– Тогда ты им всё покажешь.

– Но я… – изумлённо произнёс администратор.

– Что «я»? Мне показать? – хмыкнул директор.

Администратор попытался справиться с обидой в голосе и что-то возразить руководителю, но тут же самым жалким образом потерпел поражение и, склонив голову, покинул кабинет Семёна Петровича, потянув за собой ребят.

– Сюда, – указал администратор.

Онисины вошли в какое-то помещение – и вот они уже стоят перед клетками, пропахшими испражнениями зверей. Глаза затуманились от острого запаха. Кирилла даже затошнило.

Администратор ненадолго отлучился, а когда вернулся, то в руках держал инвентарь для уборки. Он бросил его под ноги братьев:

– Вот вам, работнички, мётлы, швабры и вёдра. Остальное – вы уже знаете где. Желаю обуздать этих «лошадей».

Ударив рукой по одной из клеток и злобно похлопав Кирилла по плечу, администратор удалился.

Как и полагалось, уборка происходила непросто. Пыль и не думала исчезать: стоило взмахнуть метлой – и огромные серые облака, описывая круги, вновь поднимались над головами.

– Чем тебе помочь, Георгий? – спросил Кирилл, отставив метлу.

Георгий, выкручивая половую тряпку, поднял глаза на брата и устало улыбнулся:

– Принеси ещё чистой воды.

– Угу.

Пока пол очередной клетки выдраивался до блеска в непроницаемом, не улетучивающемся смраде, Георгий думал о Кирилле: будь старший Онисин один, он не переживал бы так сильно за свою жизнь. Но брат… Мальчонка ведь зависел от него. Рядом с ним, да и на целом свете, у него почти никого не осталось – за это Георгий ругал на чём свет стоит майора Черненко.

До сдачи работы оставалось всё меньше времени. Георгия волной накрывало отчаяние. Пришлось заставлять себя работать ещё быстрее, но пальцы не слушались, уставшие руки тряслись от изнеможения. Ноги подкашивались – не то от голода, не то от напряжения.

– Столько времени потратили, а нам даже не заплатят, – произнёс Кирилл, ставя ведро с чистой водой возле Георгия. – Как мы к той женщине вернёмся? Ну, в тот сарай?..

В пустынном и уже чистом помещении вдруг показалась молодая дрессировщица. Она, как и её воспитанник – благородный красивейший тигр, шла тихо и грациозно. С замершим дыханием братья смотрели, как девушка заводит тигра в одну из пустых клеток.

– Теперь твоя очередь мыть, – скомандовал Георгий Кириллу.

Тигр повернул голову в сторону Георгия и лениво облизнулся.

– Смотри, Мусик, как у тебя здесь прибрано! Ты теперь у нас самый чистенький! – довольным тоном заговорила дрессировщица.

Кирилл широко улыбался от похвалы.

– Он сегодня спать будет крепче обычного! – отозвался Георгий, светясь от радости.

– Спасибо, мальчишки, вы молодцы! – похвалила их дрессировщица.

На заднем плане звучала и доносилась до братьев Онисиных беседа директора цирка с администратором. Последний что-то утверждал, а Семён Петрович только задавал вопросы приказным тоном. Его голос звучал громко, в то время как его подчинённый что-то невнятно бубнил.

Первым на горизонте появился Семён Петрович. Вошёл и осмотрелся, за ним нерешительно появился заносчивый администратор. Дрессировщица, напевая себе под нос задорную песенку, уже успела выпорхнуть из помещения, заведя и приласкав в клетке своего любимца.

– Ну-с, что тут у нас? – поинтересовался директор цирка, осматривая помещение. – О! А ты говорил, не справятся. А оно вон как! Справились! Даже Таня Синицкая наша оценила! – сказал Семён Петрович, поглаживая кота, преданно спящего на его плече.

Руководитель цирка медленно обогнул помещение.

– Нам ещё пять минут – и всё, – отозвался Георгий.

– Ты смотри, и у мартышек убрали! – удивился Семён Петрович. – Прелестно! Прелестно! – он медленно подошёл к клетке, где обычно резвились мартышки, и заглянул в неё.

Старший из братьев улыбнулся и смущённо добавил:

– Зверушки тоже нам помогали.

– Чудо! – с пафосом произнёс директор и довольно рассмеялся.

