А еще во дворе был случай, когда сосед с пятого этажа, алкоголик, не нашел ключей от квартиры и решил подняться домой по водосточной трубе. Весь двор наблюдал за тем, как он преодолевает эту дистанцию, с замиранием сердца. Однако он справился на отлично, во многом благодаря горячительной смеси в крови. Достигнув цели, он улегся спать на балконе до прихода с работы его жены.

Я дружил с его сыном. Он был хороший парень, добрый, открытый и всегда отвечал за свои слова. От него я не ждал подвоха, зная: он всегда прикроет и, если нужно, пойдет до конца. Мы многое с ним пережили. К сожалению, он увлекся наркотиками и его уже нет в живых…

Я был самым маленьким в «пацанской» среде двора, но меня все же приняли. В детстве я много дрался. Ребята во дворе, которые пользовались авторитетом, организовывали мини-поединки среди дворов. С их подачи я дрался с соперниками старше меня на несколько лет, пока они наблюдали. Я был отчаянный малый и рубился, не обращая внимания на эти возрастные формальности. Иногда я первый начинал драку, если мне что-то не нравилось или человек вел себя некорректно по отношению ко мне.

В семь лет я уже знал, что такое мат, мог «пояснить за пацанскую терминологию», знал, как себя вести в тех или иных ситуациях, как строить диалог и какие варианты развития событий в результате общения могут быть. Моя детская психика, как губка, быстро впитывала новые знания и умения.

Уже с детства жизнь проверяла меня на прочность, сталкивая со сложными ситуациями и ставя выбором между добром и злом. Однажды ребята захотели произвести впечатление на старших и пошли в соседний двор, где была стройка, чтобы что-то своровать. Затем они планировали с победным видом презентовать это пацанам на районе и заполучить желаемое уважение. Это была стройка нового дома, где часто оставляли вещи строители и можно было чем-то поживиться. Охраны не было, и вечером любой желающий беспрепятственно мог зайти и побродить по строящемуся объекту. Придя на стройку, группа из пяти пацанов, определяясь, что бы такого ценного взять, была удивлена взявшейся из ниоткуда охраной. Там было несколько молодых парней крепкого телосложения, которые спугнули пацанов – они бросились наутек сверкая пятками, а охрана помчалась за ними. Этот эпичный забег видел весь двор, а затем всем хулиганам пришлось раскаяться и предстать перед родительским судом. Я мог быть одним из них, ведь незадолго до этого маленький я, ничего не подозревая, гулял с ними рядом с этой стройкой и видел, как они смотрят на то, что там происходит. Они планировали оставить меня стоять на стреме. Однако я отказался, посчитав это неправильным, ведь я хотел, чтобы этот дом был достроен, а если мы там своруем, то он не будет построен и люди не смогут в нем жить. Это, конечно, были объяснения семилетнего ребенка, но свою правду я отстоял несмотря на уговоры пацанов.

Был еще один случай, когда я попался-таки на уговоры пацанов по глупости и взял часть денег из пенсии моей бабушки, которые потратил на угощения для пацанов. Они проинструктировали меня: чтобы отвести от себя подозрение, я должен был сказать родителям, что нашел эти деньги на улице, а сдачу принести обратно домой.

Помню, это было бабье лето, мы накупили шоколадных батончиков «Сникерс», жвачек, чупа-чупс и кайфовали, лежа на больших кучах листьев. Я чувствовал себя королем, который угостил своих подданных заморскими яствами, заполучив тем самым авторитет и уважение. Но мой праздник длился недолго – вдруг солнышко заслонила тень. Это был мой старший брат, который возвращался из университета. Он поинтересовался, откуда у меня так много сладостей. Я, конечно, ответил заученной фразой, что нашел деньги на улице. Брат передал эти слова родителям и бабушке, которая проверила свою пенсию и недосчиталась денег. Меня вызвали на ковер, и я, сгорая со стыда, во всем признался. Я был наказан – это был единственный раз в жизни, когда я получил ремня. С тех пор больше никогда не брал чужого. Это было огромным уроком для меня.

