Лив определенно была лидером. И ее ждала бы потрясающая бизнес-карьера в нашей компании, если бы не ее вечное сопротивление отцу.

– Черт возьми, что за девчонка! – воскликнул отец, хмуро сведя брови к переносице.

Я усмехнулся. Да, Ливи, пожалуй, единственная, кто совершенно не боялся отца и легко бросала ему вызов. Чаще всего это было по-девичьи. Главным ее оружием был внешний вид. Как сейчас, например.

– Ой, какие люди! Не ожидала тебя здесь увидеть, – Лив подошла к нам грациозной походкой и обняла меня. Так крепко прижалась. Я услышал, как ее маленькое сердечко бьется чересчур быстро. Она волнуется. Знает, паршивка, как отец отреагирует на непозволительно прозрачное черное платье, открывающее вид на всю ее фигуру. Скрытыми под плотной черной тканью оставались только ее грудь и бедра. Выглядела она шикарно, но чересчур откровенно, даже для меня.

– Привет, сестренка, – обхватил ее фигурку обеими руками, отчасти пытаясь прикрыть ее, и почувствовал, как она расслабила мышцы. – Что за вид?! Перестань издеваться над отцом, – шепнул ей на ухо, чмокнул в щеку и отпустил.

Оливия виновато посмотрела на отца. Они разглядывали друг друга. Он сдался первый. Вздохнул, и устало опустил плечи. Этого жеста было достаточно, чтобы сестра кинулась ему на шею. Вот такая у них любовь!

– У меня есть для тебя подарок, – сказал я, когда Оливия вернулась в мои братские объятия.

– Правда? Какой?

Я достал из внутреннего кармана небольшой бархатный мешочек. Лив, с интересом, следила за моими движениями. Я сделал паузу, наблюдая, как сестренка в нетерпении начала подпрыгивать на месте, сложив две ладошки вместе. Я редко дарил подарки.

– Ну, Баз! – Оливия выхватила мешочек из моих рук и тут же открыла его, вытаскивая на свет тонкую золотую цепочку с кулоном из эпоксидной смолы. Внутри идеально круглого прозрачного кусочка размером с дайм,3 сверкая бриллиантовой крошкой, распустился розово-белый бутон. – О, боже! Красота какая! Это же… – сестра взглянула на меня.

– Цветок персика, – я закончил фразу за нее. – В какую точку мира тебя бы ни занесло, помни, где твой дом и семья.

Я застегнул цепочку на тонкой изящной шее моей сестры.

– Подарок не такой дорогой, как ты привыкла, – я мельком взглянул на отца. – Но…

– Он бесценный, Баз. Спасибо, – растрогавшись, Ливи повисла на мне, слегка увлажняя мою рубашку парой слезинок. – Я буду помнить, обещаю.

Неожиданно она отпрянула от меня. Ее гипнотические глаза задумчиво уставились в мои, и я почувствовал, как сестра буквально читает мои мысли. А думал я в этот момент о том, что еще один такой кулон продолжает лежать в кармане, прожигая дыру в сердце. Еще один подарок. Для самой красивой девушки в мире. И самой недоступной для меня.

Я еще не видел ее, но уже понял, что она здесь. И что смотрит на меня. Стиснув челюсть, я с усилием разорвал наши гляделки с Лив, напоследок ощутив ее волнение. Она совершенно точно знала все мои чувства, что я держал внутри уже долгое время. Но тактично молчала, не лезла в душу.

Взглянув на Амалию, я перестал дышать. Весь мир вокруг замедлился, а потом и вовсе растворился. Исчезли все звуки. В фокусе моего зрения была только она. Она шла прямо ко мне. Нет, летела, словно легкое облачко, в своем нежно-розовом невесомом выпускном наряде. С робкой улыбкой на сияющих блеском губах. Со сверкающими от радости аквамариновыми глазами. Та маленькая девочка, что давно поселилась в моем сердце и душе, теперь уже была взрослой девушкой. Я знал, что увижу ее такой. И знал, что пропаду окончательно.

Лив незаметно толкнула меня, и я очнулся от дурмана, в котором пребывал. На мгновение ощутил знакомый жесткий, колючий взгляд. Казимир Блэксайд наблюдал за мной.

Амалия подлетела и замерла перед нами. Счастливая, улыбающаяся.

– О, боже, Ливи! Какая красота! – она взяла в руки кулончик и ее глаза засияли еще ярче.

