Бернард ничего не ответил, продолжая осматривать сад.

– Ты сказал, что еще не женился, но невеста то хоть у тебя есть? – вдруг поинтересовался дядя Чарли, вытащив из-под крыльца темно-вишневую бутылку и приложившись к ней. Бернард внутренне вздрогнул, опасаясь, что мнимое пьянство дяди может оказаться вовсе не мнимым.

– Если бы она была, то я вряд ли бы смог к вам приехать. Так что, пока нет, – пожал плечами Бернард. – Не до невест было. Я старался выучиться, найти достойную работу, пытался накопить на свое собственное жилье, но к сожалению, удавалось пока только снимать комнатки, а достойной работы похоже что пока не достоин я сам. – Бернард не смог удержаться от вздоха сожаления и дядя с сочувствием уловил как мелькнула досада на лице его племянника. Миллер младший продолжал свой короткий рассказ:

– Вот, в один прекрасный день, получив от матери письмо с вашим приглашением и просьбой о моей помощи в хозяйстве, я все бросил и поехал в родные с детства края. Я рад, что ничего не удерживало меня там, где я жил… и никто не удерживал. За исключением, разве что, матери и отца, но я уже давно живу отдельно от них и навещаю их в любой более-менее свободный день в неделю. Однако, здесь все так изменилось, что я едва помню даже этот сад и дом!

– Да, и не удивительно, ведь столько лет уже прошло, – отозвался дядя Чарли. Вдруг он присел на крыльцо и подышав как паровоз снова встал.

– Что такое, дядя, вам плохо? – поинтересовался Бернард, с волнением глядя на родственника.

– Нет, малыш, все в порядке! – ответил дядя и громко икнул. – Кажется, квас немного перебродил…

– Квас? – с интересом спросил Бернард и с сомнением взглянул на бутылку, которую дядя стал снова прятать под крыльцо.

– Да, я бы угостил тебя им, но он пока экспериментальный, – ответил дядя, поднявшись на крыльцо и проворно скрывшись за дверью, жестом позвав племянника за собой.

Бернард с любопытством достал бутылку из-под крыльца и понюхал ее содержимое, с удивлением замечая, что пахнет обыкновенным портвейном.

– Боюсь, я не смогу доверять вам, как вы того хотите, дядя, – пробормотал Бернард, приподняв брови. Он положил бутылку на место и последовал за дядей в дом.

Объяснив племяннику, где что лежит, как собирать урожай, где красить стену, а где ее залатать, и как починить систему полива в оранжерее, а также, где купить посевы, как прополоть грядку и остальные фермерские заботы, дядя Чарли уселся в беседке и отдышался.

Бернард старательно все записывал в свой блокнот, и, поставив последнюю точку, сел рядом с дядей. Они молчали около минуты, и каждый думал о своем. Бернард любовался лучами солнца, проникающими сквозь все еще густую; местами красную, местами желтую крону деревьев в саду и ласково освещающими островки яркой травы, отчего создавалось впечатление, что небольшая роща дяди – это райский сад из полузабытого сна. Снега, как Бернард и предполагал ранее, нигде уже не было.

– Хорошо тут у вас, дядя, – проговорил Бернард набрав воздух в грудь. Дядя Чарли с гордостью приподнял подбородок, совсем как его племянник.

– Спасибо, малыш, – добродушно крякнул он. – С твоей помощью это место может стать еще лучше. И мне будет не так одиноко…

Бернард с теплотой взглянул на дядю и промолчал. В глубине души он тоже почувствовал, как одиночество отступает куда-то далеко, уступая место забытому чувству значимости, нужности и ценности, и впервые за долгое время Миллер младший ощутил на душе мир.

Глава 5.

Привет из прошлого

В то же самое утро, когда Бернард спал в дежурной комнате полицейского участка, перед тем как отправиться на поиски усадьбы своего дяди, Нэнси пробудилась раньше, чем она того ожидала. И пока он спал, уставший и измученный своим путешествием, она уже порхала по комнате, собираясь в свое кафе. Нэнси относительно отдохнула, несмотря на бессонную ночь по причине дурного сна.