Череда таких событий могла бы привести меня к криминалу и тюрьме.

Честно говоря, не знаю, как бы мы выжили, если бы в дело не вмешался случай.

Предприятие, на котором работал мой отец, выдало ему квартиру, и мы переехали в новый дом подальше от пацанов, разборок и этого двора.

Наклонная дорожка перестала маячить на горизонте. Меня ждало образование, музыка, культурное развитие и много еще чего интересного.

Мне 23, и я в Москве, в огромной военной академии, передо мной целый мир.

Военная служба изначально не входила в мои планы, однако появилось интересное предложение, и я решил попробовать.

Я никогда не выезжал так далеко от дома и так надолго. Мне предстояло провести тут два года.

Я сижу и смотрю из окна общежития на московский проспект, по которому пролетает куча машин, они бликуют на солнце, и эти солнечные зайчики прыгают по моему окну, создавая причудливые узоры. Я воодушевлен и в то же время взволнован. Теперь мне предстояло полагаться только на себя, ведь рядом не было тех, кто мог бы помочь и защитить меня, как это было раньше.

В детстве моя мама переживала так, что не отправляла меня даже в детский лагерь, так как знала, как бывший старший пионервожатый, что там дети часто предоставлены сами себе и могут попасть в «беду». Это слово я намеренно взял в кавычки, так как зачастую ничего страшного не происходило, а мамины страхи были обусловлены ее детскими травмами.

Она выросла в семье фронтовиков и пережила очень много страданий, связанных с родственниками. У нее врожденное чувство тревоги: если ты не берешь трубку, у нее начинается мыслительный процесс, она начинает беспокоиться, придумывать страшные сценарии, которые могли произойти. Думаю, у многих такие родители, с этим ничего не поделаешь, с этим можно только жить и принимать человека таким, какой он есть.

Родители, которые надломились из-за трудных жизненных ситуаций, потерь близких, страхов, что нечего будет поесть, страха потерять свою жизнь – это люди, которые пережили кризисы, потеряли близких, боролись с их алкогольной зависимостью или пристрастием к наркотикам. Были войны, где страна потеряла много мужчин. Такие военные кампании были практически в каждой стране мира. Сейчас в мире также идут боевые действия, где каждая из сторон несет потери, и все это отразится на морально-психологическом климате и демографии.

Моя поездка в Москву началась с трагедии.

Я в Москве, отец лежит дома парализованный, мать осталась с ним в городе Н. Отец уже практически ничего не понимал. В 2000 году у него был заменен сердечный клапан. Клапан был одной из первых экспериментальных моделей. Врачи сказали, что продлили ему жизнь на несколько лет. Ввиду несовершенства конструкции клапан стал постепенно наполняться кальцием, то есть кальцинироваться, постепенно заполнялись кальцием и сосуды. В итоге через семь лет он перестал ходить. Я носил его на руках в ванную, чтобы помыть, брил, стриг и ухаживал за ним.

Он всю жизнь был сильным, пытался не показывать слабину, сдерживал эмоции и держал все в себе, и это нашло отражение в болезни сердца и сосудов.

Теперь он лежит, я пришел сказать ему, что еду в Москву. Он, кажется, вышел из небытия и услышал меня. На глазах у него выступили слезы радости. Сейчас, когда я пишу эти строки, слезы проступают у меня…

Спустя три месяца после моего отъезда отец умер от инсульта…

Я частично виню себя, но не знаю, что мог сделать. Ему было всего 64 года.

Наши родители – это отдельная тема для разговора. Много закладывается в нас от них: страхи, паттерны поведения, мировоззрение, умение общаться с людьми, финансовая грамотность и прочее. В плане воспитания детей я просто порекомендую книгу Людмилы Петрановской «Тайная опора», где доступным языком описаны этапы взросления ребенка, его потребности и то, как надо себя вести, чтобы он вырос здоровым физически и психологически.