– Миленький мой, обещания не стоят выеденного яйца. Знаем. Проходили.

– Мы найдем деньги!

– И где же?

– Это наше дело. Если уговор, то мы остаемся. А если нет, то мы уйдем, и вы вообще никаких денег не получите.

Нервное монотонное похмыкивание хозяйки раздражало Георгия:

– Ладно. Стул в амбар уберите, я же говорила посторонним ничего оттуда не брать.

Женщина таращила глаза. Голос ее звучал все противнее и противнее, становился черствым, бесчеловечным, превращался во что-то холодное и расчетливое, надоедливое, действующее на нервы. Братья Онисины были для этой женщины брошенными дворняжками, лишь мешающими ей.

«В эту самую минуту мы, одни, там, где нам не место», – подумал Кирилл, возвращая табуретку в амбар, заполненный хламом и мусором.

Позже ребята рассматривали в амбаре старые механизмы и сломанные лампы, пытаясь найти себе хоть какое-то занятие, чтобы отвлечься от холодной и серой реальности. Их мать с работы так и не вернулась. Некоторое время Георгий сидел, закрыв лицо руками, большими пальцами сжимая виски. Страх остаться одним с младшим братом, без матери и отца, не отступал.

Ночью он все время думал, хотя ему казалось, что он спит. Отчасти Георгий понимал, что, скорее всего, проснувшись, он снова окажется в безвыходном положении, денег, чтобы заплатить за ночлег, не будет, а Кирилл останется голодным который день – последнее пугало сильнее всего.

Лицо юноши было несчастным и бледным, как у привидения, даже ночь не скрывала этой бледности. Он был загнан в ловушку, как дикий зверь, и не знал, что делать: сдаться беде без потерь или все же разобраться в ситуации и выйти победителем, справившись с ударами рока?

Нет! Он потряс головой. Георгий не готов был плакать и даже всхлипывать не планировал. Никому еще не приходилось видеть Георгия Онисина, шестнадцатилетнего парня, плачущим. Он, первенец отца, был твердым человеком с крепким юным телом и упрямым характером, без жалости к себе.

Под утро, когда его извилины заработали как следует, он, как назло, задремал. Кирилл тоже спал и видел во сне пианино. Он сидел за любимым инструментом на своем любимом стульчике, просматривая хорошо знакомые ноты. На какой-то миг даже во сне его пальцы активно поднимались и опускались, скользили в воздухе.

Свет утреннего солнца просачивался между досок – они податливо подчинялись золотым лучам и безжалостно демонстрировали уродство амбара. Кирилл потянулся и зевнул, мягко покачивая головой вправо-влево – сон уже почти оставил его.

Пока Георгий ждал, когда его брат проснется, запутанный клубок его мыслей понемногу распутывался, исчезли уныние и паника. В действительности перед Георгием стоял лишь один вопрос, и Кирилл его озвучил:

– Что будем делать сегодня?

Бесконечно сидеть в амбаре, ничего не предпринимая, не выход. Георгий решил, что в скором времени им нужны будут кров над головой, еда и что ответственность за все это лежит на нем.

– Работу пойдем искать. Нам нужно деньги раздобыть.

То, что он – крепкий парень, ободряло Георгия. Он допускал, что им с младшим братом доверят хоть какую-то работу, пусть и тяжелую.

Кирилл коснулся своей одежды и заметил, что она совсем сырая, к тому же ему тоже надоело сидеть без дела.

– Нам следует побыстрее уходить отсюда, пока вредная хозяйка не пришла, – констатировал маленький Онисин.

Они оба подошли к двери и, открыв ее, увидели ясный солнечный свет, сулящий что-то новое и доброе. С растущим волнением они прошли по дорожке мимо крыльца; сердитого пса поблизости не оказалось, а быть может, он спал, утратив бдительность. Вынырнув на улицу через калитку, ребята соображали, что же делать дальше и куда идти. Вариантов пока не было, и они решили брести куда глаза глядят.