Я тут же достал из кармана второй бархатный мешочек и протянул Амалии. Это был мой первый значимый подарок для нее. Обычно Ама получала от меня лишь букетики на свой день рождения.

– Поздравляю с окончанием школы, – выдавил из себя одну из своих малочисленных улыбок.

Закусив губу, Ама разглядывала на своей ладошке идентичный кулон. И он ей нравился, я не чувствовал, а просто знал это. Я не мог ей подарить что-то особенное, ведь тогда…Тогда мои чувства стали бы откровением не только для девушки, но и для всей нашей семьи. А мне казалось, что это неправильно. Так не должно было быть. Мы ведь почти родня.

– Спасибо. Поможешь? – Ама подала мне украшение и приподняла свои роскошные светлые локоны.

Я едва не провалился сквозь землю, когда кончиками пальцев коснулся белой фарфоровой кожи ее шеи. Она была такой теплой на ощупь, такой нежной. Сердце трепыхалось в груди, как птица в клетке. Но я не мог его выпустить на волю.

– Я рада, что ты нашел время на нас, – ласково сказала Ама и взяла в свои ладошки мою руку.

Загадочно улыбнулась, на миг опустив глаза, и нащупав на моем запястье браслет. Я не снимал его с того дня, как она надела мне его десять лет назад.

– Пошли танцевать! У нас сегодня вечеринкаааа! – воскликнула Оливия и потащила за собой Аму в самую гущу разноцветной блестящей толпы выпускников.

Отец подошел ко мне и плеснул в мой стакан еще порцию виски. Мы вместе смотрели на резвящуюся молодежь. Я никогда не чувствовал себя таким свободным, развязным, молодым. Мне было всего двадцать три, а я уже казался себе стариком, прожившим долгую жизнь, наполненную цифрами, контрактами, условиями, компромиссами, переговорами… Я слишком рано взял на себя такую большую ответственность. Точнее, слишком рано на меня ее взвалили. Я не успел насладиться юностью на полную катушку.

Я наблюдал за Амалией и мое сердце просило: «Отпусти себя. Ты можешь быть там, с ней». Только вот разум велел оставаться на месте. И я оставался.

– Не надо, Бальтазар.

– О чем ты? – я нахмурился.

– Я вижу, как ты на нее смотришь. Как всегда смотрел.

– И? – не сводя глаз с девушки, я сделал медленный глоток виски.

– Это не твоя партия, сын. Подумай, что будет с нами, если у вас не выйдет? Ты разобьешь не только ее сердце.

Я злобно стиснул челюсть, но промолчал.

– Семья превыше всего, Бальтазар.

Я посмотрел на отца.

– Даже превыше любви?

– Любовь не является константой. Порой она проходит, а вот семья… Семья всегда остается с тобой, – ответил отец, даже не задумываясь.

«Ты ошибаешься, отец. Семья – это и есть любовь». Я не посмел произнести эти слова вслух. Не посмел признаться самому себе.

– Ваша с мамой не прошла, – съязвил я.

– Мне просто повезло, – улыбнулся отец. Не мне. Маме, которая тут же поймала его улыбку и ответила такой же.

– Она маленькая девочка. Ты взрослый мужчина. У вас нет будущего.

– Мне двадцать три.

– Я так и сказал. Послушай…

– Прости, но не могу больше слушать этот бред.

Резко оборвал родителя и двинулся в дом, по пути почти бросив стакан с недопитым виски на стол. Быстро пересек пустую гостиную, направляясь к выходу.

«Плохая была идея, приезжать сюда».

– Баз, – нежный голосок остановил меня. Чертыхнувшись про себя, я нехотя развернулся.

– Уже уходишь?

Амалия выглядела больше испуганной, чем расстроенной.

– Почему?

Девушка взяла меня за руку и потянула к себе. Я уступил. Всего один шаг.

– Мне завтра рано вставать. К тому же я сделал то, для чего приехал. Я поздравил тебя и Лив, вручил подарки. Не вижу смысла оставаться дольше. А вот почему ты не развлекаешься в компании своих друзей? Вот это вопрос! – непринужденно усмехнулся я.

Ама рассматривала мое лицо, не веря в легкость фраз, вылетающих из моего рта.

– Я люблю тебя, – вдруг выпалила девушка.

– Конечно. Я тоже, милая. Ты же мне, как родная сестра, – произнес, скрепя сердце.

– Перестань, – озлобилась девушка и ткнула меня в грудь своей крохотной ладошкой. – Ты понял, о чем я.