Большинство мужчин-натуралов либо не любят танцевать, либо танцуют плохо. И хотя я понимал, что грубо обобщаю, было очевидно, что офицеры в подразделении Сэма и его капитан этого не делают. Вскоре остальные жены и подруги бросили их, предпочтя настоящие танцы либо сидению без дела, либо простому закидыванию ноги на ногу, перекладыванию другой и повторению.

Женщины, как правило, любят танцевать, поэтому уже через три песни на танцпол вышла целая группа, все мы были дикими и фривольными и просто отлично проводили время. После того как диджей отыграл всю свою коллекцию винтажного диско, он запустил Electric Slide, чтобы вспомнить старые времена. Напарница Сэма, Хлоя, пришла и танцевала рядом со мной.

После этого мы с Эрси станцевали несколько клубных танцев, которые выглядели довольно порнографично даже в одежде. Когда детектив пришел, чтобы забрать свою жену, он показал на меня пальцем и пообещал, что будет следить за мной. В качестве предупреждения я получил шлепок по затылку и огромную улыбку от его жены. Я пролил свет на то, какая она горячая штучка, и в знак благодарности получил поцелуй. Когда я поднял голову, чтобы найти Стефани, то увидел, что она опирается на барную стойку, а ее муж обнимает ее. Обе женщины были востребованы, и я был доволен собой.

– Ты Джори, не так ли?

Я повернулся и увидел жену капитана Сэма.

– Да, мэм.

Ее улыбка была застенчивой.

– А «Хастл» входит в твой репертуар?

Я широко улыбнулся ей в ответ.

– О да, мэм.

Она засияла, когда я взял ее за руку и повел к танцполу. Когда мы начали танцевать вместе, диджей, всегда бдительный, поставил песню. После этого я стал повторять заученные движения и был приятно удивлен, когда жена капитана не отставала от меня. Семидесятые, видимо, были ее эпохой, и шаги вспоминались легко. Она разразилась гортанным смехом, когда я откинул ее назад. Поднявшись на ноги, она крепко обняла меня, а затем наклонилась, чтобы поцеловать в щеку.

– О Джори, ты восхитителен.

Я закружил ее, когда началась следующая песня.

Через полчаса я отлучился, чтобы сходить в туалет, пообещав себе вернуться, даже когда раздались свист и крики, когда капитан присоединился к своей жене. Он сжал мое плечо, когда я проскользнул мимо него, и мы обменялись быстрой улыбкой, прежде чем я покинул зал.

Через несколько минут, когда я быстро возвращался из уборной, меня резко втащили в одну из затемненных комнат.

Не успел я вымолвить и слова протеста, не успел даже дернуться, как был прижат к стене не менее крепкой стеной мускулов.

– Ты хорошо двигаешься, – прорычал он, его рот приблизился к моему уху, посылая волну мурашек по моему боку.

– Сэм, – вздохнул я, произнося его имя.

– Поцелуй меня.

– Нет… стоп, – приказал я, в ужасе отстраняясь от него и пытаясь оттолкнуть его от себя. – Уходи, пока тебя никто не увидел.

– А если увидят?

– Сэм, ты...

– Посмотри на меня.

Когда я поднял голову, он наклонился и поцеловал мой подбородок, челюсть и, наконец, губы. Поцелуй был глубоким, и я почувствовал, как он возбужден, когда его тело прижалось к моему. Звук, вырвавшийся у меня, я не смог остановить, а рот, прижавшийся к моему, был опустошающим. Он не торопился, и, хотя я не мог дышать, мне было все равно. Он положил руки мне на лицо, удерживая меня неподвижно, чтобы я не мог вырваться. Мои колени ослабли.

– Боже, какой же ты вкусный, – прорычал он мне в шею, когда наконец отстранился.

– Что ты делаешь? – спросил я, задыхаясь. – Это рабочее мероприятие, у тебя будут неприятности.

– За что? За то, что поцеловал своего партнера?

– Ага. Люди будут сходить с ума.

– Черта с два. Каждая женщина думает, что если он так двигается на полу, то каким же он должен быть в постели.

Я рассмеялся.

– Ты сумасшедший.

Он хмыкнул.

– А все парни думают, черт возьми... Хотел бы я так двигаться.

