Его правое плечо взорвалось кровью, и он закричал, как раненый зверь, рухнув на пол передо мной.

Я опустился на колени рядом с ним, сорвал с себя футболку, свернул ее в клубок и прижал к ране, удерживая ее там.

– Мистер Харкорт, не мешайте!

Но как я мог? Калеб смотрел на меня такими израненными глазами.

– О боже, Джори, – его голос дрожал; я видел, как цвет уходит с его лица, как стекленеют его глаза, как на лбу выступают бисеринки пота. – Ты в порядке?

Я кивнул, прежде чем меня внезапно схватили сзади и бросили на диван. Я видел, как двое офицеров, которые были снаружи, двигались в унисон: один пинал пистолет через всю комнату, другой бил Калеба ботинком в грудь.

– Нет! – закричал он, когда его перевернули на живот, вывернув руку за спину. Это выглядело более грубо, чем нужно, более жестоко, более быстро.

Двое офицеров лежали на Калебе, прижимая его к полу, один вдавливал его лицо в пол, другой, застегнув наручники, сидел на его ногах. Он никак не мог пошевелиться, и на этот раз ему не удалось вырваться. В коридоре послышался гром, прежде чем входная дверь с силой распахнулась. В нее влетели еще несколько офицеров с пистолетами наизготовку, объявляя о себе криками, пока не поняли, что все в порядке. Я услышал, что место происшествия оцеплено, и успокоился.

Я в оцепенении смотрел, как они говорят в рации на плечах, призывая сообщить, что случилось. Меня подняли на ноги, провели к дивану и усадили. Меня завернули в одеяло и спросили, не моя ли на мне кровь.

Я покачал головой.

– Нет.

Они оставили меня, пока Калеб выкрикивал мое имя. Когда я перестал его слышать, я закрыл глаза и откинулся назад, позволяя страху, холоду и тошноте охватить меня. Я не мог перестать дрожать. Я думал, что раньше мне было холодно... оказалось, я ошибался.

****

Им нужно было куда-то меня отвезти. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, поэтому я решил отправиться в отель, а не в чей-то дом. Комнату проверили и перепроверили, но я уже не волновался. Все, кто хотел меня убить, находились в полиции. Офицеры, которые привезли меня сюда, были теми же самыми, что стояли у моей двери раньше. Старший из них, офицер Фадден, стрелял в Калеба. Он остановил меня перед тем, как я вошел внутрь, и поблагодарил за то, что я беспокоюсь о нем и его напарнике. Я не стал звать их на помощь, потому что не хотел, чтобы они пострадали. Очевидно, они оба знали об этом, как и все остальные.

– Детектив Кейдж скоро будет здесь, – пообещал он, сжав мое плечо.

Я кивнул, чувствуя себя как зомби, и вошел в номер. Спустя долгое время я услышал, как открылась дверь в ванную, даже когда душ уже работал.

– Детка.

Я не ответил.

Занавеска в душе медленно отодвинулась, я поднял голову и увидел Сэма.

– Что ты здесь делаешь?

– Я весь в крови... она в моих волосах.

– Господи, – вздохнул он, отдергивая занавеску в душе, чтобы выключить воду.

Я сидел в ванне, подтянув колени к груди и прижав их к себе.

– Детка, вода ледяная.

– Правда?

– Ты пустил ее холодной.

Я не заметил разницы.

Он взял полотенца и без труда поднял меня на руки, а затем сел на край ванны, посадив меня к себе на колени. Он не был осторожен, когда вытирал меня насухо, вместо того чтобы сделать это быстро и нежно.

– Как долго ты здесь находишься?

– Не знаю, – с трудом выдавил я сквозь стучащие зубы.

– Черт, – он вздохнул, встал и понес меня из ванной в спальню.

– Я хочу переехать к тебе. Не продавай ее - давай переедем туда.

– Детка...

– Калеб видел, как я спал прошлой ночью после твоего ухода... Я больше никогда не буду чувствовать себя в безопасности в этой квартире.

Он издал звук в глубине груди, прежде чем его голос зазвучал, жесткий и грубый.

– Как только они освободят место преступления, я первым делом вызову грузчиков, хорошо?

Я сильно дрожал, и он откинул простыню и одеяла, прежде чем уложить меня в постель, полностью укрыв меня, даже голову.