Накануне, перед тем как заснуть с книгой в руках, девушка была уверена, что ее самочувствие с утра будет далеким от совершенства, однако, к ее немалой радости, все обстояло не настолько плохо, и лишь лёгкое покалывание в районе живота напоминало ей о том, что ее организм справляется хуже обычного.

Тогда Нэнси вспомнились слова отца о том, что сон и бессонница накапливаются со временем. Другими словами, чтобы всегда быть бодрым и отдохнувшим, нужно неделю ложиться спать в одно и то же время, до полуночи. И наоборот, чтобы превратить себя в живого мертвеца, нужно оставаться без сна или же ложиться в кровать под утро, так же не один день, хотя куда меньше недели. Как чаще всего, к великому сожалению, бывает в этом мире, отрицательное работает быстрее положительного, и разрушение происходит скорее и легче, чем созидание, так и в этом случае, как мы видим, данный закон не нарушается.

Нэнси встала с постели и подошла к своему трюмо. Она вытащила из выдвижного ящичка щетку для волос и, усевшись на пуфик, стала методично расчесывать свои кудри.

Осознавая, что все же немного опоздает, девушка возблагодарила небеса за две вещи: за то, что она хозяйка кафе, а значит, её опоздание не будет считаться грубым нарушением; и, за то, что она все же додумалась в своё время взять себе двух помощниц, которые и без неё не уронят честь забегаловки, и накормят всех проезжающих мимо путников, дальнобойщиков и туристов. Нэнси так же не останется без прибыли и в такие дни.

Она не спеша привела себя в порядок и стала выбирать платье, открыв свой вместительный дубовый шкаф, у которого отлетела ручка. Саймон частенько обещал ей помочь прикрутить новую, но все время то забывал, то просто напросто не успевал. Нэнси выбрала темно-зеленое строгое платье с золотыми цепочками на поясе, и напоследок, подколов волосы двумя очаровательными зелеными заколочками в виде бантиков, осталась довольна тем, что увидела в зеркале.

За окном вовсю светило солнце, и его лучи попадали прямо в ее комнату: от этого настроение Нэнси было очень даже хорошим! Она напевала песенку себе под нос, когда одевалась, и когда вышла из комнаты, чтобы приготовить себе легкий завтрак. Тревожный сон совсем забылся, и на его место прилетели невесомые, как бабочки, мысли о предстоящем дне. Она думала о закупках, о меню и обо всех рабочих нуждах на сегодня.

Позавтракав, девушка вышла в коридор и, надев шубку, не стала надевать шапку, чтобы не портить причёску, ведь в любом случае, минут через двадцать, а то и меньше, она будет в машине сестры. Нэнси шла по улице к дому Сары и предвкушала, каким будет начало рабочего дня, но тут вспомнила, что ей еще предстоит подсчитать вырученные деньги за вчерашний день. Осознание этого раздосадовало ее, однако снова обратило мысли к Бернарду.

«Интересно, как он там?» – подумала она, вспоминая пустые и темные окна вокзала. Она невольно вернулась мыслями к своему тревожному сну и тяжко вздохнула, помышляя о судьбе этого мужчины.

– Меня не должно это волновать! – строго сказала она сама себе наконец, – ведь на свете множество неподвластных нам ситуаций, и всех людей невозможно уберечь.

«Я помогла ему чем могла», – думала она, – «а остальное уже не моё дело».

Но чем навязчивее она говорила себе эти слова, тем навязчивее к ней подкрадывались тревожные мысли, которые то и дело шептали ей, что в этом мрачном здании вокзала могли оказаться опасности для ослабевшего от голода и холода мужчины. Вспоминались жутковатые истории, как местные бродяги устраивали разборки за свои территории и за их, нажитое скитаниями, имущество.

Эти мысли еще сильнее угнетали Нэнси, заставляя ее думать о том, что ее сон был неспроста, что на вокзале могли оказаться люди, способные на все, способные причинить одинокому мужчине зло. Они твердили ей о том, что, если зло будет причинено, то исключительно по ее вине. Внушали ей о том, что она должна была довезти этого мужчину до адреса и сдать прямо в руки его дяди.