– Помню, да. Половина Гаваны ими утыкана. Правда, опознать в этой стилизации глаз невозможно, если не знаешь. Так ты еще и суеверная?

– Да не то слово, вот и ракушку на счастье купила, смотри. Правда, классная?

Этот вроде бы незначительный разговор окончательно расположил нас друг к другу и задал настроение на весь день. Мы сходили на один из тихих пляжей и запросто распили пару бутылок вина. Есть у меня любимое место – заржавленная колоннада морского причала. Она уходит далеко в море, а у берега можно свободно ходить между колоннами, под навесом. Садишься там на гальку и смотришь, как к твоим ногам подползают волны. Время останавливается, мысли приходят в порядок. Приходишь днем – уходишь на закате, когда вино кончается, и пора уже закусить.

Ужинали в ресторане, потом дошли до точки, откуда удобнее вызвать такси. Мое пришло первым, Марине требовалось еще подождать. Погода портилась. К моменту, как я доехала, на море был сильный шторм.

На другой день в отеле мне позвонили с ресепшн: пришел совсем юный курьер с какой-то коробкой. Когда я спустилась, мне бросилось в глаза, что на нем яркая красно-черная униформа. Я давно привыкла к подобным явлениям в своей жизни, так что просто дала мальчишке чаевых и произнесла несколько слов на языке йоруба. Он подмигнул и улыбнулся в ответ.

Когда я вернулась в номер, муж показал мне новость на ноутбуке.

Шторм в Адлере прекратился, как по волшебству

Вчера вечером, во время шторма, с пирса на пляже Маяк смыло женщину. Сразу после этого шторм прекратился. Тело женщины пока не обнаружено. На пирсе остался маленький чернокожий мальчик лет четырех, которого до этого никто не видел. Его удалось спасти. Мальчик здоров, чувствует себя хорошо. Говорит по-испански, смог назвать свое имя – Франсиско. Кто его родители, и что он делал на пирсе в такое время, сказать не смог. В руке держал небольшую морскую раковину.

Сейчас Франсиско находится в детском приюте. Уже есть семья, готовая взять его под опеку до наступления совершеннолетия или до момента, когда найдутся родители. Документы будут оформлены в ближайшее время. По данным нашего источника, глава приемной семьи – известный врач-дерматолог кубинского происхождения, профессор, постоянно проживающий в Лазаревском.

Я открыла коробку, что принес курьер. Мда. И ее тоже придется как-то впихнуть в чемодан, вместе с коньяком, халвой и аджикой. По возвращении домой мне предстояла долгая и непростая работа.

Марина? Ай, такая хорошая женщина! Но несчастная, да. Мне сначала Педро о ней рассказал. Помнишь моего внука Педро? Да ты хитрая, ты всех помнишь! Писательница! Когда уже твои книжки будут на испанском? Хочу почитать про Педро, что ты там написала. Глаза мои, конечно, не те, так что пусть большим шрифтом печатают. Так и скажи в типографии – сеньоре Маите с Калле Эскобар нужен хороший шрифт, а не что-нибудь там! Меня в Гаване все знают, пусть только попробуют сделать плохо!

Марина, да… Педро ее полюбил тогда, ходил сам не свой. Моя русская то, моя русская это. Ну, я что могла подумать? Первая женщина у парня, это нормально, они всегда голову теряют. Потом он к ней в Россию поехал. Она богатая, все оплатила. Сама позвала, сама помогла, а как же. Откуда бы у парня взялись такие деньги? Обратный билет пропал, жалко. Но она не обеднела, ничего, ей это только на пользу пошло.

Я переживала, конечно. Думала, Педро останется там, будут у меня русские правнуки, такие бланкитос (беленькие)… Он уехал, я все думала, думала, что и как, карты раскладывала, потом пандемия эта. Мы тут совсем плохо жили, ты должна знать. Куба ведь остров, у нас и в обычное время американская блокада, поди достань любую вещь – набегаешься. А с этой пандемией вообще весь мир с ума сошел! Туристов не стало, продуктов не стало, даже китайского всякого барахла – и того не стало. Не поверишь: в Китайском квартале кончился соевый соус! Безумие! Все на карантине, живите как хотите! Тут я даже порадовалась, что Педро в России. Там у вас тоже люди страдали, но хотя бы не остров. Россия богатая страна. И карты таро тоже говорили: все будет хорошо, Маите, не переживай!