– Я так испугался, Сэм.

Он не ответил, но я услышал звяканье пряжки его ремня, стук ботинок по полу, звук ткани, соскальзывающей с его кожи.

– Ты был прав. Мне следовало больше бояться все это время.

Он опустился на кровать рядом со мной. Его голая грудь была прижата к моей спине, руки обхватили меня, он уткнулся лицом в мое плечо, прижимая мою попу к своему паху. В этом не было ничего сексуального, просто он хотел согреть меня, обнять, заставить почувствовать себя в безопасности. И это сработало как по волшебству, потому что с ним я был пуленепробиваемый, а тепло, исходящее от мужчины, было невероятным.

– Ты как глыба льда, Джи. Я должен тебя согреть.

Я задрожал, чувствуя, как тепло его тела начинает просачиваться в меня.

– Я знаю способ согреть меня.

Он крепче сжал меня в своих объятиях.

– Не дразни меня - просто отдохни.

– Хорошо.

Он прочистил горло.

– Когда они позвонили мне. Это была ошибка - оставить тебя.

– Нет. Ты должен был поговорить со Сьюзан. Расскажи мне, что она сказала.

– Расскажу позже.

– Я думал, что умру, понимаешь?

Я почувствовал, как он дрожит.

– Я не хотел умирать, Сэм.

– Они сказали мне, что ты пытался спасти Калеба - в итоге использовал свою рубашку, чтобы остановить его кровотечение.

– С ним все будет в порядке?

– Да.

Я почувствовал облегчение.

– Почему он пришел за мной?

– Он всегда собирался. Это было неизбежно.

Я кивнул.

– Ты потрясающий.

Я проигнорировал комплимент. Сейчас было не время для комплиментов или их принятия.

– Калеб в больнице?

– Да.

– Он ведь не умрет, правда, Сэм?

– Верно.

Я молчал, наслаждаясь его теплом, а он, крепче обняв меня, спрятал мою голову под подбородком.

– Закрой глаза.

Я так и сделал, хотя был уверен, что ни за что на свете не смогу снова заснуть.

– Я буду здесь. Я не сдвинусь с места.

Это было все, что мне нужно было услышать. Оказавшись в безопасности в его объятиях, я отключился через несколько секунд.

Часть 17

Иногда люди пытаются принимать решения за вас, потому что им кажется, что они знают, как будет лучше. Я не согласен с таким мышлением. Например, две недели спустя, когда Сьюзен Рид захотела, чтобы я поехал с ней в больницу навестить Калеба, Сэм и Дейн приняли решение не говорить мне об этом. К несчастью для них, Гвен позвонила мне, рассказала, чего хочет ее мать, и я один отправился на встречу с ней в психиатрическую больницу в Эванстоне.

Мы сидели вдвоем, Сьюзен и я, на площадке перед тяжелой металлической дверью и разговаривали. Я извинился за то, что считал ее сумасшедшей. Я сказал ей, что послал бы ей открытку, но компания Hallmark не выпускает открыток для тех, кто по ошибке считает кого-то маньяком-убийцей. И цветов, передающих это чувство, тоже не было. Она слабо улыбнулась, когда я протянул ей дюжину желтых длинностебельных роз. Они были подарены в знак дружбы, и она поблагодарила меня.

– Почему вы это сделали? – мягко спросил я.

Она вздохнула, и на глаза навернулись слезы.

– Я уже потеряла одного из своих сыновей и мужа... Я не могла потерять кого-то еще.

– Но Калеб... он мог убить снова. Если не меня, то, в конце концов, Дейна.

Она покачала головой.

– Я не знаю, Джори, я плохо соображала. Я все еще не .... Я просто... Я потеряла свою жизнь, когда отдала Дейна, я просто не знала этого.

Я кивнул.

– Я была одержима идеей вернуть его, сделать из него Рида... Я не думала о том, что это может сделать с Дэниелом... или с Калебом.

– Конечно.

– Калеб всегда был самым чувствительным, так чутко реагировал на меня, и когда я ему рассказала... Думаю, он чувствовал, что я лгала ему все эти годы.

Я смотрел на ее лицо, на тревожные морщинки вокруг глаз и тени под ними. Она выглядела совершенно опустошенной, тяжесть мира просто раздавила ее.