Из комнаты ведут три двери, и Харун останавливается у одной из них.

– К тебе вернулось здоровье, но в твоем теле произошли некоторые… перемены.

Не дожидаясь от меня реакции, он распахивает дверь. Я заглядываю внутрь. За дверью оказывается гардеробная. Окна в ней тоже плотно зашторены. Я не могу отвести от них взгляда, и сердце болезненно сжимается от ужасного осознания. Я больше не увижу солнца, не почувствую теплые лучи на своей коже. Отныне солнце – мой опасный враг. Я отбрасываю эту мысль на потом. Главное, что я жива и здорова.

Я шагаю следом за Харуном в просторное, светлое помещение. В центре комнаты стоит пара кресел. На противоположной стороне от окна – длинный ряд шкафов с полками и вешалками, заполненные платьями, юбками, туфлями и прочими предметами женского гардероба.

– Все твои вещи перенесли, пока ты спала, – говорит Харун.

Он берет меня за руку и ведет к одному из кресел.

– Посмотри, – он останавливается и отходит в сторону.

Я вижу большое зеркало в деревянной раме, а в нем – себя в полный рост. Я по-прежнему худая и бледная, но удивительно лишенная болезненного вида. На лице все так же сильно выражены скулы, но кожа теперь гладкая, а под глазами нет синяков. А затем я вижу глаза, алые, как у Харуна.

– Мои глаза, – я подношу руки к щекам.

– Это временно, – Харун шагает ко мне. – Цвет будет таким ярким несколько дней, затем постепенно вернется к прежнему состоянию. Не волнуйся. Просто ты новообращенная, и человеческой крови все еще много в твоем теле.

Раздается стук в дверь.

– Войдите, – бросает Харун, и на пороге появляется Агна.

– Все готово, милорд, – говорит она и тут же исчезает.

Харун ведет меня обратно в спальню. Он шагает к двери у соседней стены и выводит нас в небольшую гостиную. Окна тоже плотно зашторены, в комнате – приятный полумрак. Помещение выдержано в том же стиле, что и спальня. Два дивана стоят в центре комнаты, между ними – круглый столик, покрытый темным маслом. В воздухе витает аромат, от которого у меня сжимается желудок. Я ищу источник этого пьянящего запаха, и мой взгляд падает на поднос, что стоит на столе. На нем стоят два кубка и непрозрачная бутылка с плотной пробковой крышкой.

Жар поднимается к моему горлу и щекам. Я не могу перестать думать о том, что спрятано в сосуде.

– Тизерия, – зовет меня Харун.

Я с трудом отрываю взгляд от источника манящего аромата. Харун, уже расположившийся на мягком диване, кивает на сиденье напротив. Я сажусь и впиваюсь пальцами в колени.

– Со временем ты научишься контролировать это, – успокаивает меня Харун. – Мне сейчас тоже непросто, ведь я пил твою кровь.

– Как я… как люди становятся вампирами?

– Обмен кровью и яд, который выделяется в клыках во время укуса. Все довольно просто, если не считать жуткой боли и жажды. И пока нам стоит держаться подальше от людей.

– Потому что нам нельзя питаться людьми? – смущенно спрашиваю я.

Харун ухмыляется, а затем его лицо становится серьезным.

– Потому что сейчас тебе будет хотеться этого больше всего, – он кивает на глиняный сосуд.

Желудок скручивается. Горло сдавливает, словно тяжелая рука прижимает меня за тонкую шею к стене. Я сглатываю.

Харун откупоривает бутылку, и резкий металлический запах оседает на языке и заполняет легкие. Мне ужасно хочется опустошить эту бутылку. Я едва сдерживаюсь, чтобы не вскочить и не выхватить ее из рук Харуна.

– Лучше задержи дыхание, так тебе будет проще себя контролировать. Не бойся, ты можешь не дышать вовсе. Нам не нужен воздух.

На последних словах он усмехается, и я послушно задерживаю дыхание. Тело кричит мне сделать вдох, но я держусь, и с удивлением отмечаю, что и правда могу не дышать вовсе. Легкие не сдавливает, тело не напрягается.

Харун наполняет кубки. Алая жидкость вытекает из горлышка, и я поддаюсь вперед. Харун пристально смотрит мне в глаза и наполняет второй сосуд. От нетерпения становится трудно усидеть на месте. Я до боли сжимаю ладонями колени.

