«А это что?» — всмотрелась Ника в затесавшийся среди её расчётов чужой лист.

Пробежавшись по тексту глазами, поняла, что прихватила один из листов, валявшихся под столом. Почерк соседа ей хорошо знаком.

Ника села на освободившийся от одежды стул и вернулась к началу документа, оказавшегося заявлением на развод Ван дер Меера с женой. Читать или не читать — сомнений не возникло. Читать!

Мужчина излагал причины расторжения брака хоть и без грамматических ошибок, но скупо и сбивчиво. У судьи, не посвящённого в истинное положение дел, сложится ложное впечатление о жене истца, как о женщине благочестивой и порядочной, но добровольно согласной на развод по причине долгого отсутствия мужа дома. Причина — война.

И ни единого плохого слова о жене! Образ Анники выписался белым и пушистым, а супруг выглядел сущим злодеем, безответственным и безразличным к её судьбе. О втором браке блудницы помянуто вскользь, о беременности и завладении наследством мужа незаконным путём нет ни слова. Кэптену стыдно писать о таком? Похоже на то.

«Пф-ф…» — Ника чуть съехала с сиденья стула вперёд, вытянула ноги и воздела глаза к потолку. С таким заявлением с первого раза не разведут, процесс растянется на годы.

Чёрт бы побрал Ван дер Меера с его самоотверженным благородством! Да и писарь из него так себе. Если ты в должной мере не владеешь словом и не можешь объективно, коротко и связно изложить суть на бумаге, то пусть за тебя это сделают другие. Обычно, подобные исковые заявления пишутся юристами.

«Эх, сюда бы справочку от лекаря приложить с парочкой подписей свидетелей о беременности Анники», — цокнула языком Ника. Рассмеялась внезапно пришедшей мысли: «Ладно, не можешь ты описать всё в ярких красках, смогу я». Она напишет от лица Адриана и передаст ему свой вариант заявления. Заодно набросает прошение в адмиралтейство и в страховую компанию. Воспользоваться помощью соседки или нет, решать ему.

А что если написать прошение в адмиралтейство почерком Ван дер Меера, поставить его подпись — не проблема же! — и отправить самой? А там будь что будет. Спасибо не скажет, но и не убьёт. Ника потеряет его окончательно? Не потеряешь то, чего не имеешь.

«Хватит криминала», — одёрнула себя сквозь проступившие слёзы. Как бы услуга не оказалась медвежьей.

Услышав приближающийся топот, насторожилась. Хенни снова вспомнила о кломпах.

— Вы уже дома? — вошла служанка в комнату. Перехватив взгляд госпожи на своих ногах, виновато пояснила: — Туфли быстро стопчутся. Жалко. Отобедать желаете? А то я собираюсь заняться стиркой.

— Питер вернулся? — спросила Ника, складывая найденный лист вчетверо. Пообедает и напишет образцы заявлений для Ван дер Меера. Стопка писчей бумаги и письменный прибор прописались в гостиной.

— Никого нет, — бодро ответила Хенни. Остановив глаза на сундуках, вздохнула: — Так я вас жду.

— Никого нет, — задумчиво повторила Ника, глядя на закрывшуюся дверь. — Я есть, — сказала тихо в пустоту.

В ответ раздалось утробное урчание в животе. Есть хотелось по-зверски. После полученного стресса в доме Ван дер Меера организм требовал восполнить запас энергии.

¤

Задача, которую Ника поставила перед собой, в действительности оказалась нелёгкой. Ей не удалось ни с первого, ни со второго раза написать ни одного на первый взгляд простого заявления.

С чего начать и как правильно писать деловые письма, присущие этому времени, она имела смутное представление. Не знала ни стандартных форм обращения к адресату, ни манеры написания самого письма. Даже в двадцать первом веке в официальном делопроизводстве форма письма жёстко регламентирована и существуют образцы служебной переписки. Не сомневалась, что и здесь требовался свой стиль изложения мыслей в зависимости от назначения и характера послания.

Ника не отступила. Она пропустила принятые обращения и ограничилась изложением сути заявления, стараясь выражать свои мысли приближённо к разговорной речи. Если Ван дер Меер воспользуется её шпаргалкой, то сам оформит прошения надлежащим образом.

