Она принимается ходить, выпятив грудь колесом и совершая характерные движения. Разве что не приговаривает «Ай нанэ, нанэ».

Меня настолько умиляет эта картина, что всё недовольство от испуга вмиг улетучивается.

– Фло, как же мне тебя не хватало, – говорю я, глядя в глаза подошедшей к бортику лисы.

– Мне тоже. – Она утыкается лбом мне в лоб и закрывает глаза.

Внутри почти больно от той нежной теплоты, что наполняет сердце. Меня накрывает таким умиротворением, чувством единения, что я сама этого пугаюсь. Как бы я ни любила рыжую засранку, в свой мир я её забрать не смогу. И эта привязанность может принести нам много горя.

– Фло. – Я отстраняюсь от неё, украдкой вытираю увлажнившиеся глаза. – Здесь достаточно безопасно для обстоятельного разговора?

Флоренс, надо отдать ей должное, в момент перестаёт дурачиться и кивает с самым серьёзным видом.

– Итак, ты тварь Загранья. Это мы выяснили. А теперь объясни всё, что произошло во время отбора.

– Я должна была помочь организовать прорыв, – с обречённым выдохом произносит рыжая.

И хоть я это подсознательно понимала, но всё равно застываю с открытым ртом.

– Зачем?

– А зачем твари рвутся сюда? – Флоренс хмурится, я вижу, что эта тема болезненная. – Жить хотят. В этом мире, – лиса разводит лапками, – особая энергетика, тут твари живут без необходимости пожирать друг друга.

– Зато пожирают местных жителей, – горько ухмыляюсь я.

– Да что за бред?! – взрывается лиса. – Нападают только те твари, что совсем недавно вышли из прорыва. Они голодные! – Флоренс принимается ходить вдоль бортика бассейна, в её шёрстке я вижу всполохи фиолетовых разрядов. – Твари, что попадают в этот мир и не оказываются уничтоженными, спокойно живут. Как флора, понимаешь? Они просто хотят жить! И нападают только в случае агрессии.

Следя за рыжулей, я вспоминаю змей, что преследовали меня в лесу у Обители. Они и впрямь не нападали. Они будто чего-то ждали. Или…

– Флоренс, а твари обладают сознанием?

Меня осеняет одна важная мысль, которая требует подтверждения.

– Минимальным. – Лисица замирает в изголовье и, склонив голову набок, озадаченно смотрит на меня. – А что случилось?

– В лесу, там, у Обители, я столкнулась со странными змеями. Они не нападали, но и не давали мне отклониться в сторону. Будто бы вели меня.

– И куда ты вышла?

– Меня перехватила Лилу. Но я думаю, меня вели к Обители.

Флоренс на минуту задумывается, хмурит бровки, а потом спрашивает:

– А что стало со змеями потом?

– Их уничтожил Шрук, пирим Лилу.

– Хм. Я могу предположить, что змей вела Благость. Только ей под силу направлять своих тварей. И, значит, ей было нужно, чтобы ты вышла на Обитель.

– То есть это всё правда? Всё, что сказали Сёстры? – Я в удивлении разворачиваюсь к Фло.

– Ой, – кривится она. – Сёстры. Там услышали, тут придумали – и вот тебе легенда о доброй Милости и гадкой Благости.

– То есть это правда?

Флоренс отводит взгляд и какое-то время молчит. Я уже начинаю думать, что она не ответит.

– Не знаю, – тихо проговаривает она, по-прежнему не глядя на меня. – Мне это неведомо.

– Но ты ведь посланница Милости? Так Сёстры говорят, так на фреске нарисовано было. – Я подплываю к бортику и заглядываю ей в глаза.

– Нет, я не посланница. Я подарок Благости её сестре Милости. Ненужный, а потому отправленный обратно.

В голосе лисички обида мешается с горькими слезами отчуждённости. Я протягиваю ладонь, желая погладить её, поддержать и обогреть мою храбрую малышку. И замерев всего на секунду, она подаётся вперёд. Прыгает в ванну и прижимается к груди.

– Поэтому я такая, – тихо поскуливая, произносит она. – Вроде и тварь, а вроде и нет. С силой Загранья и с Искрой Гитрис. Ненужная ни Милости, ни родному миру.

– Тише, милая, тише.

Я поглаживаю её по мокрой шёрстке. Храбрюсь, стараюсь её поддержать, а в душе всё рвётся от боли за неё. Ну как так можно с живым существом? Выкинуть, как надоевшую игрушку!

