Второй год пролетел быстро. Те, кто выжил и дошел до конца, сдали все экзамены и расслабились. Мы играли в Counter-Strike по сети, в футбол, большой теннис и много гуляли. Научились уважать друг друга, понимать и прощать чужие слабости. Поняли, что можем быть союзниками, а вражда и рознь не приводят ни к чему хорошему.

В завершение мы с ребятами отметили окончание обучения в ресторане. Это были бессонные дни и ночи – мы пили и гуляли по ночной Москве.

Затем пришла пора расставаться. Какие бы трудности мы ни прошли, как бы порой плохо друг к другу ни относились, но нам было грустно расставаться.

Пугала неизвестность, пугала новая жизнь, пугала ответственность и то, что мы можем не справиться. В военной академии, как мы думали, для нас уже было все понятно, известно. Мы изучили друг друга, понимали, чего от кого стоит ожидать. Навесили ярлыки на коллег и соседей по кубарям. А вот по прибытии домой нам еще нужно было проявить себя, заработать авторитет среди командиров и сослуживцев.

Я собрал все свои нажитые вещи, ребята проводили меня на поезд, мы обнялись и договорились поддерживать связь. У меня был файл со списком однокурсников, их контактов и их родных городов. С некоторыми мы общаемся до сих пор.

Через несколько часов я был уже дома, где меня ждали близкие, а также новые тернии, о которых я еще не догадывался. На дворе стояло лето, а у меня был отпуск.

Осенью, после отпуска, я прибыл в распоряжение части, где кадровые специалисты, hr, или по-военному кадровики, стали думать, что со мной делать. Как выяснилось, когда ты возвращаешься, о тебе уже мало что помнят и ты и для них буквально сваливаешься как снег на голову.

Мне было любопытно, что со мной будет, и я задал вопрос, куда меня планируют направить, кадровик не ответил, и моя первая неделя в части прошла в неведении. Я занимался рутинными делами, помогал перекладывать и заполнять личные дела в отделе кадров, ждал, пока решится моя судьба. Через неделю я встретил его снова и спросил еще раз о планируемом распределении. По моему мнению, это было вполне корректно. Однако я ошибался. Есть такая практика в военных структурах – необходимо строго соблюдать принятый формат общения. Сидеть и ожидать команды, что тебе делать и как быть. Обращаться следует по званию и спрашивать разрешения. Это отличается от общения на гражданке – от тебя требуют беспрекословного подчинения. Часто информацию стараются донести не прямо, а через других людей.

Кадровый специалист воспринял мой прямой вопрос как неприемлемый и в качестве воспитательной меры решил отправить меня в самую дальнюю точку области – отдельный закрытый город, откуда будет очень тяжело выбраться. Там обычно служат до пенсии, некоторые заводят семьи, некоторые просто не доживают до перевода в другой район или до заслуженного отдыха.

Меня это не совсем устраивало, потому что моя мама осталась одна и болела. Я попросил не отправлять меня далеко, чтобы в выходные я мог навещать ее. В части начались настоящие разборки, чему я был очень удивлен. «Почему он не согласен с распределением в самый дальний уголок нашей области?», «Как он может что-то просить?» – примерно такие вопросы витали в воздухе. Я, конечно, не ожидал такого.

Дело дошло до главного начальника в части. Он принял меня у себя и поговорил со мной по-отечески. Это был редкий случай, когда молодой сотрудник попадал на ковер сразу к руководству.

Я немного волновался, однако был уверен, что правда на моей стороне. Объяснил ситуацию и сказал, что не возражаю служить вдали от центра, однако прошу учитывать здоровье моей матери при принятии решения. Он сказал, что просил навести справки обо мне, отзывы с места учебы положительные, мне готовы дать шанс и он дает мне тестовое задание, связанное с иностранным языком. Я был удивлен такому человеческому отношению с его стороны и, конечно, согласился выполнить задачу. Я справился за день. За ним последовало еще одно личное поручение. Его я сделал за несколько дней.

Так меня проверили и поняли, чего стою я и мое слово. Проверку я прошел.

В итоге босс сказал, что предлагает мне самому выбрать место службы, но рекомендует для начала одну позицию, где начинал сам и где можно многому поучиться. Я поблагодарил его за доверие и согласился. Так началась моя служба.