Девушка заканчивала писать прошение в страховую компанию, когда услышала шум у входной двери.

Госпожа Маргрит вернулась домой не одна. Отчётливо слышался голос Питера: не визгливый и громкий, к которому привыкли в последние дни, а спокойный и ровный.

Ника невольно задержала взгляд на мужчине, когда тот лёгкой пружинящей походкой вошёл в гостиную. Вошёл не гостем, а хозяином: подбородок вздёрнут, губы плотно сжаты, взгляд ястребиный, полный собственного достоинства и гордости.

Заметив кузину, не останавливаясь, растянув губы в гаденькой улыбочке, Питер проследовал к столу. Остановившись на расстоянии вытянутой руки от Ники и искоса глянув на следовавшую за ним госпожу Маргрит, посерьёзнел и помпезно заявил:

— Вам надлежит покинуть дом не позднее последнего числа сего месяца, — с довольной миной на лице качнулся с пятки на носок и обратно.

— Через двенадцать дней, — подтвердила мама, устало садясь на стул рядом с Никой. С тяжёлым вздохом положила на стол небольшой аккуратный свёрток в коричневой упаковочной бумаге, перевязанный бечёвкой.

У буфета ахнула Хенни:

— Как же так? — и, закрыв рот ладонью, с шумом села на ближайший стул у стены.

В дверях гостиной в позе охранника* застыл Корнелис с безразличным выражением лица.

Ника не повела бровью. Не спеша собирала разложенные на столе черновики заявлений.

— Ты поняла? — Питер вопросительно поднял брови и с недовольством уставился на неё. От кузины он ждал другой реакции. — Через двенадцать дней дом станет моим.

— Как и долги. С чем тебя и поздравляю, — Ника осклабилась, довольная брошенным камнем в огород наследника.

Питер дёрнулся как от удара и стукнул наконечником трости по полу:

— Лающая собака не кусает, — ощерился в ответ.

Ника посмотрела на госпожу Маргрит, не зная, чего от неё ждать. Было приятно сознавать, что за время своего отсутствия они с Питером к общему знаменателю не пришли, но всё ещё могут. Неожиданный поворот событий повернёт флюгер мыслей женщины в диаметрально противоположную сторону, кардинально изменив сформированное ранее мнение, сочтя его ошибочным. Таковы нравы здешнего общества. Там, где царят деньги и власть — не место обидам и гордости. Приходится идти по головам, даже если это голова собственной дочери.

Пока ветер перемен дул в нужную Нике сторону.

Выглядела мама откровенно плохо: обмякла, ссутулилась, уголки губ скорбно опустились, на бледном лице сухим блеском горели глаза. Следов слёз заметно не было. Если она плакала, то давно.

Ника не стала отвечать кузену. Очередная словесная перепалка лишь ухудшит и без того критическое положение.

Девушка встала, подравнивая бумаги. Чернильный прибор она заберёт в комнату и там закончит писать последнее прошение. Не глядя на Питера, обратилась к нему:

— Если не передумал купить у меня расчёты по похоронному бюро, то вот они. Сто гульденов, — напомнила бесстрастно, положив на край стола перевязанные тесьмой бумаги.

Мужчина шагнул в её сторону, однако госпожа Маргрит опередила его, вскрикнула:

— Нет! — и поспешно накрыла ладонью стопку, прижав её к столешнице. — Это стоит гораздо больше.

— Я не дам сверху ни стювера, — заявил Питер, поджав губы.

— У меня есть другой покупатель, — мама решительно пододвинула бумаги к себе.

Ника не посмела её остановить. Продавать бизнес-проект кузену не хотелось. Но вот незадача — уйти сегодня, не имея в кармане ни гроша, она не сможет.

— Когда я получу деньги? — поинтересовалась девушка. Кому достанется проект, её не интересовало.

— Всё после, — отмахнулась госпожа Маргрит, не иначе как не желая говорить о покупателе в присутствии Питера. — Хенни, подавай обед. Есть хочу, будто семь дней не ела. Вина принеси. Вот, возьми, — передала Нике принесённый пакет. — Господин Готскенс сказал, если ты исполнишь поручение за пять дней, то заказчик удвоит плату за срочность.