Госпоже Маргрит было не до Руз. У неё тоже болела голова, и слегка дрожали руки. Она бегло просмотрела запрошенные у дочери записи и задержалась на эскизах памятников. Отложив один, накрыла лист ладонью. Сдержав слёзы, придушено сказала:

— Вот такой я бы хотела видеть на месте упокоения Якубуса. Скорбящий ангел похож на Виллемину, не находишь? — взглянула на дочь, смирно стоявшую рядом.

Не получив ответа, добавила:

— Не знала, что ты так умело рисуешь.

Она отнесла руку с эскизом, всмотрелась тщательнее и обратилась к Хенни, сервировавшей стол к позднему завтраку:

— Скажи, что они не схожи.

— Схожи, — вздохнула служанка, с преувеличенной осторожностью расставляя тарелки. — Видели бы вы, как госпожа Руз изобразила господина Ван дер Меера. До чего ж он на себя похож.

— Адриан? — мама пристально посмотрела на дочь. — Ты вернула ему векселя? Что он сказал?

С маской напускного безразличия Ника ответила:

— Когда вернётся из Арнема, то выведет остаток долга и поделит его между мной и Анникой.

Госпожа Маргрит подняла брови, сдвинула чепец, почесала висок, вздохнула и предпочла не ответить.

— Чем больше ты нарисуешь такого вот, — указала она на эскизы, — тем лояльнее будет к нам расположен господин Ван Ромпей. Даже не могу представить, как он поступит, когда увидит все мои приготовления. Тебе надлежит умаслить его, чтобы он позволил мне увезти мебель. Моё бедное сердце не выдержит ещё одного удара.

Она схватилась за грудь и села в кресло:

— Хенни, подай вина. Что-то мне не по себе. Нутро дрожит. Чует моё сердце...

Женщина подпрыгнула на сиденье, когда от громоподобного стука дверного молотка в кухне что-то упало.

Хенни округлила глаза и приоткрыла рот, а у Ники засосало под ложечкой. Не у одной мамы появилось плохое предчувствие.

— Открывать? — шёпотом спросила Хенни, сжимая в руках поднос.

Остановив тревожный взгляд на дверном проёме гостиной, мама сжалась и просевшим голосом предположила:

— Никак Питер ван Аккерсдейк пожаловал.

Кузен оказался не таким, каким успела представить его Ника. Его родственное сходство с внешним обликом семейства Ван Вербумов абсолютно не прослеживалось. Лет тридцати пяти, невысокий, щуплый, светловолосый, с блёклыми голубыми глазами навыкате, он держался уверенно, по-хозяйски.

Хозяином и являлся.

За его спиной стоял мужчина в чёрном одеянии с прижатой к бедру кожаной потрёпанной папкой. На крыльце высились два новеньких дорожных ящика, обтянутых навощённой кожей.

Поигрывая изящной щеголеватой тростью, Питер ван Аккерсдейк прошёл в дом.

Ника обратила внимание на его лёгкую прямую походку — кузен не хромал. Великолепная трость с резным набалдашником из слоновой кости служила ему не опорой, не предметом необходимости, а являлась символом престижа и респектабельности, подчёркивала высокий статус мужчины.

Хозяйка дома встретила гостя с величавой снисходительностью. Обменявшись положенными приветствиями, указала на дверь в гостиную:

— Мы утренничаем. Не желаете присоединиться?

Ника мысленно поставила госпоже Маргрит очередной плюсик. Хотя… если бы та не заручилась поддержкой банкира, была бы она такой уверенной?

— Не откажусь, — заявил Питер неожиданно низким грудным голосом. Вздёрнув брови, указал на мужчину: — Мой слуга Корнелис.

Из-за спины хозяйки выступила Хенни. Приняв у гостя шляпу и плащ, кивнула на ящики и чинно сказала слуге:

— Извольте следовать за мной.

Кузен выглядел чуть взъерошенным, но не обескураженным. Сведённые над переносицей брови образовали сплошную линию. Уголки тонких губ опустились.

«Не в духе», — уловила его настроение Ника. Успел побывать в управе на приёме у губернатора, изучил документы, получил письменные распоряжения господина Геррита ван Ромпея и знает о разорении семьи Ван Вербумов.