Хозяйка дома, «гости» которого называли ее Эльвирой, поднялась с кровати, оделась и медленно, колыхая тучными бедрами, пробралась к выходу из комнаты. Затем она с минуту постояла у двери комнаты студентов, которые у нее квартировали, прислушиваясь, как кто-то из них то ли причитал, то ли уговаривал, то ли в чем-то обвинял другого. Предупредительно и строго она постучала в дверь жильцов: мол, пардон, но никто и ни за какие деньги не имеет права нарушать тишину и порядок в моем доме, черт бы вас побрал. Закутанная в несуразный халат, она вытащила из кармана тряпку, заменявшую ей носовой платок, высморкалась, обтерла ею же губы и отправилась, тяжело дыша, в кухню.

Быть голодной для нее – страшное дело! Эльвира – по правде говоря, ее настоящего имени никто не знал – бесцельно постояла у окна, всухомятку жуя пирог и строго посверкивая глазами в сторону амбара. А когда наконец дошла до него, он оказался пустым. Женщина обнаружила, что дети-подкидыши сбежали, и ее губы тронула неприятная улыбка:

– Подонки. Ну, пусть только не придут…

Город еще толком не проснулся, а братья Онисины уже шарили по улицам в поисках работы. Ничего не найдя, направились к рынку.

– Зачем мы сюда пришли? – спросил Кирилл. – Толку ходить по рынку без денежек?

– Если нам повезет, то здесь мы и найдем работу.

На маленького Онисина нахлынула волна мучительного голода: дикое физиологическое желание бросить в желудок хоть кусок хлеба поднялось в нем огромной волной, голод выл в районе желудка и солнечного сплетения. На Георгия же накатывал не столько голод, сколько проклятая тоска по дому, по прежним временам, когда ничто и никто не был в состоянии испортить их жизнь – и эту тоску, как и чувство голода, головокружения и тошноты, он был не в силах побороть.

По левую руку от ребят стояла палатка. С последней надеждой Георгий взглянул на ухмыляющегося то ли продавца, то ли хозяина в ней и молодых мужчин, которые громко разговаривали, проворно загружая-выгружая-перетаскивая мешки с овощами. Капельки пота на их наморщенных лбах сверкали на солнце.

Пальцы старшего из братьев Онисиных постепенно сжимались в кулак победителя, и он подумал: «Авось сегодня наши дела пойдут в гору».

– Пойдем-ка, Кирилл, – сказал Георгий и взял младшего брата за руку. – Кажется, я знаю, где мы пригодимся.

В торговый день на рынке уже было полно народу: кто-то выстраивался в очередь за хлебом, кто-то – за свежей рыбой. А кому-то было плевать на товар – он пришел узнать тут последние новости и сплетни. Человек из палатки стоял к братьям Онисиным спиной.

Кирилл задумчиво рассматривал грузчиков, которые за работой то и дело посмеивались над дурацкими шутками друг друга.

– Извините… – повисло в воздухе. – Вам еще грузчики не требуются?

Георгий почувствовал настоятельную необходимость задать свой вопрос громко, не робея. Лицо Кирилла на миг стало непривычно взрослым, серьезным и рассудительным.

Все вокруг, казалось, умолкло – даже шорох листьев на ветках.

Старший из мужчин от голоса за спиной подскочил на месте, крутанулся и чуть не упал от удивления: перед ним стояли дети. У того, что постарше, яростно пульсировала венка на правом виске.

– Здравствуйте! – хрипло произнес Георгий.

Безразличное и вялое выражение лица мужчины сменилось интересом:

– Здравствуйте, молодые люди. Вам что нужно?

– Вам нужны грузчики?! – выпалил Кирилл.

Глаза мужчины расширились:

– Нужны. Ну, и где эти грузчики-то?

– Мы здесь. То есть я, – Георгий указал на себя.

От такого ответа хозяин-продавец палатки не знал, то ли ему плакать, то ли смеяться. Обхватив ладонью подбородок, он отрицательно покачал головой:

– Нет. Маловаты вы еще, парни. Подрастете – приходите.

– И приспичило же им работать! – добавил один из грузчиков, почти осушив стакан с водой и выплеснув оставшиеся на дне капли за плечо.

Георгий был на взводе: только что вдребезги разбился один-единственный шанс устроиться хоть кем-то и хоть куда-нибудь, и осколки этого шанса ссыпались ему на голову, будто дикие абрикосы с дерева…

– Абрикосы? – исступленно произнес Георгий.

В глазах его потемнело.

– Например, мы можем набрать абрикосов и продать их, – рассуждая, предложил ему Кирилл. Он что-то лепетал и раньше, только старший брат не слушал.