– Нет, Фло, всё вовсе не так. Если эти богини не понимают, какого друга лишились, это их проблемы. Мне их даже жаль. – Я отстраняю её от себя, заглядывая во влажные глазки, в которых сейчас столько боли, что у меня перехватывает дыхание. – Ты замечательная, ты храбрая и сильная. Ты любящая и готовая жертвовать собой ради близких. И я люблю тебя, даже несмотря на твой склочный характер.

Под конец моей тирады у нас обеих неконтролируемо льются слёзы. А после моего признания мы и вовсе начинаем смеяться. Так легко и светло, будто бы слова наконец-то очистили и её, и мою душу.

– Спасибо, я тоже тебя люблю, несмотря на то что иногда ты просто бестолочь, – смеётся она и тут же затихает.

Выбирается из моих объятий и напряжённо смотрит в сторону открытой двери.

– Ты чего? – недоумённо спрашиваю я, разочарованная тем, что хрупкий момент спокойствия утерян.

– Тш-ш-ш, – шикает она на меня, и в этот момент раздаётся стук, а затем и щелчок замка.

Кто-то входит в мою комнату. Я судорожно ищу полотенца, пеняя на себя за полную беспечность. Ведь даже одежду не удосужилась взять! И лишь взгляд на довольно улыбающуюся Фло успокаивает меня. На врага она бы так не реагировала.

– Дэль? – раздаётся неуверенный голос Рика.

– Я не одета! – тут же кричу я, заливаясь краской.

Ну вот, не девочка уже, а всё ещё неадекватно реагирую на его присутствие.

– А-а-а, – тянет Дейрик.

И я уже подозреваю, что он останется. Не упустит шанса побесить меня или попытаться обернуть ситуацию в свою пользу. Но спустя мгновение шаги возобновляются, а затем дверь снова открывается.

– Мы ждём тебя во дворике. Там уже завтрак накрыли.

– Хорошо! – вскакивая, кричу я и пулей вылетаю из ванны.

Подхватываю полотенца и только сейчас замечаю хитрый взгляд лисы.

– Что? Даже не думай, у нас с ним всё кончено.

– Конечно, – не возражает она с таким видом, будто у неё совсем другое мнение.

– Я сказала всё – значит всё. В этот раз я твоим пристрастиям потакать не буду. Нравится тебе с Когтем – пожалуйста, меня в ваши любовные игрища не втягивай.

– Конечно, – повторяет рыжуля, давя смех.

– Да иди ты! – Кидаюсь в неё тапкой и возвращаюсь в спальню. – Лучше объясни мне, почему, умея устраивать такие масштабные прорывы, как этот ваш Нулевой пробой, твари больше его не производят?

– А кто тебе сказал, что Нулевой пробой сделали мы?

Я застываю посреди комнаты и ошарашенно оглядываюсь на лисицу. Надеюсь, что она шутит, но на её мордашке – ни грамма иронии.

– То есть?

– Мы не в силах такое сотворить. Прорывы – это естественные природные явления. Грани миров истончаются, и в эту прореху проникают твари. Постепенно, напитываясь энергией этого мира, они перестают быть настолько опасными для местных жителей. А вот Пробой – это нечто нам не подвластное. С той стороны, с Загранья, уж точно не пробить настолько крупную брешь. Отсюда – да. Это и пыталась сделать подселенка в Кери.

Я молча открываю шкаф, слепо уставившись на мои сумки, кем-то заброшенные на полки. В голове полученные сведения пытаются выстроиться в логичную цепочку, но их столько, что я словно бисер в руках перебираю. Всё время что-то высыпается, и не получается собрать воедино.

– Значит, Пробой сделал кто-то другой?

– Или другая. – Под моим взглядом Фло пожимает плечами. – Не знаю, Дэль. Всевидящий, Милость, Благость, местные идиоты-учёные или ещё какая потусторонняя сущность – факт остаётся фактом. Пробой есть, и он приводит к тому, что Марфарис трещит по швам.

Вытащив из сумки комплект униформы, я подхожу к кровати, где уселась Фло.

– Подселенцы – кто они?

– Более развитые твари. – Фло внимательно наблюдает за моими действиями. – Если пользоваться военной градацией, то обычные твари – это рядовые. Подселенцы – уже офицеры.

– Понятно, – натягивая китель, киваю я.

Подхожу к зеркалу и оглядываю себя. Всегда любила форменную одежду: в ней появляется ощущение защищённости. Словно этот пиджак надёжно прячет как мои мысли, так и моё сердце.