Администратор зашевелился и подхватил хохот начальника.

– Тогда я в милицию не звоню? – спросил он сквозь наигранный смех.

– Никакой милиции! – сказал Семён Петрович, отрицательно покачав головой. – И накорми ребят, они наверняка устали. Такую работу проделали!..

Обиженным и раздражённым тоном администратор сказал:

– У нас еда только для гимнастов. Они ещё не ели.

Такой ответ уважаемый директор не оценил.

– Не придумывай глупостей, балда. Я сказал накормить, значит, надо накормить.

Администратор беспомощно принял – хоть и пришлось напрячься – указание начальника и удалился с обещанием накормить трудяг-беспризорников.

– Если у вас нет уборщика, мы бы с радостью его заменили, – Георгий несмело подошёл к руководителю цирка.

– Нет, молодой человек, уборщика у нас точно нет. Взял бы вас, но вы слишком юные. Если кто-то наверху узнает, что я эксплуатирую детей, мне несдобровать, – признался Семён Петрович.

– Мы прятаться будем, – не удержался Кирилл.

Георгий одёрнул Кирилла за его, казалось, дурацкую идею, но Семён Петрович слова мальца посчитал забавными.

– Нравитесь вы мне, ребята. Но с работой…

– Мы будем убирать по ночам, чтобы нас никто не видел. А спать можем на ящиках.

Кот на плече Семёна Петровича фыркнул носом и благовоспитанно замурлыкал.

– Такими чистыми клетки я ещё не видел. Ладно, давайте попробуем.

– Клянёмся, не подведём! – Георгий на радостях бросился пожать Семёну Петровичу руку.

Тот, цокая языком, остановил парня – тот был весь измазанный.

– Что же. Мы с вами договорились. Только вы же понимаете, что это останется между нами?

– Конечно-конечно, – заверил директора цирка Георгий.

– Честное слово. И мы будем стараться, – добавил Кирилл.

– Клетку домыть. Сейчас артиста приведут.

– Будет немедленно сделано!

Кажется, директор был добр к Онисиным несколько больше, чем можно было вообразить. Конечно же, он оценил старания ребят.

Глава четвёртая. Посылка

Много воды утекло, пока братьям стало веселее жить. За три года вынужденной борьбы с бедой они всё же не дали задний ход и сохранили здравый смысл, побороли трусость.

Время неслось им навстречу: Георгий угрожающе вырос до девятнадцатилетнего парня, а Кирилл превратился из маленького капризного мальчишки в толкового одиннадцатилетнего помощника старшему брату.

Жили они в комнате с невысокими потолками, но довольно просторной и даже с окном.

В один из дней младший Онисин был в комнате один. Его рука потянулась к нотам, которые когда-то отдал ему директор музыкальной школы. Ещё три года назад толку от них не было, ведь желание и возможность играть у мальчишки исчезли.

Очень осторожно он снял ботинки и, держа в руках ноты, сел на кровать: теперь они спали на нормальной двухэтажной кровати, а не на деревянных ящиках. Кирилл с интересом перелистывал каждый лист, пока не отыскал нужный. Нырнув рукой под кровать, вытащил пианино – ненастоящее, муляж, вытесанный из обычной фанеры, с нарисованными клавишами. Закрыв глаза, он начал «играть» – пальцы барабанной дробью исполняли какую-то мелодию.

– Привет, Кирилл! – раздалось в комнате.

Георгий, входя в неё, так толкнул дверь, что выбил ею инструмент-муляж из рук брата. Самодельное пианино с шумом полетело на пол.

Кирилл испугался:

– Э! Ну ты чего?! – он открыл глаза и вздрогнул. Рука немедленно потянулась за муляжом. – Аккуратнее надо.

– Занимаешься? – бодро спросил старший брат.

– Только начал.

– Это хорошо. Пойдём со мной, потом порепетируешь.

– А что случилось?

– Зарплату нашу получил.

– Во как?!

Кирилл соскочил с кровати и со всей осторожностью скрыл под нею муляж пианино.

– Я готов. Куда идём? В парк?

– Нет. На рынок. Маме яблок купим.

– А потом в парк?

– Если успеем, то сходим и в парк. Не забывай, нас ещё работа ждёт.

– Не забыл, поэтому всё уже сделал за нас двоих.