— Зачем портить добро, сестрёнка, — самодовольно отозвался брат, вытирая потные руки о полы кафтана. — К тому же наш дом рядом. Не хотелось бы потом заливать водой и его. И только посмей учудить что-нибудь э́такое, — он покрутил растопыренными пальцами перед её лицом. — Деньги в Амстердаме получишь векселями. Поняла?
Ника молчала, потрясённо сознавая, что соседу осталось жить всего ничего. Ван дер Меер собрался уладить вопрос за пять дней? У него нет даже суток! А у неё? Якубус снова вынуждает её стать главным исполнителем.
— Спрашиваю: поняла меня?! — зарычал Якоб, багровея.
— Да, — еле слышно ответила Ника, не узнав голоса Руз, настолько жалким и чужим он показался.
Якубус торжествующе вскинул подбородок:
— Вот и славно.
Ника ненавидела себя за трусость, но мозг сам выбрал подобную защитную реакцию. Понимание, что твоя жизнь находится в руках другого человека, извечный животный страх смерти и отчаянное желание жить подключили инстинкт самосохранения. Оправдывала себя: именно так и нужно реагировать на серьёзную опасность — безоговорочно уступить и отступить.
В кухне хлопнула входная дверь; раздался стук подошв кломпов. Держа перед собой большой плетёный короб, в коридор вошла Хенни. Настороженно осмотрела мертвенно бледную молодую госпожу и заплаканную хозяйку в сбившемся набок чепце.
— Что-то случилось? — с подозрением огляделась по сторонам.
Якубус ухмыльнулся и поманил прислугу пальцем:
— Иди сюда.
Округлив глаза, Хенни испуганно закачала головой и попятилась:
— Я ничего не видела и не слышала, хозяин. Меня не было. До-олго не было. Поутру как ушла, так и… вот, только вернулась.
Он удовлетворённо кивнул:
— Похвально, Хенни. Как оказалось, ты самая умная из всех женщин, живущих в этом доме. Жалованье с сегодняшнего дня станешь получать четыре гульдена.
— Благодарствую, — ответила служанка радостно. Развернулась и поспешила назад в кухню.
Задев что-то ногой, чертыхнулась. Вопросительным взором проводила крупную морскую раковину, с мелодичным звоном подкатившуюся к ногам хозяина.
Якубус желчно усмехнулся.
От ожесточённого удара ногой раковина врезалась в стену и с хрустальным звоном разлетелась на части.
Едва сдерживая закипавшие слёзы, Ника с ненавистью смотрела вслед уходившему мужчине. Ноги не держали. От пережитого стресса перед глазами расплывались чернильные пятна.
— Козёл… Чтоб ты сдох, — процедила она сквозь сжатые зубы.
Якубус остановился и прислушался.
— Ты что-то сказала? — обернулся на сестру.
— Пожелала тебе удачи, — закашлялась Ника, бессильно сжав кулаки.
Она не плакала, когда было больно, когда казалось, что живёт последние минуты. Сейчас стало достаточно пустячного повода, чтобы слёзы хлынули из глаз бурным потоком.
Такая же и жизнь — хрупкая, как панцирь моллюска. Но не все моллюски безобидные. Большинство из них за вторжение в их жизнь отплатят смертельным впрыском яда в кровь обидчика.
У Ники есть время до вечера, чтобы обдумать случившееся и составить план действий. В этот раз она всё учтёт и просчитает.
Втягивать Хенни и госпожу Ма в убийство Якубуса она не станет. Если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам.
Ника сделает всё одна, без свидетелей и с неоспоримым алиби для себя.
Всё сделает правильно.
Под кожу пробрался мороз, разлился по телу, вызвав в мышцах дрожь. Дрожь предвкушения — не страха.
Она вытерла пальцами подсохшую кровь в уголке прокушенной губы. Мстительно прожигала глазами Якубуса, за которым угодливо семенила госпожа Ма.
Тыц-ц-ц! — раздалось за их спинами громкое, звонкое, непонятное.
Якубус пригнул голову и резко повернулся. В расширенных глазах промелькнул испуг.
На мраморном полу на дужке гарды качалась сорвавшаяся с балки шпага.
* * *
За Никой приглядывали.
Пока она находилась в своей комнате, госпожа Маргрит ходила следом за Хенни и смотрела, что и как та делает.
