Олсен открыто смотрел на меня. Он хотел понять, удостовериться, что я говорю правду. Я это читала на его лице.

– Мне стыдно, как ты не понимаешь! – вспыхнула я. – Уходи, пожалуйста.

Он опустил глаза. Я видела его сожаление. Но сама не жалела, кажется. Мне просто хотелось остаться одной и понять, что я чувствовала на самом деле. Изменил ли этот поступок что-то во мне.

– Тебе, наверное, было очень больно, – горько усмехнулся Нэйт. Он что-то поднял с пола и скомкал в кулаке. – Я использовал три презерватива. Это много для первого раза, – пояснил он. – Где у тебя урна?

Неожиданный комок подкатил к горлу, и я пулей вылетела из спальни, не стесняясь того, что была без трусов и сверкала перед парнем своей голой задницей.

В ванной комнате меня выворачивало остатками скудной вечерней пищи. В голове шумела музыка. Я вспомнила, как пила в баре вместе с Хлоей, в компании баскетболистов Уорриорз. Но я не помнила, откуда они там взялись.

Когда рвотные позывы прекратились, я села на пол и прижалась спиной к холодной кафельной стене ванной комнаты. Я не торопилась выходить, надеясь, что парень уйдет.

– Ты там как? – раздался тихий стук в дверь и озабоченный голос Нэйта.

– Я не помню, – сказала я.

– Что?

– Я не помню, как это было. Я не помню, что чувствовала. Поэтому можно считать, что больно мне не было.

– Вот спасибо! Я наверняка, старался, – хохотнул Нэйт.

И я сама вдруг улыбнулась своему сомнительному комплименту. Нэйт Олсен был простым парнем. Добрым, заботливым. Я никогда не слышала о нем ничего плохого. Его уважали и любили. У него было много друзей. А фанатов еще больше.

– Амалия? – настороженно спросил Олсен.

– Ты вспомнил мое имя? – отозвалась я.

– К своему стыду нет. Заметил квитанцию на тумбочке. Решил, что на ней твое имя. Но я помню твое лицо.

Я умылась, ополоснула рот и поменяла футболку на банный халат, висевший здесь. Вышла из ванной обратно в спальню и натолкнулась на парня. Он уже отыскал и надел свои джинсы.

– Все верно. Я Амалия Скай. Ты Нэйт Олсен. Приятно познакомиться и тебе пора валить, – сунула ему в руки его футболку, но пройти мимо он мне не позволил.

– Ага! Я уйду, а ты тут не дай бог, вены резать начнешь, – он нежно схватил меня за локоть и заглянул в глаза.

– Ты больной? С чего я должна резать вены? Ну, ты совсем! – возмутилась я и толкнула его в грудь. – Тебе пора! – я снова толкнула его, и он сделал маленький шаг к выходу из спальни.

Нехотя, но парень все же послушался и поплелся к двери.

– Могла бы в душ меня пустить для начала, – ворчал он на ходу, натягивая помятую футболку. – Ох, мать твою! – резко затормозил, и я ткнулась в его спину носом.

Выглянув из-за массивной фигуры парня, я увидела разгромленную гостиную. Я уж и забыла о своей вчерашней вспышке гнева.

– Это тоже моих рук дело? – парень развернулся ко мне лицом. – А, ну рассказывай всю правду! – резко потребовал он.

– Нечего рассказывать. У меня был плохой день.

Я сжала кулаки и вздрогнула от колющей боли. Развернула ладони к себе и снова увидела располосованную шипами кожу. Один из шипов глубоко воткнулся, и рана вокруг него воспалилась, что причиняло сейчас немалую боль. Странно, вчера я этого даже не замечала.

Нэйт дернул мою ладонь к себе и осмотрел.

– Есть аптечка?

Мы прошли на кухню, где я достала небольшую коробку с медикаментами. Нэйт со знанием дела порылся в ней. Он дал мне таблетку Адвила, сам тоже ее принял.

– Ай, – вскрикнула я, когда он щедро полил рану антисептиком.

– Терпи.

Пинцета у меня не было, поэтому чтобы вытащить застрявший шип Нэйт использовал свои ногти и зубы. Потом он снова обработал рану.

– Летом помогаю отцу в мастерской, оттого часто имею дело с занозами, – пояснил он, хотя я не спрашивала. – Слушай, Скай, отправляйся-ка ты в душ. А я тут приберу пока.