Ткнув тростью в направлении кузины, Питер наклонил голову. Не таясь, заинтересованным взором прошёлся по её фигуре и уверенно сказал:

— Руз, ты выросла. Помню тебя вот такой, — взмахнул тростью как дирижёрской палочкой и опустил её конец на уровень плитки-плинтуса. — Сколько лет мы не виделись? — повернулся к госпоже Маргрит.

— Пятнадцать, — не задумываясь, ответила та.

Ника натянуто улыбнулась:

— Надеюсь, ваше пребывание в Зволле станет для вас незабываемым и приятным. Осваивайтесь, дорогой кузен, — театральным, слегка шутовским жестом пригласила в гостиную, за что получила от мамы недовольный укоризненный взгляд.

Предстояло пережить визит наследника.

Ника переживёт.

¤

Питер ей понравился.

За трапезой он с невозмутимым видом ответил на малочисленные вопросы тётушки, которая поинтересовалась делами его семьи исключительно из приличия.

На прямой вопрос кузины:

— Вы связаны узами брака?

Сухо ответил:

— Обручён.

Ника продолжила:

— Ваша невеста благородного происхождения?

Услышав предупредительное шипение госпожи Маргрит, поспешила пояснить:

— У нас спор вышел: может ли молодая особа благородного происхождения из разорившейся семьи стать женой богатого безродного…

На повторное громкое шипение мамы:

— Руз, разговор не к месту.

Завершила с усмешкой:

— Богатого господина лет семидесяти.

— Господину Ван Ромпею шестьдесят восемь лет, — поправила госпожа Маргрит.

Питер не повёл бровью, будто заранее знал, о чём его спросят:

— Для спасения себя от финансовых затруднений обедневший, но гордый род может заключить брак с неблагородной фамилией.

Ника разочарованно вздохнула — кузен её союзником не станет. Кисло улыбнулась:

— Надеюсь, ваша избранница молода и хороша собой и выходит замуж за вас по доброй воле.

Питер промолчал и посмотрел на кузину пристально, с долей снисхождения.

Госпожа Маргрит не стала поддерживать разговор. Сославшись на недомогание, велела Хенни её не тревожить и ушла в комнату почившего сына.

В сопровождении Ники кузен прошёлся по всем комнатам, заглянул на чердак, вышел во дворик. Дойдя до калитки, тронул задвижку и вернулся в дом.

Против ожидания кузины, не задал ни одного вопроса и не высказал ни единого предположения.

Ника была с ним согласна. Зачем ему что-то знать о доме и его обитателях? Он как можно быстрее собирается вступить в наследство и с наименьшими затратами избавиться от проблемной недвижимости. Он не настолько богат, чтобы разбрасываться деньгами и платить чужие долги.

Питер устроился в кресле за столом и положил ладонь на кожаную папку, с которой не расставался.

Ника села напротив.

Если маму не интересовали планы наследника, то её дочери не терпелось задать ему несколько вопросов.

Она должна узнать, какие распоряжения оставил господин Ван Ромпей относительно долгов семьи и в какие сроки нужно будет освободить дом, когда кузен выставит дом на торги. Что банкир откажется от своих слов, как только услышит от Ники категоричное «нет», была уверена.

Она посмотрела на папку под рукой Питера.

— Дорогой кузен, ответьте мне, как вы поступите, когда господин Ван Ромпей откажется от выполнения взятых на себя обязательств? — спросила, стараясь не выказать своего незнания и снедавшего её беспокойства.

— Он не откажется, — скупо улыбнувшись, уверенно ответил мужчина.

Ника поняла, что задала неправильный вопрос:

— А если что-то пойдёт не так?

— Что именно?

— Там же есть пункты с оговорками, касающимися лично меня? — указала она пальчиком на папку.

Питер посмотрел на кузину в упор:

— Руз, скажи прямо, что ты хочешь знать?

Она опустила глаза на его ладонь, лежавшую на папке:

— Дайте мне прочитать, что там написано.

Мужчина вскинул подбородок, и Ника впервые за всё время общения с кузеном заметила в его глазах нешуточное беспокойство. Заметно напрягшись, он спросил:

— Господин Ван Ромпей не получил положительного ответа на своё предложение? Так?