Однажды вечером эта малышка, желая услужить хозяину, проникла в спальный чулан и — абсолютно нагая — забралась к нему в постель. Ингвару пришлось ей объяснить, что таких услуг ему не требуется. Что он её не хочет, потому что любит другую. Но Марет, так звали юную рабыню, этого не понять не могла. Зато маленькая саамская нойда[1] могла кое-чтоувидеть.

— Ты викинг, и у тебя нет жены. Да если бы даже и была, всё равно хёвдинг должен иметь нескольких женщин. А та, которую ты любишь и хочешь, для тебя потеряна. Вас разделяет непреодолимая преграда. И не в силах человека это изменить.

Тут Марет замолчала, и на минуту взгляд её затуманился. Её глаза смотрели на Ингвара, но викинга они не видели.

— Но ты не только человек, ты маг. Сильный маг.

Марет снова замолчала на некоторое время.

— Эта женщина за преградой обрела что-то, принадлежащее тебе. Старая нойда покажет ей дорогу. Если твоя женщина сможет пройти этот путь до конца, преграда рухнет, и ваша встреча станет возможной. Но я не вижу, что будет дальше.

При этих словах Марет побледнела, её глаза закрылись, и сознание её временно покинуло.

[1] Нойда - саамская колдунья-шаманка. Саамы - финно-угорский (предположительно) народ, проживающий на севере Швеции, Норвегии, Финляндии и на Кольском полуострове в России. Другое название - лопари, лапландцы. Нойды считались очень сильным колдунами/колдуньями.

Глава 12

Стылый ветр накануне луны молодой

Обжигает лицо.

Ты за словом-надеждою нойды седой

Сквозь него…

Бутафорная взвесь

Обозначена здесь

Неспроста…

И звучит уже песнь

Под вращение веретена.

Ингвар похлопал девушку по щекам, но это не помогло. Марет лежала белее снега и не подавала признаков жизни. Викинг посмотрел на неё в задумчивости и направился в дом вёльвы. Уж она-то должна знать, как привести Марет в чувство. Да и вопросы у Ингвара появились.

Вёльва сидела у очага и помешивала какое-то зелье, булькающее в котелке.

— Она скоро очнётся. Эта девчонка — слабенькая нойда. Но она права. Ты оставил в том мире вещь, которая принадлежит тебе. Твоя женщина её нашла и носит на своей руке. Ингигерда откликнулась на зов и указала твоей женщине путь. Дальше всё зависит от неё. Но и от тебя тоже.

— Фрида, ты говоришь загадками.

— Разве ты не понял? Где твой браслет с рунной вязью? Только не говори, что ты его тамзабыл. Ты ведь специально его оставил, да?

— Да. Я знал, что я уйду из мира, в котором суждено жить Миле. Я надеялся, что она его обнаружит и наденет. Хотел оставить ей что-то на память о себе.

— Да уж. На память. Магический артефакт, который может изменить судьбу… Так и говори, что ты хотел изменить судьбу.

Фрида замолчала и вперила свой взгляд в лицо Ингвара. Но это продолжалось недолго.

— Не сказать, что это легко. Но возможно. Конечно, если она найдет нойду в своём мире и последует её совету… Но и в этом случае всё непросто. Тебе тоже придётся принимать решение, — голос Фриды звучал всё тише и тише. — А теперь ступай. Я устала.

Ингвар вышел из дома вёльвы. В другой раз он расспросит её поподробнее. Не сегодня. Возможно, завтра.

Старая Фрида дала ему понять, что новая встреча с Милой возможна. Его решение? В тот момент Ингвару казалось, что он готов принять любое решение, лишь бы они были вместе.

Она подняла взгляд.

Она решила спросить.

И он собирался решить.

И выбор тот был клят.

Слова, сказанные таинственной незнакомкой в соборе, не давали Миле покоя. В тот же вечер она нашла в интернете саамскую деревню, о которой, вероятно, говорила Ингигерда. Мила знала, что нойда — это саамская колдунья. И была уверена, что она на правильном пути.