– С чего это? – почему-то рядом с этим парнем я чувствовала себя расковано и свободно. Он не давил на меня своим взглядом. Не говорил колкостей. Мне было легко, и прошедшая ночь вовсе не тяготила мои скудные воспоминания о ней.

– Я так хочу.

Я уступила ему. Потому что отчаянно хотела смыть с себя свое грехопадение. А еще я чувствовала, влагу на коже внутренней стороны бедер.

Когда я привела себя в порядок и вышла из ванной, очень удивилась. Грязное постельное белье лежало аккуратно сложенной кучкой на полу, а кровать была застелена свежим. Гостиная тоже сияла порядком. Исчезли осколки, обрывки бумаги и разодранные цветы. Неужели, я так долго принимала душ? Нэйт стоял на кухне и сооружал сэндвичи из хлеба и ветчины.

– Я не знаю, как включается твоя кофемашина, – сказал он, не отрываясь от своего занятия.

– Спасибо, – сказала я, вставляя в машинку капсулу. – За то, что навел порядок. И приготовил завтрак.

Он кивнул и откусил за один раз почти половину сэндвича.

Поставив на стол две чашки кофе, я села на стул. Это движение сразу отдалось болью в промежности, что заставило меня поморщиться.

– Больно? – Нэйт перестал жевать и сел рядом, взяв мою руку в свою. Он заглядывал мне в глаза, а я как могла, старалась их прятать. Мне все еще было стыдно. – Прости меня.

– Ты не виноват! – воскликнула я и вздернула подбородок. – Это не катастрофа. Я ни о чем не жалею. Было и было. – Не знаю, действительно ли я так думала или просто старалась убедить себя в этом.

– Я тебе не верю, – вдруг сказал Олсен. – Твой первый раз должен был быть другим. Парням в этом смысле проще. Мы не романтизируем момент потери девственности. Наоборот, хочется поскорее от нее избавиться, стать мужиком. А у вас, у девушек, это устроено иначе. Любовь, нежность, заботу. Вот, что ты должна была испытать. И мне жаль! Жаль, что это случилось вот так. По пьяни. Что ты даже не помнишь, хорошо тебе было или плохо. А если…если ты вообще возненавидишь секс? В этом буду виноват я!

Его глаза горели так ярко. В них было так много чувств. Боль, негодование, сожаление. Я не удержалась и коснулась его небритой щеки, погладила ее, стараясь вложить в свой жест нежность и успокоение.

– Мне жаль, что я втянула в это именно тебя, – сказала я. – Вчерашний вечер в любом случае окончился бы именно так. Я искала выход своей боли. Тупое решение, знаю. Но его уже не изменить. Я рада, что это был именно ты. И благодарна, что тебе не плевать. Только хватит. Спасибо за все. И уходи, пожалуйста.

Нэйт посмотрел на меня, как побитая собака.

– Если тебе понадобится какая-то помощь, ты всегда можешь обратиться ко мне.

С этими словами он взял со стола мой телефон и записал в него свой номер. Он не сделал дозвон на свой мобильник, чтобы и мой номер отобразился у него, чем удивил меня. Оказалось, этот парень умел удивлять.

– Да, пока не забыл! Не знаю, как он у меня оказался.

Олсен сунул руку в карман своих джинсов, а потом протянул ее ко мне и разжал кулак. На его широкой ладони лежал круглый кулон с бледно-розовым цветком внутри. Я тут же дотронулась пальцами до своей шеи, она была пуста. Нэйт внимательно следил за моей реакцией.

– Так и подумал, что твой. Похоже, цепочка порвалась. Я могу починить.

– Не надо, – я не сводила с кулона глаз и не решалась взять его в руки, словно боялась его влияния на меня. Но когда парень пододвинул свою ладонь ближе, мне пришлось это сделать. Коснувшись гладкой поверхности, я ощутила покалывающий жар в груди.

– Он дорог тебе?

– Ничего особенного, – сглотнув, я поспешно сунула украшение в карман халата и взглянула в изучающие меня серо-голубые глаза.

Нэйт Олсен еще минуту пристально смотрел на меня, но больше ничего не сказав, покинул мое скромное жилище.

Оставшись совсем одна, я вернулась в свою спальню и достала из шкафа небольшую шкатулку с украшениями, которые почти никогда не надевала. Ни капли не сомневаясь, отправила подаренное Базом напоминание о нем и доме к остальным невостребованным вещицам и захлопнула крышку. И пообещала себе не вспоминать о нем.