Стоит признать, история Карен Сайд и моё мини-расследование выдалось захватывающим, заставило пораскинуть мозгами, вспомнить, что они у меня всё-таки есть, но я до сих пор так и не поняла, почему отправитель выбрал именно меня? Неужели больше никто не умеет пользоваться интернетом? И раз уж, ладно, автор писем добивался того, чтобы я обратила внимание на дело Карен, почему он не отправил саму статью или фотографию девушки, которой, кстати, почти нигде нет, а на том, что имеется сложно хорошо разглядеть лицо мисс Сайд.

Или дело всё-таки в чём-то другом?

– Может, останешься у меня? – сквозь смех предложил Терренс. – Уже поздно, а моя квартира совсем близко. Королевские покои не обещаю, но место тебе точно найдётся.

– Я не остаюсь у историков на ночь, – продолжала смеяться я. – Пойду домой.

– Ты кого-то от меня прячешь? – Терренс обнимал меня, и мы медленно кружились. – Ну же, признайся, Дейзи!

– Конечно, – кивнула я. – Вот приду домой и выпущу из ванной огромную собаку, пока она не разнесла там всё к чертям. А ведь с ней ещё и погулять перед сном нужно. Не выпустишь же волкодава одного?

Он снова рассмеялся:

– Я имел в виду ещё какого-нибудь друга-историка у тебя в шкафу.

– Хватит с меня и одного историка, – я обняла его на прощание. – До пятницы!

– До пятницы? – Терренс удержал меня за руку. – Мы не увидимся до этого? Например, – задумчиво протянул он, – завтра или в четверг?

– Не знаю, – я пожала плечами. – Может быть. Спокойной ночи, Терренс.

– И тебе, Дейзи, – уголками губ улыбнулся он, а затем крикнул: – Хороших снов!

В ответ я помахала рукой, перебегая дорогу в неположенном месте, обернулась на другой стороне улицы, помахала ещё раз и побрела домой. Можно подумать, Терренс поступил не как джентльмен, потому что не стал провожать меня до дома в тёмное время суток, но на самом деле я сама отказалась. Всё из-за конверта: новых улик не появлялось уже недели две, и каждый раз, уходя из дома или возвращаясь обратно, я с надеждой заглядывала в почтовый ящик. Но сегодня ничего не изменилось – неподписанного конверта снова не было.

Я легла в холодную постель только с одной мыслью: может, дело Карен Сайд не такое простое, каким показалось на первый взгляд? Может, новые подсказки не приходят, потому что я не со всем разобралась? Хорошо, но как тогда отправитель узнаёт, на каком этапе находится моё расследование? По спине в следующую секунду поползли мурашки – чёрт, не забирается ли он в мою квартиру, пока меня нет? А если и да, то как? Когда? Ладно, с первый вопрос отпадает сам собой – замки здесь держатся на честном слове. Второй вопрос тоже дурацкий – ведь я большую часть времени торчу на работе, а значит и не узнаю, что у меня кто-то был. Но зачем ему это?

С этими мыслями я провалилась в сон.

Лес, холод, моросящий дождь и два крошечных аварийных огонька у меня за спиной. Куртка насквозь промокла, джинсы противно липнут к коже. Только ботинки до сих пор сухие. Не знаю, сколько я уже прошла по этому чёртовому лесу, но до сих пор не увидела ни души. Здесь даже слишком тихо. Неужели в таких дебрях и глухомани не водятся животные? Не хотелось бы наткнуться на кого-то крупного и голодного, но зайцу или на худой конец ёжику я бы обрадовалась. Пальцы онемели, запястья и колени болели от холода. Я буквально молилась, чтобы найти помощь. В машину не вернёшься – бензина на всю ночь не хватит, да и сидеть в ней посреди жуткого леса столько времени, нет никакого желания.

Я проснулась от ломящего всё тело холода. Одеяло валялось на полу, подушка свисала с подлокотника, простынь съехала в отверстие между матрасом и каркасом дивана. По квартире гулял сквозняк из открытого окна кухни. Оно распахнуто настежь. Я тут же вскочила с постели и побежала его закрывать. Чёрт, не помню, как вообще к нему подходила, когда вернулась. По-моему, я сразу легла спать, даже в душ идти было лень.