К сожалению, я не могу детально описывать все ситуации, с которыми мне довелось столкнуться, поверьте, их было много. Несмотря ни на что я благодарен службе за неоценимый опыт.

Да, кстати, тот кадровый специалист через несколько лет был уволен при компрометирующих его обстоятельствах.

Поначалу коллектив воспринял меня негативно. В воздухе витало недоверие и немного пренебрежительное отношение. На это, как я потом выяснил, была своя причина. Один парень, ранее учившийся со мной в Москве, приехал раньше и по каким-то непонятным для меня причинам распространил слухи обо мне, где-то высказавшись нелицеприятно или вскользь бросив гадость. Причина такого поступка стала ясна позже. Он хотел таким образом выставить себя в лучшем свете и тем самым продвинуться на выгодную ему позицию. Я его не виню. Честно признаюсь – потребовалось много времени, чтобы отношение коллектива ко мне стабилизировалось. Получилось, только благодаря тому, что я держал слово, проявлял доброту и понимание к людям и честно выполнял долг.

По сути, мне нужно было быть самим собой, и люди через какое-то время замечали, что я не такой плохой, каким меня описывали. Да, поспешу заметить, дорогие читатели, я не заискивал перед людьми и не пытался войти в доверие какими-то специфическими методами – просто был самим собой. Так появились первые успехи в службе, меня повысили в звании и должности.

Единственное, что напрягало, – это отношения с моим непосредственным начальником. Это был своеобразный человек, он был грамотен и требователен к составлению аналитических документов. Каждый раз, когда я что-то приносил ему, он с недовольным видом возвращал мне исчерканный документ, который я потом переделывал. И так повторялось несколько раз, пока мы оба не уставали и не отшлифовывали его до идеала для отправки вышестоящему руководству. Еще, по моим догадкам, он недолюбливал меня, возможно, видя во мне конкуренцию, любил присваивать мои достижения себе, грамотно хвастаясь ими перед вышестоящим начальством.

Однако спустя годы я думаю, что именно такой начальник мне и был нужен. Нужен в первую очередь для развития усидчивости, дисциплины, для того, чтобы я набрался опыта, стал мудрее, научился хорошо работать с информацией, анализировать и грамотно выражать свои мысли на бумаге.

Если попытаться найти рациональное зерно, то оказывается, что требовательные начальники появляются в нашей жизни не просто так. Они помогают нам стать лучше, развить в себе необходимые качества, которых нам не достает. Для некоторых из вас, мои читатели, это может звучать странно. Как это? Он или она такой самодур: кричит, унижает, ругается матом – какое тут развитие может быть?

Так давайте остановимся на минутку, выдохнем и посмотрим шире. Возможно, этот человек несчастлив, возможно, в детстве ему не хватало теплоты и заботы, он не знает, что такое теплые и нежные чувства. Возможно, его много обманывали и он просто разуверился в людях и теперь везде ищет подвох. Возможно, у него много страхов, которые идут из детства и юношества, где он, маленький мальчик, не получил защиты и поддержки, сталкивался только с критикой, а может, даже с рукоприкладством. В таком случае лучшее, что мы можем, – это проявить сочувствие. К такому, какой он есть, к его слабостям, к тому, что он не может держать себя в руках, боится и защищается. Мы можем развить в себе сочувствие, понимание и перестать ожидать от других людей, что они будут вести себя так, как нам хочется. Позволим им быть такими, какие они есть, а себе – быть собой. Некоторые из вас могут сказать: начальник же взрослый человек, который просто не умеет справляться с собой. И неужели все вокруг должны просто его принимать и не противостоять тому, что не нравится? Да, он взрослый, но только в цифрах, записанных в паспорте. Если он поступает так, то, как правило, внутри это по-прежнему маленький ребенок, который не смог еще до конца разобраться в себе, пережить свои детские и подростковые травмы. Нам стоит обойтись без противостояния. Противостоять в данном случае – значит вовлекаться с ним в его игру. Человеку нужно это противостояние, он умеет в него играть, и в итоге вы проиграете. Обозначить свою позицию можно и нужно. Однако если она игнорируется, то следует, во-первых, отказаться от работы с таким человеком, а во-вторых – пойти по пути, который я предлагаю. В этом и есть моя философия отказа от борьбы, которая помогла сохранить здоровье и силы.