Уже в эпоху викингов за нойдами утвердилась слава самых сильных чародеев в мире. Перед их знаниями и силой склонялись все остальные маги. Нойды не только могли предвидеть будущее и знали прошлое, они излечивали от недугов, умели управлять стихиями и, возможно, судьбами людей. Получается, что эти хранители древних таинств и магических секретов существуют и сейчас.

Мила посмотрела расписание самолётов в крупный заполярный город, ближайший к деревне саамов. Оттуда всего-то чуть больше ста километров пути. А машину можно взять в каршеринге прямо в аэропорту.

Мила решила побыть с родителями до конца недели, а потом лететь на север. Нойды — светлые, они не могут вредить людям. Кайя расскажет, как вернуть Ингвара. Или Игоря.

В воскресенье Мила встретилась с мадам Евгенией. У той всё было просто замечательно.

— Ой, Мила, знаешь, он вчера признался мне в любви… Он такой чудесный… Я так счастлива…

Евгения и правда выглядела замечательно — цвет лица свежий, глаза лучатся, на кончиках губ играет улыбка.

— У его матери своё ателье в самой фешенебельной части города. С клиентами проблем не будет.

Видимо, они уже всё решили. Мадам кутюрье тараторила что-то ещё, но Мила слушала её вполуха. Главное, что у неё все наладилось. Дальше пусть сама разбирается.

— Я смотрю, у тебя всё пучком. Рада за тебя. Очень. Желаю счастья. А я завтра уезжаю. Дела появились.

Мила шла по вечернему городу, фотографии которого вполне годятся в качестве иллюстраций к волшебной сказке. Печаль по капле вытекала из её сердца. Кем бы ни являлась эта Ингигерда, она дала ей надежду.

Заполярный город встретил Милу пронизывающим зябким ветром. Здесь и в помине не было никакого лета — ни настоящего, ни бабьего. На севере уже господствовала самая настоящая осень. Девушка куталась в теплую куртку и мечтала скорее оказаться в здании аэровокзала, где должна быть стойка компании каршеринга.

Саамская деревня была одной из основных достопримечательностей региона. Мила заранее забронировала одноместное размещение на турбазе и добралась туда без приключений. Номер, в который её поселили, был чистый и уютный, даже оборудован вполне приличной душевой кабиной.

Оказавшись в таком месте, Мила решила, что называется, «включить туриста». Северные олени, хаски, инсценировка ритуалов северной магии-сейда, локальная кухня. Еда на турбазе была довольно вкусной, но дороговатой. Запасливые туристы самостоятельно жарили шашлыки в специально построенных для этой цели… чумах. По территории повсюду бегали кролики, Мила пожалела, что не взяла для них еду. Какая-нибудь морковка, огурец или яблоко явно не помешали бы. Перед сном девушка полюбовалась на разгулявшееся по небу северное сияние и посетила саамскую баню. Всё это интересно, конечно, но главное — разыскать Кайю и добиться у неё аудиенции.

Утром подморозило. Зато ветер стих. Листва уже прощалась с низкорослыми деревьями и жалась к земле. Мила вышла из домика и решила найти кого-то из местных, чтобы спросить про Кайю. Навстречу ей попался мужчина в национальном костюме, который оказался местным экскурсоводом. На вопрос Милы он махнул рукой и показал куда-то вдаль, в сторону кирпичного административного сооружения.

Мила прекрасно понимала, что никакая это не саамская деревня, а просто аттракцион для туристов.

— Неужели настоящая нойда может обитать в таком месте? Странно…

Тем не менее, Мила зашагала в направлении, указанном экскурсоводом.

Когда Мила вошла в административное здание и спросила девушку-администратора про Кайю, та сначала сделала круглые глаза, а потом взяла листочек цветной бумаги типа стикера, что-то на нём написала, прижала палец к губам и указала рукой на дверь. Мила вышла на улицу и рассмотрела небрежно написанный текст, больше похожий на каракули. Оказалось, что Кайя живет в ближайшем посёлке, расположенном в пятнадцати километрах от бутафорской деревни. Под адресом также значился и телефон.