Малыш рос с золотым сердцем: добрым, ласковым, миролюбивым, отзывчивым и ко всему прочему, веселым. Он обожал сладости и от этой своей страсти быстро набирал вес. Его щеки стали такими пухлыми что к четырем годам его стали дразнить все дети из соседних домов. Мальчик настолько огорчился, что однажды спросил у отца, как он мог бы изменить свою внешность.

– Не нужно тебе менять внешность, сынок, – сказал ему тогда отец, усаживая ребенка на одно колено. – Ты у нас с мамой и так красивый, в нас пошёл! Но если хочешь, чтобы ребята перестали тебя дразнить и щипать за щеки, то постарайся есть поменьше сладкого.

– Хорошо, папа, – кивнул малыш головкой, покрытой тёмными, короткими, вьющимися волосами. – Я попробую не кушать сладкое совсем.

В его взгляде было столько детской самоуверенности, что Даниэль невольно улыбнулся. Маленький Бернард был очень решительным ребенком. После этого доверительного разговора с отцом, малыш честно пытался даже не смотреть в сторону плюшек и конфет, но временами все же терял самоконтроль, а Кэти, в тайне от Даниэля, баловала его ими.

Однако, когда он проявил еще больше своей хваленой решительности, и вложил в свое стремление всё упрямство, которое имел, попытки ограничить себя наконец-то увенчались успехом, и он сбросил лишний вес. Он не стал худеньким, так как всегда был крупным ребенком, но сейчас его уже никак нельзя было назвать полным.

Позже, когда Бернард подрос, его дядя Чарли придумал новый способ помочь ему быть в отличной форме. Они занимались спортивными играми и активно проводили время вместе, исследуя пещеры и плавая в ручьях. В это время мальчик полностью забыл о сладостях и порой даже о еде вообще. Они строили домики на деревьях, бегали по полям, слушали джаз. Чарли учил Бернарда танцевать, они ловили рыбу, читали книги, плавали и играли в настольные игры. Чарли с удовольствием учил своего племянника итальянскому языку.

По возвращении с прогулок Чарли показывал Бернарду предметы или животных и называл их на итальянском языке. Затем, сажая мальчика на свое колено, он давал ему карандаш и записывал итальянские слова сверху на чистые листы бумаги. Часто он приближенно изображал те предметы или животных, что они видели во время прогулки, и просил Бернарда повторять эти слова несколько раз, пока он не запомнит их. Это была их особенный семейный ритуал в те дни, который укреплял их связь и помогал Бернарду развивать новые навыки.

Дядя Чарли был горд своим племянником, который с такой решимостью менял карандаш из руки в руку и писал ровные буквы независимо от того, какой рукой он писал. Он развивал в Бернарде амбидекстрию и поощрял его хвастливые высказывания о своих способностях, которых никто из его окружения не имел.

Дядя Чарли делал многое для развития мальчика. Казалось, он задался целью превратить его в сверхчеловека, но дело было не в этом, а в том, что парень очень привязался к сыну своего брата и любил его так, как обычно любит настоящий отец.

Именно дядя Чарли впервые угостил Берни томатным соком, который в те дни был новшеством, и мальчик полюбил этот напиток настолько, что каждое утро с причмокиванием осушал полную кружку или даже две таких соков.

Иногда Бернард очень удивлял своего дядю своими, совершенно не детскими, размышлениями об этой жизни. Например, когда малыш впервые узнал от Чарли об устройстве вселенной, он несколько дней загадочно размышлял, а затем выдал, что каждый человек – это маленькая вселенная, живущая в большой вселенной Бога, и выразил желание хотя бы на короткое время оказаться во вселенной дяди, матери или отца. Чарли удивленно захохотал и все продолжал повторять: «Какой удалой малец Берни! Какой он сообразительный смышленыш!»

Однако он объяснил мальчику, что, к сожалению, попасть в чужую вселенную невозможно, но можно как можно шире открывать друг для друга свои собственные вселенные, будучи искренними и заинтересованными в общении друг с другом. И тогда, хотя бы немного, есть шанс увидеть кусочек вселенной другого человека.

