– Что еще вы знаете о нас? – спрашивает Харун.

– Вы бессмертны, сильны, быстры, но также уязвимы, – я с вызовом смотрю на него. – Вас можно убить, а еще вы горите на солнце. Интересно, вы спите днем?

Харун смеется. Смех чертит в уголках его глаз дружелюбные полосы, и страх отступает.

– Можно и так сказать. Мы мало спим. А в остальном все верно, принцесса, – он переводит взгляд на Миреза. – Неужели ты совсем ничего своей сестре не рассказывал?

Мирез берет бокал и откидывается на спинку стула.

– Я подумал, что у тебя это получится лучше.

Скорее всего, Мирез не хотел меня пугать.

– Я давно говорил, что пора прекратить считать дам столь хрупкими. Часто женщины гораздо сильнее мужчин, – Харун смотрит на меня, и его лицо вновь становится серьезным. – Не переживайте, вам такой оставаться уже недолго.

Мы шагаем в толпу, и она несет нас вперед, по центральной улице. Сопротивляться этому бурному течению бессмысленно, остается только подчиниться ему и ждать, когда тебя выкинет на берег.

Праздник Земли в этом году отмечают с размахом: поют, пьют, танцуют, играют, торгуют и торгуются, выносят из заведений столы и стулья на свежий воздух, восхваляют богиню Землю, молят ее о богатом урожае, так необходимом Грагосу после десятилетней войны с северянами.

Погода для конца августа стоит прекрасная – сухо, тепло и свежо. Солнце прячется за горизонтом, оставив на небе яркое оранжево-розовое напоминание о себе.

На празднике Земли собрались все слои населения Драмора и окружающих столицу деревень: графы, придворные, слуги, земледельцы, солдаты и их офицеры, мелкие торговцы и богатые купцы, умудрившиеся не растерять, а приумножить состояние за годы войны, королевская стража и даже наемные убийцы.

Потеряться среди такого скопления людей не составляет труда.

Толпа несет нас по дороге, мимо разноцветных прилавков и столов, полных угощений, мимо спорящих мужчин, мимо смеющихся детей, и выносит нас на центральную площадь, где играют музыканты. Девушки в легких платьях кружатся вокруг своих кавалеров. Яркие флажки, украшающие площадь, развеваются на ветру.

Когда мы приближаемся к таверне, я хватаю Миату за руку и вытаскиваю нас из потока. Мы останавливаемся рядом с входом, и я перевожу дух. Миловидное лицо Миаты с розовыми пухлыми губами и большими ясными глазами по-прежнему выражает спокойствие. Я не сомневалась, что она не дрогнет.

Еще несколько месяцев назад Миата служила в одном из домов удовольствий столицы Сарка, откуда ее выкупил Кассиус. Сложно представить, что хуже: работать в публичном доме, где тебе не принадлежит твое тело, или служить гарнизону, в котором тебе не принадлежит твоя душа.

Вспомнив про Кассиуса, я окидываю взглядом толпу и нахожу капитана сидящим на веранде у соседней таверны. Он сидит напротив Хинеша, лицом ко мне. Мы встречаемся глазами, и Кассиус едва заметно кивает, а затем возвращается к своему собеседнику.

– Идем, я ужасно хочу пить, – весело говорю я Миате.

Она кивает, на ее лице, обрамленном светлыми волосами, появляется выражение детской наивности, которое так легко сбивает мужчин с толку. Мне сложно изобразить такое, поэтому я просто стараюсь выглядеть дружелюбной.

Мы шагаем внутрь. Девушки разносят здоровые кружки с медовухой, блюда с мясом и овощами, закуски и свежий хлеб по столам. Гул в заведении стоит такой, что и своих мыслей с трудом слышно. Свободных столов в таверне нет, поэтому мы сразу направляемся к барной стойке, втискиваемся на два свободных стула и заказываем напитки.

Миата начинает болтать, как мы и договаривались. Она рассказывает о том, как подростком она с отцом ловила рыбу, пока тот еще был жив. Я слушаю ее краем уха и киваю, поддерживая иллюзию интересной беседы.

Когда перед нами ставят кружки, Миата ненадолго прекращает свой рассказ, чтобы медленно сделать маленький глоток. Я окидываю помещение скучающим взглядом.

