«Станция – Удокан. Осторожно, двери открываются.»

-–

Мелкая, противная морось тщетно пыталась смыть въевшуюся в туфли пыль. Подошва истирается быстрее, чем бетон под ногами. Не меняется лишь человеческая природа. Одни бегут, другие догоняют. Полиция – инструмент контроля. Пятый аймак… Пятый, десятый – какая разница? В помпезном, изобилующем дешёвыми деньгами первом, в загибающемся, тонущем в мусоре девятом, и здесь – в бесконечных рядах однотипных многоэтажек по улицам снуют одни и те же голубые фуражки… Этот закон лишь разносит беззаконие. Этот мир хрупок в самом своем фундаменте, ведь фундамент – власть…

Я неторопливо нарезаю круги перед полицейским участком, одна сигарета сменяет другую. Меня не интересует партия, в которую я играю, цель – всего одна фигура по ту сторону доски. Найти Витко… Варианты? Представиться другим именем и пойти писать мнимое заявление? Совершить мелкое преступление там, где он будет вести патрулирование? Украсть ключ-карту. Проникнуть внутрь через вентиляцию…

– Эй, парень! Ты че тут ошиваешься?

Евпатий испуганно встрепенулся от неожиданности, выронив изо рта сигарету. Тело окатило горячей волной страха. С усилием двигая дергающейся челюстью, Детектив промямлил:

– Я? Я… я ищу кое-кого.

Перед ним стоял коп – долговязый Евпатий был на голову выше его, но страх прижимал Детектива к земле с такой силой, что казалось, будто дела обстояли противоположным образом. Скрестив руки, коп строго спросил:

– Кого ты тут ищешь? Документы при себе?

– П-при себе…

Евпатий машинально вытащил из внутреннего кармана карту-паспорт и отдал его копу. Пока полицейский сканировал документ, Детектив добавил:

– Витко ищу… Звание вроде… старший лейтенант… Он здесь работает?

– Ну есть такой. – Коп подозрительно прищурился. – А зачем он тебе?

– По личным причинам, его служба тут не причем…

– По каким таким личным?

– Я… Не могу сказать.

Несколько секунд, казавшихся Евпатию часами, полицейский грозно смотрел ему прямо в глаза, после чего прыснул и, раскатисто окая, произнёс:

– Экой ты секретный. Ну по личным, так по личным. Пойдем, он вроде в своем кабинете.

Удача. Судьба или случайность? Я иду за этим ублюдком в погонах, и каждый мой шаг опечатан удачей. Была ли моя растерянность… Нет, мое решение быть растерянным… Было ли оно судьбоносным событием? Неужели эта абстрактная, почти божественная натура благоволит мне? Неужели это награда за то, что я живу в испорченном, отусклевшем мире, чье бытие уничтожено и растоптано тяжестью грядущего?

Я вхожу в здание, и каждый тяжелый взгляд, ниспадающий на меня, дает понять – здесь мне не рады. Пресные лица, выжатые катком бюрократической машины, цикличная давка цыплят на бройлерной фабрике порядка… всё, чем они занимаются – цинично подчищают следствие, я же ищу причину. И я найду ее, рано или поздно.

Узкие коридоры, тяжёлые двери с небольшими сетчатыми окошками. Пустота, такая же, как везде – но давит особенно сильно. Ощущение, что некий злой гений специально спроектировал эти казематы так, чтобы любой провинившийся человек еще быстрее скатывался в бездну отчаяния…

– Вот тут он сидит, – сказал коп и постучал.

Изнутри донеслось приглушенное «ага». Коп, махнув Евпатию рукой, отправился обратно. Детективу не оставалось ничего, кроме как войти в кабинет.

Внутри сидел Витко – Евпатий сразу узнал его по ориентировке Романа. Кроме того, на столе стояла табличка с именем «Витко Милош», и это не оставляло шансов на ошибку.

Полицейский сидел, уткнувшись в считывающий коннектор – устройство, позволявшее входить в локальные базы данных. Заслышав шаги, Витко пришёл в сознание.

– Здрасте. Вы ко мне?

Евпатий медленно снял шляпу и положил ее на стул рядом с собой.

– Здравствуйте, к вам.

– Чем могу быть полезен?

Детектив расстегнул плащ и уселся на тот же стул, закинув ногу на ногу.