Даниэль тоже часто проводил время с сыном, строя с ним кораблики и помещая их в огромные стеклянные банки. Для Бернарда это было поистине волшебное время. Он с любовью увлекся кораблями и сам сооружал такелаж для каждого парусника отца. В то время как Кэти, уже восстановившись после родов и долгой болезни, часто брала малыша с собой в город, угощала его мороженым и развлекалась, переодевая его как куклу в разных магазинах столицы, когда попадала на большие распродажи. Бернард был очень счастлив обладать такой поддержкой и любовью в своей жизни.

Мальчик рос счастливым, окруженным заботой, приключениями и любовью, и возможно поэтому он становился взрослее немного быстрее, чем другие дети, но оставался более чутким и восприимчивым.

– У него золотое сердце! – улыбаясь говорили все, кто был с ним знаком. Родители соседских ребятишек со всей округи не боялись позволять своим детям играть с сыном Даниэля и Кэти. Однако мальчику приносило гораздо больше удовольствия играть со своим дядей и отцом, поэтому он не особо стремился проводить время со сверстниками.

Впервые малыш почувствовал, что что-то с ним не так, когда он пытался догнать одного из соседских ребятишек-близнецов, с которыми у него завязалась крепкая, но короткая дружба. Он споткнулся и полетел прямо на мальчика, но тот вовремя увернулся, отчего, наш маленький герой не удержался и рухнул лицом в траву. Его сердце сильно забилось в груди и стало биться очень часто, настолько часто, что он не мог нормально дышать.

Мальчику показалось, что сейчас он отдаст концы, и эта мысль только усилила его страх и заставила его юное сердечко трепыхаться еще сильнее. Он попытался встать и побежать к матери, но почувствовал, как его ноги словно превратились в вату. Он заплакал и, подчиняясь внутреннему инстинкту, сел на землю, обхватив руками колени, прижав их к груди, и положив голову на них. Он глубоко дышал, пока его сердце не вернулось к нормальному ритму. Это случилось так неожиданно, что ему сначала показалось, будто оно вовсе остановилось. Он положил руку на грудь и с облегчением обнаружил, что оно все еще бьется.

Мальчик просидел так еще несколько минут, затем огляделся в поисках близнецов и увидел их, спешащих к нему, а рядом с ними бежала его мать.

– Берни, что с тобой?! – прибежавшая Кэти была так взволнована и бледна, что мальчик испугался за нее и, схватив ее за руку, стал успокаивать.

– Ничего страшного, мама! – воскликнул он своим нежным голоском, взволнованно глядя в ее обеспокоенные глаза. – У меня просто сбилось сердце.

– Как это сбилось? – все так же обеспокоенно поинтересовалась она, в то время как притихшие близнецы стояли рядом с ней и смотрели на Берни испуганными глазенками. Один из близнецов сосал палец.

– Ну… – Бернард задумался, подбирая слова, – стало быстро-быстро биться, а потом я сел на землю, положил голову на свои колени и после этого оно успокоилось.

Кэти вспомнила эпизод из ранних его лет, когда Бернард сильно заболел. Ему тогда было два года, и доктор, прослушав его нежное детское сердечко, глубоко задумался, а затем сказал слова, которые она никогда не хотела бы слышать:

– У вашего сына подозрение на порок сердца. Но не стоит волноваться, он кажется совсем маленький и не требует операции.

– Кажется? – срывающимся голосом переспросила перепуганная мать.

– Я уверен, – поправил себя доктор, увидев состояние молодой женщины.

Кэти вздохнула с небольшим, но все же облегчением, все же надеясь, что он ошибся в диагнозе. Ей хотелось думать, что временная болезнь ребенка помешала увидеть доктору истинное состояние ее малыша. Кэти была из тех людей, которые ненавидели заострять внимание на пугающих и тревожных вещах и искренне верили, что если их не замечать, то они исчезнут, и почему-то очень часто это срабатывало. Поэтому и на этот раз, когда услышала те слова, с огромным усилием заставила себя не думать об этом и не замечать угрозы до самого этого момента.