Неважно, что думают другие, главное, что я явно возбудил своего мужчину. То, как он прижимался ко мне, как упирался носом в мой подбородок, заставляя меня приподняться, чтобы он мог добраться ртом до моей шеи, учащенное дыхание, его руки под рубашкой, скользящие по моей обнаженной коже... все это давало мне понять, что меня хотят, желают, нуждаются.

– А некоторые парни задаются вопросом, каково это - хотя бы раз переспать с мужчиной.

– Это правда?

– Точнее... переспать с мужчиной Сэма Кейджа.

Я закрыл глаза и выгнулся дугой, моя кожа горела и жаждала прикосновений.

– Ты великолепен, и все хотят тебя.

Его руки обвились вокруг меня, и я услышал, как у меня перехватило дыхание.

– Но ты мой... только мой.

Я почувствовал жар в его словах, собственническое рычание, которое уничтожило меня.

– Это было первое, что я подумал, когда увидел тебя лежащего на улице.

Мои глаза распахнулись, и я посмотрел на его лицо, которое едва различал в темноте.

– Я помню, как ты лежал на земле с этой глупой собакой, и я подумал... он мой. Он принадлежит мне. Это было странно... и не имело никакого смысла, но именно поэтому я следовал за тобой повсюду и именно поэтому я никогда не мог позволить тебе уйти..... Я понял тогда, прямо там, посреди улицы, что ты принадлежишь мне... и что ты должен быть со мной.

– Ты знал? – мой голос был едва слышен. Из-за комка в горле мне было трудно произнести даже звук.

– Да. Я знал. Я никогда не чувствовал ничего подобного раньше. У меня ни на кого не было такой реакции... вот почему мне нужно было увидеть тебя и поговорить с тобой. Когда случается что-то подобное, нужно понять, что это. Ты должен это выяснить.

– И что же ты узнал?

– Что это ты.

Я обхватил его руками и крепко обнял.

Он прижал меня к себе, его нога оказалась между моих бедер, лицо зарылось в мое плечо, руки крепко обнимали меня. Я был полностью поглощен им, и вместо того, чтобы душить, потому что он был намного больше меня, это было блаженство. Мне нравилось, когда меня держали так, словно я был всем.

– Пойдем, – сказал он через несколько долгих минут. – Давай вернемся, чтобы пожелать спокойной ночи и отправиться домой.

Я насмешливо хмыкнул.

– Никто из этих людей не отпустит меня домой.

– Это чушь. Пэт забрал свою девушку и ушел, то же самое с Чазом. Я тоже могу забрать своего мальчика домой и лечь спать. Справедливость есть справедливость.

Я улыбнулся ему.

– Что это была за девушка, с которой ты танцевал?

– Понятия не имею.

– Ты вообще не умеешь танцевать, – заверил я его.

– Да, ни черта, поэтому я и не делаю этого.

Я кивнул, двигаясь, чтобы пройти мимо него.

Он схватил меня за руку и развернул лицом к себе.

– Где ты был до того, как пришел сюда? Почему ты опоздал?

Я вздрогнул.

– Вот черт, – простонал он, его глаза сузились, когда он посмотрел на меня. – Что ты сделал, Джи?

– Это то, что ты сделал.

– Что я сделал? – прорычал он на меня.

Нахмуренные брови, глубокие темные глаза, мускулы на челюсти... все так обычно, на все можно было рассчитывать, от всего можно было зависеть, его раздражение на меня, любовь, которая пронизывала все это.

– Какого черта ты улыбаешься?

Я покачал головой, губы плотно сжались.

– Что? – потребовал он, его рука скользнула по моей шее.

– Просто у меня был странный день, а увидев тебя... Я чувствую себя лучше.

Он поднял голову, не зная, что ответить.

– О.

Я глубоко вздохнул.

– Может, пойдем домой, и ты приготовишь? Я сделаю так, чтобы это стоило твоих усилий.

Он прижал меня к себе и кивнул.

Вернувшись в бальный зал, несколько женщин схватили меня за руки и повели обратно на танцпол, но Сэм крепко и неумолимо держал меня за плечо. Я не собирался покидать его до конца того короткого времени, что мы проведем здесь.

– Чья это рубашка? – спросил он, когда мы вернулись к барной стойке, где все еще лежали мои вещи.

– Эрси.