Всё тело сводило холодом и дрожью. Я перестелила постель, надеялась согреться под одеялом, но за полчаса попыток теплее не стало, поэтому я пошла под горячий душ, а если и это не поможет, то собиралась выпить чашку чая и плевать, что сейчас три часа ночи.

Надо позвонить мастеру. Может, это не память меня подводит, а просто с рамой или оконной створкой что-то не то? На всякий случай перед тем, как снова вернуться в постель, я подперла окно кастрюлей с водой. Так его не откроет ни сильный ветер, ни соседский кот. И всё же мне не по себе. В висок настойчиво стучится мысль, будто в моей квартире кто-то был, пока я спала, а открытым окном он просто пытается напугать или свести с ума. К пяти мне удалось опять заснуть, однако через пару часов меня разбудил звонок Терренса.

– Алло? – сонно ответила я, ещё не разлепив веки. – Алло?

– Ты в порядке? – спросил Терренс. – Или я тебя разбудил?

Видимо, голос у меня неважный и ещё более сонный, чем мне слышалось. Покачиваясь, я приподнялась на локте.

– Доброе утро, – сказала я. – Ещё же утро, да?

– Одиннадцать часов ровно, – засмеялся Терренс. – Позднее утро. Ты сегодня не работаешь?

– Нет, – я помотала головой, судорожно вспоминая о ночном инциденте. – Ты случайно не знаешь, кто занимается ремонтом окон?

– Окон? – удивлённо переспросил Терренс. – Что у тебя с окном?

– Не знаю, – в состоянии полулёжа меня неумолимо тянуло в сон, поэтому я собралась с силами и встала. – Ночью я проснулась от того, что оно открыто, хотя точно помню, что не открывала его. Вообще к нему не подходила вчера вечером.

– Может, с утра не закрыла?

– С такой погодой, я бы это заметила, – почти возмущалась я. – Вчера я не настолько устала, чтобы не заметить сквозняк и лечь спать.

– Ладно тебе, я просто пошутил. Не заводись, я не хотел тебя обижать, – в динамике завывал ветер и отдалённо шумели машины. Похоже, Терренс на улице. – Если хочешь, я могу зайти и посмотреть, что с твоим окном. До обеда я абсолютно свободен. Ты дома?

– Да, – я оглядывалась по сторонам и думала, как привести квартиру в порядок за короткое время. – Да, пока дома.

– А потом куда-то собираешься?

– Может быть. Ещё не решила. Когда тебя ждать?

– Дай мне полчаса.

За это время я в панике бегала по квартире, убирая все следы бардака. Да, не идеальная чистота, но уже и не помойка. За оставшиеся две минуты я успела умыться, переодеться и поставить чайник, будто в свой выходной всё, о чём я могу думать, это о ленивом позднем завтраке. Терренс явился точь-в-точь через тридцать минут. С собой он принёс пару свежих пирожных, сказав, что абсолютно случайно увидел их в какой-то кофейне поблизости. Только это неправда. Я знаю все места поблизости, где можно купить свежие десерты, и таких, как принёс Терренс здесь нет. Не знаю, зачем он соврал. Наверное, не хотел говорить открыто о том, что собирался зайти и без предлога в виде окна.

Терренс прошёл на кухню и попросил меня надеть что-нибудь потеплее. Пока он возился с окном, я стояла в свитере, готовила кофе и отчего-то чувствовала себя неловко. Наконец Терренс закончил, несколько раз открыл и закрыл окно прежде чем сообщить, что всё в порядке.

Я предложила отметить это чашечкой кофе. Конечно же, Терренс не стал отказываться. По-моему, он вовсе не из-за окна пришёл сюда так быстро. Звучит очень самоуверенно с моей стороны, но, думаю, я не ошибусь, сказав, что я Терренсу интересна. Чем дольше мы с ним обещаемся, тем чаще и больше я замечаю, как мой новый друг пытается показать себя в лучшем свете. Сначала мы вроде как дружили, но сейчас на дружбу это походит всё меньше. И он так смотрит каждый раз, будто я должна всё понять сама.

Неловкую тишину прервал, конечно же, Терренс. Для меня одновременно комфортно и тревожно было утопать в собственных мыслях, понемногу подъедать пирожное и пить кофе, пока не остыл.

– Я тебя смущаю?

Вопрос был задан вполголоса, довольно тихо, но так сильно меня им прошибло, что я сидела и смотрела на Терренса круглыми от удивления глазами, не понимая, как ответить.