Отовсюду раздаются обрывки разговоров. Мужчины в углу о чем-то спорят. Дамы у входа смеются. В центре зала за столом большая компания мужчин играет в кости. Среди них трое из королевской Гвардии, один богач, на его пальце сияет увесистый перстень с изумрудом, двое купцов и еще двое, род занятий которых не так просто вычислить. На одном – расшитый золотыми нитями наряд, на втором – пыльный дорожный костюм. Мой взгляд ненадолго останавливается на них, а затем я поворачиваю голову к Миате, поднимаю кружку и делаю глоток.

– Погода сегодня просто чудесная, – говорит Миата.

– И правда. Мой брат в таком случае говорит, что и потанцевать на приеме и прокатиться верхом приятно в такой вечер.

Миата вновь подносит кружку к губам и смотрит на стол в центре.

– Соглашусь с его мнением, – она ставит кружку обратно на стойку.

Когда партия заканчивается, мужчина в смокинге поднимает голову и машет кому-то в другом конце зала, а затем попадает в расставленную ловушку в виде больших голубых глаз Миаты. Она несколько секунд смотрит на него, а затем, смущенно улыбаясь, поворачивает ко мне голову.

– Думаю, сегодня мы пойдем домой не одни, – Миата, насколько возможно изящно, отпивает из большой кружки.

Я поднимаю уголки губ, смотрю на свой нетронутый напиток и кончиками пальцев рисую узоры на запотевшем стекле. Миата продолжает свой рассказ про рыбалку.

На половине слова история обрывается, Миата поднимается, я за ней. У двери Миата оборачивается, улыбка озаряет ее лицо, а затем мы выходим в прохладные сумерки. На площади по-прежнему много людей, играет музыка и продолжаются танцы. Я нахожу взглядом Кассиуса на том же месте и киваю ему.

– Жаль, он мне показался привлекательным, – скучающим голосом говорит Миата, наклонившись ко мне.

Мы медленно идем вдоль площади, а затем сворачиваем на дорогу, ведущую к реке. Здесь тише и меньше людей. Миата рассказывает про корабль, на котором ловил рыбу ее отец. Мне интересно, сколько правды в ее словах. Нужно будет спросить ее, когда все закончится.

Чем ближе мы подходим к реке, тем меньше становится людей. Я все еще гадаю, получилось ли, как вдруг Миата останавливается и присаживается, чтобы поправить ленточку на туфле.

Рядом с нами останавливаются двое мужчин: один в дорогом наряде, куртка теперь небрежно наброшена на его крепкие плечи, второй – в дорожном костюме, словно только что приехал или собирается уезжать. Миата поднимается и притворно пугается.

– Простите, не хотели вас напугать, – добродушно говорит богач.

– Не переживайте, – улыбается Миата.

– Вы направляетесь к реке?

– Мы идем к леди Амальфи, сегодня она устраивает танцы, – отвечает она и разглаживает подол платья.

Мужчина в дорожном костюме смотрит на меня, и я отвожу взгляд.

– Какое чудесное совпадение, – произносит богач. – Мы как раз направляемся туда, но путь совсем неблизкий, а поймать повозку сегодня не так легко.

– Тогда вам очень повезло, – я добродушно улыбаюсь. – На следующем перекрестке нас ждет мой брат и карета, мы вас подвезем.

– Благодарю вас, – мужчина указывает рукой, пропуская нас вперед.

Мы идем вдоль домов. Они спрашивают, как нас зовут. Мы называем заранее подготовленные имена, мужчины представляются в ответ, но я тут же изгоняю их слова из мыслей, словно ничего не слышала и считаю свои шаги.

Мы поворачиваем налево. Карета уже дожидается нас. Я встречаюсь взглядом с Хинешем, который сегодня исполняет роль кучера. Со скучающим видом он глядит на лошадей и дорогу.

Мужчина в дорогом костюме, имя которого я изо всех сил стараюсь вытолкнуть из памяти, доверчиво подходит к карете и распахивает дверцу перед Миатой, а затем подает ей руку. Миата одаривает его очаровательной улыбкой, словно его галантность – не просто признак хорошего воспитания.

Я следую за Миатой и сажусь на краю узкой скамьи, поближе к «брату». Кассиус улыбается. Мужчины занимают места напротив нас. Кассиус приветствует их, они благодарят его за оказанную услугу и вновь называют свои имена.