Стоило Нике спуститься в кухню за стаканом воды или чем-нибудь ещё, как мама шла за ней и спрашивала:
— Дочка, ты куда?
«Куда не ходят поезда», — ворчала она мысленно, не отвечая на очевидное.
Молча брала воду или бутерброд и уходила, раздумывая, под каким веским предлогом можно выйти из дома, не вызвав подозрений.
А выйти обязательно нужно в дневное время до того, как она пойдёт к Ван дер Мееру. Когда стемнеет, осуществить задуманное не получится. Города она не знает и легко может заблудиться.
— Мне нужны карандаши и рисовальная бумага, — сказала Ника, войдя в гостиную в очередной раз.
Хенни стояла на коленях у буфета и протирала мягкой тряпкой плитку, выполнявшую роль плинтуса.
Госпожа Маргрит встрепенулась в кресле, в котором задремала. Нога съехала с ящичка-грелки. Сонно щурясь, женщина не могла понять, что от неё хочет дочь.
— Что тебе нужно? — вздохнула она, высматривая соскочивший с ноги и куда-то запропастившийся шлёпанец.
— Купить карандаши и бумагу, — повторила Ника. — Хочу подготовиться к встрече с господином Ван Ромпеем. Собираюсь приложить к расчётам эскизы надгробий и мемориалов и набросать хотя бы несколько вариантов гробов с двустворчатыми крышками.
Она соединила ладони, показывая, как будет закрываться чудо-гроб. Пояснила:
— Элитный гробик, очень красивый, для состоятельных горожан.
У Хенни вытянулось лицо. Она притихла, и стало слышно, как шаркает по начищенному до блеска полу грубая подошва шлёпанца, найденного и прижатого к полу ступнёй хозяйки.
— Я думала… — неуверенно начала госпожа Маргрит, глядя на дочь с сонным удивлением.
— Не думайте, — оборвала её Ника. — Похоронное бюро «Тихая обитель» станет не единственным способом разбогатеть в короткие сроки. Я открою маленькую кофейню, где стану готовить горячий шоколад с молоком, ванилином и корицей. Вдобавок к нему можно выпекать что-нибудь несладкое. Например, сырные палочки, вафли, крекеры, песочное печенье с орехами и изюмом. Надо подумать и составить примерное меню. Снимать помещение не нужно. Заберём у мясника вашу лавку.
— Горячий шоколад с молоком? — уточнила мама недоверчиво, пропустив информацию о возврате лавки.
— Именно с молоком, — подтвердила Ника. — Сейчас сделаю, и вы попробуете, насколько это вкуснее, чем готовить шоколадный напиток на воде. Это будет мой фирменный рецепт.
Вдохновлённая неожиданно пришедшей мыслью об открытии кафе, она сглотнула набежавшую слюну — большая порция сладкого горячего шоколада ей не помешает. Напиток поднимет жизненные силы и повысит мозговую активность. То, что требуется в данный момент.
Ника помнила, что молоко стали добавлять в её любимый напиток где-то в восемнадцатом веке, не раньше. А первая плитка твёрдого шоколада25 появилась вовсе в девятнадцатом веке, после того как в горячий шоколад добавили выделенное из какао-бобов масло и дали смеси застыть.
Госпожа Ма вскинула брови, заулыбалась:
— Другое дело, дочка. Хенни, не припомню, у нас есть свежее молоко?
— Есть, а как же, — прислуга и не думала подниматься с колен, усердно делая вид, что натирает плитку. — Только хозяин перед уходом велели упаковать вашу коробку с мешочком и приложенной к нему палочкой в красивую бумагу, перевязать красной лентой и отнести в подарок госпоже Ван дер Ваал.
Ника приоткрыла рот и тут же закрыла. Неслыханная наглость Якубуса настолько поразила, что не хватило сил даже для слабого возмущения. Да и кому она собралась высказать своё недовольство? Госпоже Ма, которая слова поперёк не скажет своему ненаглядному сыночку?
В сердцах Ника крутанулась на пятках и с неприязнью посмотрела на госпожу Маргрит:
— Я ухожу, — сообщила вызывающе громко. И пусть попробуют её остановить!
Собралась она быстро, мельком глянув на себя в зеркало. Припухлость век выглядела некрасиво, но вполне естественно, а вот скрыть распухшую губу не получится. Если только постоянно по-идиотски не улыбаться.