В груди борются противоположные эмоции. Меня радует возможность обходиться без воздуха, но в то же время я прихожу в ужас оттого, что сейчас буду пить кровь. Но самым удивительным является то, что я правда хочу этого.

– Это животная кровь, – Харун протягивает мне кубок.

Я хватаю кубок, не в силах оторвать от крови глаз.

Харун кивает, подбадривая меня. Я подношу сосуд к губам и делаю глоток. Теплая тягучая жидкость заполняет рот и скользит по горлу. Забывшись, я вдыхаю, и запах крови заполняет все мое сознание. Больше не остается ничего, кроме железа и соли на языке. Это не пища, не жидкость, а сама жизнь. Словно первый глоток воды после долгой прогулки под палящим солнцем.

Я пью, не в силах оторваться, пока взгляд не упирается в дно. С трудом я отрываю губы от металла и ставлю пустой кубок на стол. Харун уже допил и теперь наблюдает за мной.

Постепенно мысли проясняются. Медленно вдохнув, я вновь ощущаю запах крови, но на этот раз он не сбивает меня с толку. Он, несомненно, по-прежнему притягательный, но уже не занимает весь мой разум.

Когда способность мыслить возвращается, возвращаются и вопросы. У меня вновь есть здоровье и время. Мирез подарил их мне, попросив Харуна спасти меня. И теперь я связана узами брака с главой вампиров, сидящий напротив, моим домом отныне станет графство Старес.

Когда надо мной висела смерть, некогда было думать, правильно ли я поступаю. А теперь эти мысли не дают мне покоя.

Я не могу отвести взгляда от Харуна. Кажется, что по-настоящему я вижу его впервые. Я подмечаю каждую деталь в его лице. Глаза, до этого карие, а теперь ярко-алые. Темные ресницы, которые стремятся к широким бровям. Нижняя губа немного пухлее верхней. Над левой бровью у Харуна маленькая родинка, которую я не замечала, когда была человеком. Сейчас же я словно смотрю через увеличительное стекло.

– Как ты себя чувствуешь? – вопрос Харуна вытягивает меня из потока мыслей.

– Кажется, я стала лучше видеть, – я даже не успеваю задуматься над ответом и говорю первое, что пришло в голову.

Я сжимаю губы, борясь с желанием спрятать лицо в ладонях. Наверняка сейчас моя кожа с головы до ног покрыта румянцем. Я гадаю, умеют ли вампиры краснеть, и это отвлекает меня от волнения. Харун усмехается.

– Я не была готова к такому, – тихо говорю я.

– Меня не перестает удивлять тот факт, как мало ты знаешь о вампирах, будучи принцессой королевства, которое приняло в свои края нас.

– Мне по душе больше были книги и верховая езда.

– Лошади, значит?

– Да, мы часто устраивали долгие прогулки или соревнования с Мирезом…

Мирез. Я вскакиваю на ноги. Мирез ждет меня и наверняка уже сходит с ума, расхаживая по замку, полному вампиров.

– Мой брат!

– Он уехал в Торию два дня назад, – объясняет Харун.

Его слова словно окатывают меня ледяной водой. С трудом верится, что Мирез оставил меня здесь одну. Но затем я напоминаю себе, что теперь здесь мой дом, и Мирез не может вечность нянчиться со мной.

Вечность. Это слово крутится в голове, пока горькое осознание не накрывает меня с головой. У моего брата не будет столько времени, однажды я переживу его, он умрет, а я останусь жить дальше, целую вечность.

– Мне нужно увидеть его, – я опускаюсь обратно на диван.

– Еще не время, Тизерия, ты новообращенный вампир, – отвечает Харун. – Я едва убедил твоего брата уехать.

– Я бы никогда не навредила ему.

– Возьми его в руки, – он кивает на кубок, стоящий передо мной.

Я выполняю просьбу. На дне блестят несколько капель крови.

– А теперь сожми его, – просит он.

Он ждет, но я только гляжу на серебряный кубок.

– Сжимай, – настаивает Харун.

Я нерешительно сжимаю сосуд рукой. Стенки кубка сдавливаются и встречаются друг с другом. Я раскрываю ладонь и шумно выдыхаю, пораженная своей силой. Замысел Харуна становится понятным.