Потом я узнаю, что Марина его выгнала, а в Гавану он вернуться не может из-за карантина! Он мне написал письмо из России, по электронной почте! Ай, ке мьерда (какое дерьмо)! Как я ругалась! Позже уже узнала, что уехал в Нигерию. Кто бы мог подумать, все-таки выполнил свое предназначение. Ушел в Африке в лес, стал кузнецом. За всю семью получил благословения! Это чудо, это чудо, по-другому не скажешь. Без Марины этого бы не случилось, да. Но и наши люди в Москве ему помогли, конечно! Встретил кубинцев, благослови их Господь. Мне потом Эктор написал – ну ты знаешь, бабалао, на которого Педро там работал, сигары развозил и другую всякую всячину.

Но я тебе, конечно, скажу: как тяжело простому человеку все это понять – что хотят от него святые, какими путями ведут и куда. Ты посмотри, что в мире происходит, и каждый из нас в это замешан – и ты, и я, и Марина, и Педро. Да любой прохожий с улицы! Всех касается, вот как! Коммунисты кой-чего понимали в этой жизни, с коллективизмом своим.

Да-да, Марина приезжала! Приезжала сюда к своей крестной, прошлым летом. Снимала комнату у меня, рассказывала о себе, о том, что у них было с Педро. О плохих вещах тоже рассказывала. Очень плохие вещи. С ее мужчиной, русским, богатым. Там наркотики, такая жуть, что ты. Мы вот на Кубе вроде и хотим свободы, но ведь будет тот же бардак, что во всей Латинской Америке! Вся наркота сразу пойдет к нам. Она у нас всегда была, но под контролем режима Кастро, понимаешь? Порядок был. Простых людей это все не касалось вообще, только высокопоставленных – генералов, юристов… Они там делали свои дела, имели деньги, но мы-то жили спокойно. А если порядка не станет, сразу начнется криминал, убийства, людей будут похищать – чисто как в Мексике. А нам такого не надо, своих забот хватает! Буэно, бале (хорошо, ладно). Сделали ей ритуальную чистку после всех этих историй. Казалось бы: живи и радуйся! А она все будто думала о чем. Что ты, говорю. А она знай отмахивается: я русская, я постоянно думаю!

Слушай, девочка, но как жаль, что ты никак не приедешь в Гавану! Ну что это за разговор, даже кофе тебе налить не могу! Ты там у себя, наверное, и не куришь уже? Сигар у вас сейчас не достать? А я тебе дам телефон! Эктору позвонишь, и все будет! По хорошей цене, как для семьи. Ну мы же семья, правда? После того, что ты для Педро сделала…

Марине нравилось курить Популяр, знаешь? Такая смешная: ходила в дорогих туфлях и курила эти сигареты, как грузчик банана-овоща! Туфли она умела выбирать, даже мне одни привезла. Вот смотри, хорошие? Я в них на танцы хожу, говорю – русская подруга привезла. Сегодня тоже пойду, как сеньора – с утра бигуди на голове держу.

Нет-нет, ты все правильно поняла: Марина прошла инициацию давно. Как раз перед тем, как познакомилась с Педро. После инициации жила здесь, в Гаване, пару месяцев. А Педро наврала, будто бы срочно уезжает в Россию. Подумала: да пошел он, мальчишка! Ни денег у него толком, ничего. Только пинга (член), это у каждого мужика есть. Ее-то русский тогдашний мужчина богатый был, помогал, пока она была в Гаване. И потом еще она на него работала. Ему это, правда, боком вышло. Ай, страшно подумать даже. Она тебе говорила? Нет? Я тогда тоже не буду.

Так вот, последний раз она приезжала уже совсем не для инициации. Ну ты знаешь, сантерос чистят людей от всякого, что злые духи приносят. На ней много плохого висело, надо было провести ритуалы. Но она старалась быть милой, это правда! Любила мою еду – ничего, говорит, нет лучше куриной ножки! Ты подумай! У нее в России все было – икра эта ваша, шампанское, а она приезжает и хочет простую куриную ножку, как негритянка.