– Меня зовут Евпатий Джонсон, я частный детектив. Я расследую недавнее происшествие на центральной канализации пятого аймака.

Полицейский, приподняв бровь, принялся деловито перебирать лежащие на столе канцелярские принадлежности. Евпатий продолжил:

– Я был бы рад узнать у вас ответы на пару вопросов.

Не скрывая идиотского пафоса, Витко пробормотал:

– Интересно, тяжелы ли ваши мозги? Готов поспорить, яйца их слегка перевешивают, раз вы пришли на… – полицейский особенно выделил слово: —участок с каким-то там своим расследованием.

– Это не относится к делу, господин Витко. – Евпатий сделал удушающе драматичную паузу, и следом спросил: – Что вы можете рассказать о произошедшем там?

Серб ухмыльнулся и поднёс руку к подбородку, стараясь держать её изысканно. Пальцы-сосиски в этом деле явно не помогали.

– Даже не знал, что частные детективы до сих пор существуют. Передо мной будто музейный экспонат. Вы сюда из «Третьего человека» или из «Китайского квартала» попали?

Евпатий встал, принявшись вальяжно расхаживать по кабинету. На стуле тоскливо лежал шляпный блин.

– Я бы с радостью обсудил с вами кинематограф двадцатого века, но у меня важное дело – вы, как полицейский, должны меня понимать. Что вы знаете о кличке «Малой»?

– Знаю, что кому-то не повезло иметь такую кличку… – Заметил Витко, стараясь говорить вальяжно и даже несколько жеманно: – Отчего не назвать его, скажем, «Мочой», или, например, «Не очень хорошее место, чтобы обсуждать дела»? Терять парню нечего…

"Он идиот или прикидывается?" – Подумал Евпатий и резко остановился, осенённый невероятно оригинальной для разыгравшегося представления догадкой.

– Вы не хотите мне ничего говорить, потому что вам нечего сказать, или потому что это вам навредит?

Витко, наклонившись вперед, взглянул Евпатию прямо в глаза и вкрадчиво произнес:

– Парень, вали отсюда, пока не случилась какая-нибудь неприятность. Ещё не вечер, понимаешь?

Его слова прервал стук в дверь. Витко окаменел. В голове Детектива поселился тонкий интеллектуальный вывод:

«Какое подозрительное замешательство.»

Вдвоем они смотрели на медленно проворачивающуюся ручку. Дверь отворилась, и из-за нее басом прогремело:

– Здравия желаю.

Недвижимый, Витко тихо произнёс:

– Проходи, Галсанов.

«Галсанов! Второй коп из досье.»

Суровый монгол медленно прошел в кабинет, по пути разглядывая Евпатия. Детектив почувствовал, как по загривку снежным комом катится озноб, не имевший ничего общего с простым замешательством, вызванным встречей с первым копом: во взгляде Галсанова читалось что-то куда более зловещее. Монгол, нахмурившись так, что лба стало не видно за густой грядой морщин, спросил:

– Кто это?

Детектив уже открыл было рот, как вдруг Витко с ледяным спокойствием произнес:

– Это мой племянник, Евпатий. Приехал в университет поступать.

По нутру Евпатия кипящими вспышками прокатилось изумление. Он приложил все возможные усилия, чтобы не выдать его.

«Племянник? Что он вытворяет?»

Лоб Галсанова медленно разгладился, став похожим на начищенный медный таз. На губах внезапно появилась добродушная улыбка.

– А-а, племянник. Ты смотри – вылитый детектив. Весь в дядьку. – Галсанов подошел к Евпатию и протянул ему руку. – Сайн байна! Я его напарник, Баиром звать.

Евпатий, вернув самообладание, ответил на приветствие и крепко пожал его металлическую руку.

– Здравствуйте.

Галсанов не переставал улыбаться.

– В университет, значит, поступил? Это похвально. Издалека приехал?

«Лгать лучше всего наполовину.» – подумал Евпатий.

– С Харбина… точнее, с его окраины.

Галсанов обратился к Витко:

– Чего это твой брат в Харбине забыл? Ты про него-то не рассказывал, а уж про то, что он в пограничье забрался, и подавно…

«Очевидно, тут все не так просто. Если мы играем в какую-то игру, которую Витко начал, нужно дать ему подсказку.»