ситуацию отказа. И я проговорила:

– Знаешь, если бы ты знал, сколько у меня вещей, то никогда не сделал бы такое предложение.

Я дала понять, что оценила его шутку. Это позволило нам, столкнувшись через пару лет, с радостью отнестись к встрече, немного поболтать. Чувства неловкости не было.

2. Вечер. Звонок. Мужской голос не опознается. Я в этом не признаюсь. Молча слушаю. А он, голос этот, говорит:

– Я подъехал. Решите, куда поедем, к вам или ко мне.

Говорит так, как будто поездка давно запланирована, осталось выбрать, куда именно ехать. Я еще не попадала в такую ситуацию и не понимаю, что происходит. Но мужчина называет меня по имени-отчеству, значит из хороших знакомых.

Что в каждом человеке заложено априори? Правильно, авантюризм. Мы можем безрассудно броситься в приключение, чтобы скрасить будни, встряхнуться. Я всю жизнь считала, что я исключение из правила: семьдесят семь раз отмеряю, прежде чем принять решение. О том, что я такая, я помнила, но проигнорировала внутренний голос, который прошептал:

– А тебе это надо?

Со смехом ответила незнакомцу:

– Лучше ко мне, я на своей территории хоть знаю, что делать. Езжайте за мной.

Внутренний голос молчит, потерял, по всей видимости, дар речи: такого от меня он точно не ожидал.

Вышла из квартиры, спустилась в паркинг. Выехала и, не оглядываясь, поехала за город.

На следующий день я приехала на работу с припухшим лицом. Коллеги поинтересовались, здорова ли, на что я ответила:

– Еще как здорова.

И рассказала про приключение:

– Мы доехали до моего дома. Следом за моей машиной в гараж въехал огромный джип, вышел его хозяин. Внутренний голос шепнул мне:

– Что, влипла?

Я и без него понимала, что не просто влипла, а крепко влипла. Но дороги обратно нет. Пригласила в дом. Повела в столовую поить чаем… Я вообще не пью. А в таких количествах, в частности. Чаем я гостя поила до трех утра. И сама пила. В доме холодильники полны вкусностей. Есть хорошие вина, коньяк. Он не спрашивает. Я не знаю, можно ли предложить. Спасибо тому, кто придумал чай. В три утра поняла, что надо заканчивать это… не знаю, что, но знаю, что сил больше нет. Сказала гостю, что сил пить чай нет и выпроводила из дома.

Времени на то, чтобы заниматься собой в системе, всегда не хватает. Но иногда надо проверить, все ли в порядке с тобой, твоим здоровьем.

Пошла в частный медицинский центр. Прошла тестирование, сдала какие-то анализы. На следующий день забрала результаты. Пока ехала, посмотрела последнюю страничку, увидела диагнозы и диву далась: ни на что не жалуюсь, ничего не болит, работаю по шестнадцать часов, все успеваю, а диагнозов… В общем, тапочки белые надо заказать, завещание срочно написать.

Приехала на работу. Спрашивать, видимо, необходимости не было, все на лице написано. Сотрудница выслушала меня и попросила дать заключение. Она его внимательно изучила, подняла глаза и спрашивает:

– Вы как себя чувствуете?

– До этой бумажки было лучше.

– А вы мужчина или женщина?

Я молча на нее смотрю: что за манера разговора со старшим по возрасту, да еще и по должности?

– А простатит у вас давно?

До меня медленно, но верно начинает доходить, что проблема не во мне, а скорее всего в бумажке, которая у Ларисы в руках. Она продолжает зачитывать, то, что видит:

– Подагра, гипертония…

Когда заключение оказалось в моих руках, я от души повеселилась: оказывается, я мужчина, с конкретной фамилией, именем, отчеством, датой рождения, местом проживания. Но при мне же с компьютера сняли информацию!

Разбираться не стала. Ну, кто еще мог так поднять мое настроение: успела поменять пол, заболеть, стать инвалидом, вылечиться в течение одного дня!

Вы боли боитесь? Нет? Никогда не поверю. Вы просто умеете брать себя в руки. Моя знакомая тоже умеет взять себя за шкирку и, прихватив меня для моральной поддержки, идти в поликлинику к стоматологу.

После уроков бегу к ней, чтобы не опоздать на прием. Берем в регистратуре талон. Ждем минут двадцать. Выходит медсестра, берет талон и приглашает ее в кабинет. Через несколько минут из этого кабинета отправили «посидеть» одного, второго, третьего пациента. Все переглядываемся, боимся даже предположить, почему на четырех врачей там одна пациентка. Время идет. В кабинете гробовая тишина. Время идет. Из кабинета даже признаков жизни не доносится. И вдруг… хохот. Гомерический хохот. Мужские, женские голоса слились воедино. Открывается дверь. Из кабинета выпроваживают (или провожают) мою приятельницу. Она шагает мимо меня и сквозь зубы говорит:

– Пойдем быстрее.

Да, пожалуйста. Сидеть уже надоело. Да еще и гадать, жива ли она. Выходим на улицу. Я ее торможу и спрашиваю:

– Что там произошло? Почему всех выставили?

Она сквозь стиснутые зубы рассказывает:

– Я помню смутно. Села. Открыла по просьбе врача рот. Что-то начали делать. Я поплыла. Чувствую, ставят в руку укол. Снова начинают делать, снова отключаюсь. Снова укол. Когда пришла в себя, врачи почему-то все рядом со мной. Совместными усилиями справились. Сказали, что закончили. Я встала, подошла к двери, пошарила, а ручки нет. Я повернулась к ним и сказала, что у них кто-то из пациентов ручку оторвал. Они на меня смотрят и молчат. А потом хохотать, как ненормальные, начали. Медсестра подходит ко мне, берет мою руку, разворачивает меня, кладет мою руку на дверную ручку. Ручка-то с другой стороны. Я с перепугу забыла, где она должна быть.

Потом, уже у нее дома, мы, вспоминая все рассказанное, нахохотались вдоволь.

Мы с Олей с первого класса вместе учились. И страсть была одна на двоих – чтение. Прихожу к ней домой. Она с ногами забралась в кресло, на коленях книга. Перед ней на табурете тазик с одним помидором. Поговорили о том, о сем. Возвращается с работы Олина мама. С порога спрашивает:

– Ты опять за книгой просидела весь день? Помидоры-то собрала? Сейчас солить будем.

– Собрала, мама. Целый тазик.

– А куда ты их дела? Тазик перед тобой. Где помидоры?

Оля в растерянности посмотрела на тазик, на меня, на маму и тихонько говорит:

– Мам, они тут были. Полный тазик. С горкой.

– Куда они делись?

– Мам, не знаю.

– Кто-нибудь приходил?

– Мама, нет, я одна целый день.

– Дочь, может, ты их съела?

– Мама, человек не может съесть полный тазик помидоров.

– Что я могу тебе сказать. Человек не может, а ты, когда в книгу уходишь, ты точно можешь. Ты тут, тазик тут, помидоров нет! Это не шутка. Это констатация факта.

Подружка пригласила в гости, в частный дом. Между делом полазили по огороду, попили чаю, спросила, где у них место общего пользования. Она указала в сторону заднего двора. Минут через двадцать я направилась в том направлении. Возвращаясь обратно, с удивлением увидела все семейство хозяев. Они стояли возле крыльца во двор и молча наблюдали за мной. Почувствовала холодок напряжения, но не поняла, что я являюсь причиной. Подошла и с улыбкой спросила, куда это они все вместе собрались. Отец Светы спокойно говорит: