– Да. Помню, как твоя мама покрутила у виска пальцем, а потом отвезла меня к настоящему доку.

– Да, – я опустила взгляд на руки. – Она всегда была самой разумной в нашей семейке. – Слезы снова катились по моим щекам, задевая приподнятые в улыбке уголки губ.

– Мне будет ее не хватать, – прочистив горло, сказал Баз, пряча от меня свои глаза.

Я лишь кивнула, принимая его соболезнования. И погрузилась в свои далеко нерадостные мысли о ближайшем будущем. Блэксайд больше не тревожил меня пустыми разговорами.

Я остановил машину на стоянке возле частной клиники недалеко от моей квартиры в самом центе Атланты. Посмотрел на Аму. Девушка выглядела недовольной. Она морщила свой маленький носик, как в детстве, когда ей что-то приходилось делать против собственной воли.

– Не понимаю, зачем нам это. Все лекарства у меня с собой. Между прочим, ты собственноручно швырнул их в сумку, – ее голос сиплый, уставший, но при этом твердый.

Набрав полную грудь воздуха, я медленно его выдохнул, успокаивая себя. Сегодня я чертовски раздражен. Наша семья три дня жила в страхе и напряжении, ожидая худших новостей, которые в итоге мы и получили. Случившаяся трагедия подкосила всех нас. Мама впала в жуткую депрессию, следствием которой стала затяжная мигрень. Отец сам на себя не был похож. Он стал слишком тихим, что пугало меня до чертиков, и я не знал, как вести себя с ним. Потому и выполнял все его приказы без промедления, а вовсе не потому, что являлся его послушным щенком. Здесь Ама ошиблась. Я давно уже не подросток и мое мнение имело вес во всех принимаемых решениях не только нашей семьи, но и компании.

Я снова бросил беглый взгляд на девушку, и мое сердце чуть не разорвалось от боли и горечи. Бедная малышка Амалия!

– Ты мне не нравишься, – слова сорвались с губ сами по себе.

Ама замерла и медленно перевела взгляд с раздвижных стеклянных дверей клиники на меня.

– Приятно слышать, – ее губы искривились в ехидной усмешке. – Ты мне тоже.

– Не передергивай. Я имел в виду, мне не нравится твое состояние. И я считаю разумным показать тебя нормальному врачу.

– Ага, – Скай выскочила из машины и с силой хлопнула дверью, а я сделал еще один глубокий вдох.

Она доконает меня своим поведением!

Я давно не видел Амалию Скай и был поражен ее преображением. Девушка стала раскрепощенной, дерзкой. Под ее милой и нежной внешностью всегда чувствовалась дикая необузданность, но раньше ей удавалось ее скрывать. В детстве она была тихой, спокойной, послушной. Ее легко было поставить на место. В отличие от моей сестры Оливии. Но теперь ее истинная натура рвалась на свободу. Хоть Скай и казалась по-прежнему мягкой, но это была лишь маска, которую она научилась с легкостью сбрасывать. Но что послужило такой ее перемене? Колледж, в котором она училась? Парни, с которыми встречалась? Или смерть родителей?

Заглушив двигатель, я вышел на морозный воздух вслед за девушкой. Амалия стояла посреди освещенной фонарями парковки, сложив руки на груди, нервно постукивая пяткой ботинка на тракторной подошве по асфальту. Мой взгляд мельком пробежался по ее стройным ногам в джинсах-скинни, расстегнутой короткой куртке черного цвета, из-под которой виднелся белый свитер крупной вязки, практически идентично повторяющий цвет ее волос. Я сглотнул охватившее меня волнение прежде, чем взглянуть на ее идеальное кукольное личико, сияющие глаза цвета ясного неба и светлые волосы, собранные сейчас в неаккуратный пучок на макушке.

Из глубины живота поднялось давно забытое ощущение тепла. Мне нельзя так смотреть на нее. Я это уже проходил несколько лет назад и не хочу повторять. Было трудно выкинуть из подростковой головы фантазии о ней, но я справился. Она моя «сестра», такая же, как Лив и точка. И потом у меня есть шикарная женщина, которая удовлетворяла все мои потребности.

С Ванессой мне спокойно. Она умна, красива, образована. Легко может поддержать любую тему разговора: от детских соплей до предвыборной программы президента. В ней есть порода. А в постели она самая развратная сука, которую мне приходилось трахать. Предстоящий брак с ней меня вполне устраивал. До сегодняшнего дня. Пока я снова не оказался наедине с Амалией.

Ама вдруг перестала отбивать пяткой тротуар и с подозрительным интересом начала разглядывать меня в ответ. Прогнав временный ступор, вызванный присутствием девушки, я громко захлопнул дверь автомобиля, проговаривая про себя план: врач – вилла родителей – возвращение в городскую квартиру. Не задумываясь, добавил еще один пункт: голая Ванесса на моем члене.

– Идем, – кивнул девушке и направился к входу в медицинское учреждение.

Ама покорно опустила глаза и молча, последовала за мной.

Пожалуйста, пусть она и дальше будет такой послушной и все сделает, как мне надо.

– Не вздумай оставлять меня здесь, – Амалия злилась и плакала одновременно, спустя всего каких-то тридцать минут.

Я устало потер переносицу. Как же мне надоела эта возня! Надо было послушать отца и вызвать доктора Робертса и пусть бы они с мамой сами разбирались с этой девчонкой. Но нет, мне надо было пойти на поводу собственных чувств и усложнить себе жизнь!

Как я и предполагал, состояние Амалии оставляло желать лучшего. Доктор настаивал на госпитализации, полном и более тщательном обследовании, а также на курсе антибиотиков и контроле результатов медицинских анализов. Но Амалия раскапризничалась, подобно малолетке.

– Не будь такой упрямой ослицей! – прикрикнул я на нее, не удержав свое спокойствие. – Я пытаюсь заботиться о тебе.

Оторопев от моего тона, девушка взглянула на меня лихорадочно блестящими глазами, облизала воспаленные красные губы. Слезы моментально высохли на ее горячих щеках, покрытых румянцем от высокой температуры. Одним молниеносным движением она выхватила у стоящей рядом медсестры больничный халат и запустила им в меня. Я просто охренел от ее наглой выходки. Даже слов не мог подобрать. Когда стащил тонкую светло-серую ткань с головы, увидел, что Скай натянула на ноги свои ботинки и схватила с вешалки куртку.

– Я совершеннолетняя и знаю свои права, – безголосо прошептала Амалия, глядя на медицинскую сестру. – Подписываю отказ и свободна, – она протиснулась мимо меня и резво вышла из палаты, тихо бормоча себе под нос: – Чертов, дрессированный пудель.

Чтооо? Остатки самообладания мгновенно растворились в закипающей от негодования крови. Я схватил девушку за руку, а хотелось бы за волосы. И самолично потащил ее к стойке регистратуры, где потребовал бланк отказа от госпитализации, который она тут же подписала, даже не читая.

Мы вели себя, как парочка психов. Движения резкие, грубые, на грани истерики. Я чувствовал несколько пар глаз, следящих за нами в идеальной тишине пустого коридора. И видит бог, пытался взять себя в руки. Но Скай неустанно будила во мне желание прямо здесь отходить ее по заднице кожаным ремнем. Так, чтобы она уяснила, кто из нас двоих главный. И кто принимает окончательное решение.

– Ты этого хотела?! Теперь довольна?! – выхватил только что подписанный документ и по привычке просмотрел его.

Периферийным зрением я уловил, что девушка застыла на месте, ее плечи поникли.

– Ты обещал, что не оставишь меня, – она сказала это так тихо, что я едва расслышал ее слова. – Неужели ты не понимаешь, я здесь просто…сойду с ума. Отвези меня домой.

Не глядя на меня, Амалия теребила в руках шариковую больничную ручку. Меня прошиб стыдливый пот. На минуту я даже растерялся. Я не знал, что мне делать. Но оставлять ее здесь одну, без поддержки в такой день уже не представлялось возможным. Отвезти обратно тоже не вариант, ей необходимо нормальное лечение, а не шарлатанское. Еще раз взглянув на притихшую Амалию, я принял единственно правильное решение.

– Хорошо. Могу я поговорить с доктором еще раз? – обратился к сотруднице регистратуры, и она согласно кивнула в ответ, поднимая со стола трубку телефона.